Майра с тоской посмотрела вслед удалявшимся спутницам, бросила взгляд туда, где за холмом прятался невзрачный дом. Успеет ли она до темноты сбегать туда? Вот растяпа! Не догадалась ни одной магической свечи прихватить!
— Идём, сердечная, — окликнула её келейница, успевшая подняться по тропе шагов на десять.
Пришлось топать обратно. Расспросить сопровождающую не получалось, перед глазами мелькал край синего подола и задники стоптанных башмаков, беседовать с ними было неловко.
Вернулись к стене, обогнули угол, остановились у калитки. Келейница, оказавшаяся низкорослой, едва достававшей принцессе до подбородка, задрала голову:
— Покров найдётся или дать?
— Что, простите?
— Покрыться надо бы. Простоволосой непочтительно к матушке.
— А-а-а… — Майра полезла за пазуху, — накидка есть. Можно?
Она развернула кружево, спрятала паспорт обратно, а фату набросила на голову.
— Хорошо. Идём, — удовлетворённо кивнула монахиня.
За калиткой открылся крохотный, вымощенный плиткой дворик. С каждой стороны от входа имелась скамья с удобной спинкой. Здесь хорошо погреться на солнышке летним днём. В круглом прудике величиной с детскую ванну плавали серебристые окуньки. Воздух благодаря упрямому ветерку был здесь особенно свежим, немного отдающим хвоей и мхом. По скрипучим ступенькам поднялись на крыльцо. Келейница шла первой, Майра осторожно пробиралась за ней по тёмному коридору. Остановились в торце около крепкой дубовой двери. Стукнув три раза, сестра Кутья спросила сладеньким голоском:
— Можно, матушка?
Гостья удивилась, что келейница не сказала о том, кого привела, но сразу же поняла, что этого и не требовалось, властный голос из-за двери позвал:
— Заходи, Майра Вела Тойр! Давно тебя жду!
27
Старуха в кресле у противоположной стены комнаты выглядела выдолбленным из скалы изваянием. Она была плечистой, с мощными ногами, обрисованными мягкой юбкой, толстыми руками, покоящимися на подлокотниках, с отвисшими грудями под плотной, но тонкой, застёгнутой на сотню мелких пуговок рубашкой. Самым примечательным в её облике были глаза, вернее, их отсутствие. Подобно статуям, взиравшим на мир белками, отшельница смотрела, широко распахнув веки, не имея ни зрачков, ни радужек. Тем не менее лицо её было точно направлено на вошедшую, даже когда Майра сместилась в сторону, старуха повернула голову за ней. «Наверное, на слух, — подумала принцесса, — слепые хорошо слышат». Оправившись от изумления — не такой она представляла отшельницу — поклонилась, здороваясь:
— Вы хотели меня видеть? Ой, простите… Что-то хотели мне сказать?
— Не я. Мои желания не имеют значения. — Старуха помолчала, не сводя с принцессы пустых глаз, потом продолжила резким, зычным голосом: — Одна женщина мечтает поговорить с тобой.
— Хильда? — встрепенулась принцесса.
— О Хильде забудь, — всё также бесстрастно приказала отшельница, — ей лучше здесь, чем во дворце.
— Это вы так решили? — с вызовом выкрикнула Майра, хотела добавить «Или Нуар?» Удержалась. Лучше не дразнить интриганов.
— Не я. Боги. Не беспокойся за королеву, мы не дадим её в обиду.
— Наследник должен быть в кремле!
— Он там.
Майра с сомнением покачала головой: отшельница не догадывается, что наследник в кремле подложный, а ещё говорят, прозорлива. Тягостная пауза затягивалась. Старуха сидела в напряжённой позе и даже не дышала. Принцесса поглядывала на дверь: попробовать уйти? Однако вспомнились слова о женщине, желавшей с ней поговорить. Кто это, интересно? Монашка? Подосланная Нуаром шпионка? Уж точно не из паломниц, тех увела Наседка.
— Могу идти? — она сделала шаг к выходу.
Отшельница встрепенулась, словно отряхивая сон, и спросила:
— Разве не хочешь поговорить с матерью?
— Мама? Она жива? Она здесь? — крикнула Майра, кидаясь к старухе.
— Нет.
