К моему удивлению, его лицо было мрачным, пока он говорил, полным его страхов, морщин тревоги. Он выглядел так, словно что-то терзало его изнутри. Я чуть не протянула руку, чтобы утешить его. Даже фейри заслуживали немного сострадания, да? Но нет. Не Скуврель. Он меня предал.
— Как становятся фейри? — спросила я. — Нужно… убить кого-то?
Я взглянула на мертвого Верекса. Я уже убила кого-то. И не одного. Вина трепыхалась в моем животе, как только пойманная рыба.
— Фейри становятся, утонув в реке крови, — его лицо было мрачным.
— Нужно убить так много? — мои глаза расширились.
Почему это меня удивляло? Я знала, что они были злом. Я знала, что они любили ужасы и боль. Почему я удивлялась?
Я хотя бы увела детей. Это уже было хорошо.
— О, не так, мой Кошмарик, — тон Скувреля был почти теплым. — Я о настоящей реке крови, конечно. Тебя в прямом смысле там утопят. Разве не мило? — его слова звенели яростью, которая не сочеталась с напряженной улыбкой, и меня мутило. — Ты вдохнешь в легкие чью-то жуткую смерть, и их гниль станет частью тебя, а потом ты умрешь. И мы вернем тебя запутанным кошмаром, как мы. Мы зовем это «Возвышением», но только из-за того, что «Ужас» и «Отвратительность» уже заняты.
Я раскрыла рот.
— Ты думал о гадостях, названных Ужасом, перед тем, как думал об этом?
— Я говорил тебе бежать, — прошептал он, глаза расширились, словно в сочувствии. — Я говорил тебе бояться. Ты ужасно глупый кошмарик, являешься мне, несмотря ни на что. Думаешь, я буду рад тому, что ты изменишься?
— Да?
Он посмотрел на меня пылающими глазами.
— У меня были другие планы на тебя, Кошмарик. И все еще есть.
— Скажи, какие, — процедила я. — Ты сделками и борьбой получил меня, брак со мной. Зачем? Что за главный план все затмевает?
— Хотел бы я мочь тебе сказать, — он посмотрел мне в глаза. — Ты нашла тайник сестры? Нашла то, чего она хочет?
— Она хочет моей смерти, чтобы править Двором Смертных.
— Да. А чего ты хочешь?
— Я хочу остановить ее, не дать ей забрать дома и жизни моего народа, — сказала я.
Он смерил меня мрачным взглядом.
— Если ты узнала, чего она хочет, то ты знаешь, что есть лишь один способ добиться этого. Тебе нужно победить ее так, как она пытается победить тебя.
— Скуврель? — я перебила его.
Он склонил голову, слушая.
— Они украли тебя ребенком и сделали фейри. Это означает, что ты тоже утонул в реке крови?
Его морок замерцал на миг, открывая его истинную природу. Хищные глаза смотрели в мои, мрачное выражение было на искаженном лице. Я охнула.
Он замотал головой, лицо замерцало от скрытого гнева, и там было нечто, похожее на страх.
Его ладонь дрожала так сильно, что мне пришлось сосредоточиться на сохранении равновесия, клетка шаталась. Я отвела взгляд от его лица, поняла, что мы попали в деревню — миновали груду трупов. Солдаты, которые пришли сюда с сэром Экельмейером.
Мое сердце билось в горле.
— Не пытайся меня отвлечь, — сказал он сквозь зубы, его морок вернулся. — Важная часть того, что смертные могут стать бессмертными в Пиру воронов — когда кровь течет в реках. Это их шанс Возвышения. И ты украла детей, которых обратили бы. Детей собирались годами, с трудом. Равновесие думает, что единственный способ вернуть равновесие — утопить тебя вместо них.
— А что ты думаешь? — выдохнула я.
Я искала взглядом людей, которых знала, в кучах на улицах. Там был старый мэр Алебрен с кухонным ножом в руке. Его голова была в шаге от тела.
Мои губы онемели от вида. Я не хотела смотреть на других павших. Я не хотела видеть. Я всех их подвела.
На улице раздался гневный рев — смертный голос. Я знала этот голос.
— Оставьте их! — Олэн. Это был Олэн.
Словно его предательств и не было. Мое сердце дрогнуло за него. Я хотела защитить его. Хотела спасти и его.
Скуврель смотрел на меня, прикрыв глаза.
— Твоя странная способность прощать оставляет во мне пустоту, Кошмарик. Что-то заставляет смертных страдать за тех, кто им вредит. Ты готова мучиться за того, кто не заслужил этого. В этом магия. Странная и чудесная тайна.
— Твое мнение? — процедила я.
— Я хочу этого от тебя. За это я боролся с мига, как ты заперла меня в клетке, — прошептал он, подняв клетку, чтобы я слышала его слова, видела, как его глаза открылись шире. Его губы подрагивали, пока он признавался мне. — Полное прощение. Быть распутанным.
Я сжала прутья.
— Как я могу тебе это дать? Я не бог. Я — просто смертная.
— Этой магией. Твоей магией прощения.
— Я не вижу, как, — прошептала я.
Он улыбнулся, но эта улыбка не была хитрой или злорадной. Она была полной боли и уязвимости.
— Я вижу. И я покажу, если мы переживем это. Но сейчас, дражайший Кошмарик, тебе нужно зарыться глубже, спастись, потому что моя воля скована. Я не могу тебя спасти.
Глава тридцать шестая
Когда мы добрались до площади, я не сдержалась, поискала взглядом родителей. Сэр Экельмейер нашел их? Я подняла и опустила повязку, проверила реальный и духовный миры, но не нашла их следов. Я надеялась, что они сбежали, и что сэр Экельмейер угрожал только мне. Но надежды было мало. Я хотела убедиться.
Площадь была занята, в основном, Сумеречным двором. В отличие от других фейри, они не были склонны пытать пленников, зато устроили базу в деревне. Я заметила Гадрота, ведущего команду големов, убирающих в деревне тела и обломки.
Равновесие стоял с одной стороны, заметный даже среди фейри с его обликом наполовину тьмы и наполовину света. Там была вереница пленников, связанных корнями — потому что цепи сожгли бы фейри. Они были соединены длинной веревкой. Олэн был в конце вереницы, неровная рана тянулась на его лице, в глазах было поражение. А мужчины, как я поняла, были его воинами. Мужчины и мальчики, с которыми я росла. Я поежилась от страха при виде них, побежденных, их дома были разграблены, их семьи или были убиты, или убежали в лес.
Сколько невинных было тут, когда прибыли фейри? Сколько не ушло с моей матерью? От мысли было больно в груди. Я пыталась им сказать. Пыталась предупредить.
Я сделала мало.
А теперь, если я увижу сестру, я не смогу ее поймать. Я угодила в свою ловушку.
Я с приливом вдохновения вытащила меч. Может, я убегу с ним из клетки. Я рассекла им воздух. Ничего не произошло.
Снова.
Ничего.
Похоже, клетка отменяла силы меча. Я раздраженно сунула его в ножны. Мне нужно было другое, чтобы выйти из клетки.