Разволновавшись девушка никак не могла вникнуть в смысл сказанного отшельницей. Вела умерла, она как человек, не доживший до положенного срока, пребывает в Светлом месте. Там хорошо, приятно, боги заботятся о безвинно загубленных душах. Но она тревожится за дочь и за мужа, поэтому вымолила позволение увидеться с Майрой.
— Увидеться? Как? Я тоже умру?
Старуха медленно покачала головой, подняла руку, протягивая её принцессе:
— Исчезнешь из мира живых на три минуты, потом вернёшься. Иди сюда, помолимся.
— Три минуты? — робко взялась на протянутую ладонь Майра. — О чём можно поговорить за три минуты? Так мало!
Сухие твёрдые пальцы отшельницы, плотно обхватили запястье девушки:
— Это здесь мало. Светлое место не подвластно времени. Будете говорить, сколько пожелаете.
Принцесса успела испугаться: правильно ли она делает, соглашаясь? Что если таким хитрым способом её убирают с пути Нуара? Она приехала за Хильдой, а вместо этого собралась в Светлое место! Старуха обманывает! Отправит к богам и не вернёт обратно, чтобы не путалась под ногами у тех, кто стремится к власти. Разве можно так бездумно доверять незнакомым людям? Попыталась отобрать руку:
— Постойте… я… мне нужно…
— Ослушаешься богов? — строго спросила отшельница.
— Откуда я знаю, что это боги велели? Вдруг вы шарлатанка?
— А ты дерзкая, — улыбнулась старуха, — это хорошо. Пригодится, когда станешь королевой.
— Я? Королевой? Глупости какие! — Потирая запястье, на котором остались следы от хватки старухи, Майра поглядывала на спокойное, даже умиротворённое лицо с белыми глазами. Не пожалеет ли она о том, что отказалась увидеть маму? Всю жизнь будет терзаться, зная, что не поговорила с любимым человеком, когда представилась возможность. Снова подала руку: — Я согласна. Что делать?
Отшельница на этот раз взялась нежно, без нажима и заговорила тише, проникновеннее:
— Закрой глаза и повторяй, стараясь не путаться...
Полились молитвенные витиеватые фразы. Отшельница обращалась к каждому богу с восхвалением и благодарностью. Принцесса прилежно вторила, пытаясь запомнить, но слова ускользали как вода из горсти. От усердия ли, от нервного напряжения или по другой причине, голова закружилась, в груди стало горячо, а колени задрожали. Майра почувствовала, что падает, но падение превратилось в полёт, ноги уже не касались пола, запах ладана, заполнявший келью отшельницы, исчез, его сменил цветочный аромат. Сирень? Жасмин? Родные, привычные…
Открыв глаза, девушка обнаружила себя на солнечной лужайке. Тёплое летнее утро. Мягкая трава под ногами, яркие бабочки, перелетающие с цветка на цветок. Ласковый ветерок. И…
— Мама!
Она шла навстречу, с улыбкой распахнув объятья. Такая же красивая и нежная, какой запомнила её Майра, лишь одета была в бирюзовое кружевное платье, словно для бала в ратуше.
— Доченька! — теплые материнские прикосновения были настолько реальны, что невозможно было поверить в их иллюзорность. Или это не иллюзия?
— Мамочка, ты умерла? Это правда? Я не верила!
Родная, такая любимая ладонь гладила волосы, перебирала пряди. Майра слышала сердцебиение в материнской груди, чувствовала привычный аромат её дыхания.
— Я поселилась в Светлом месте. Тут очень хорошо. Тревожилась о вас с папой только.
— У нас всё в порядке… то есть… — девушка замялась, не для того она встретилась с мамой, чтобы обманывать, — было трудно без тебя. Папа долго болел, но теперь всё наладилось. Он у дедушки в замке, ему наняли хороших лекарей. Скоро совсем поправится.
— А ты? Как ты, моя девочка?
— Вышла замуж за принца. Правда, он оказался принцессой. Не знаю, что делать. Убежать? Я хотела убежать, но во дворце есть человек… Леот… он служит там. Я его полюбила, кажется.
— Полюбила, — Вела крепче прижала к себе дочь. — Мой Светлячок стал совсем взрослым!
— Леот не хочет бросать принцессу, они вместе выросли. Я ему помогаю. Это глупо?
— У кого ты спрашиваешь, доченька? Мало мы с отцом глупостей совершили? Он из-за меня и семьи, и титула, и наследства лишился. Ради любви. Зато как мы были счастливы! Какая у нас дочь!
