– Аркаше ты тоже давал астрезию с мелколепестником?
– Да я что, похож на идиота? Вас не так много, чтобы дважды тестировать один препарат.
Вот… Цензура. Цензура. Цензура.
– То есть ты регулярно ставишь опыты на одноклассниках? Без их ведома?
– Маш, ну а что делать? С тех пор, как у Катьки Одинцовой пошла сыпь на Acrimonius ruber Magnus, все отказывают даже брать что-либо у меня из рук. Друзья, называются!
– Акри… Что? – переспросила я, теряя контроль над всей нижней половиной тела.
– Машка, это такое растение с Хризы, плод напоминает яблоко, вот я дал его Катьке, а она, дура, решила попробовать. Ты уже с нами не училась, вот и не знаешь. Они мне бойкот объявили. Танька даже Ленку подбила со мной не разговаривать.
– И ты до сих пор мстишь ей за это?
– Кому? Таньке? Машка, насмешила. Ты вообще такая забавная, я даже не представляю, как теперь классифицировать вытяжку из муквилетиса. По ряду признаков – вроде афродизиак… Но ты так быстро рассорилась с Дегри…
Сейчас не поняла. Он что, прямо перед поездкой тестировал на Машке этот… муквилетис?! Вот теперь все ясно, она была под препаратом. Афордизиак! Вот отчего такая реакция на Двинятина…
– Зачем ты это делаешь? Лабораторных крыс не хватает?
– Скажешь тоже… С крысами скучно.
– А с людьми, значит, весело?
– Конечно, – он оживился, – знаешь, как смешно давать человеку вещество с неизвестными свойствами? Элемент неожиданности! Маш, я же никому не хочу навредить. Я правда не предполагал, что Аркашка будет таким агрессивным. Или что Климов пойдет и донесет на свою ненаглядную Максимову.
То есть все, на чем я строила свои догадки, на самом деле неверно, а гений просто развлекается?!
– Значит, ты все это… от скуки?!
– Скука, Маш… Это такая прилипчивая дрянь… Мне же тут и поговорить, по сути, не с кем, – Комаровски опечалился. – Удел гения – одиночество…
– А как же Лена? Солнце? Твои друзья?
– Солнце… Ты не понимаешь, Маш, он музыку пишет. А мне – не дано.
Зависть? Нет, пожалуй, что-то сродни уважению…
– Лена тебя любит. Или это тоже препараты?
– Леночка у меня лучшая. Она всегда сама предлагает попробовать что-то новое. Но и с ней иногда… так ску-учно…
Скучающий гений. Оказывается, бывает и такое. И это страшно. Но для меня самое страшное было впереди. Я уже не могу управлять руками. Что дальше? Речь или дыхание? И я заторопилась:
– Как ты узнал про свойства растений с Кридона?
– Случайно, Маш, чисто случайно. Сделал экстракт из лисведии, а мама перепутала с компотом. Вот тогда я и понял, что единственное средство от моей скуки…
Эксперименты на людях. Нет, меня не удивили бы оправдания высокими научными целями, но это… было за пределами даже моих представлений о добре и зле.
– Где ты хранишь свои записи о результатах… тестов?
– Машка, ты задаешь такие нетривиальные вопросы! Совсем на тебя не похоже. Пожалуй, кроме любопытства надо будет отметить и изменение некоторых свойств личности…
Это был мой последний вопрос. Язык тоже онемел, а потом я начала задыхаться. Сколько у меня в запасе? Мозг может жить без кислорода всего четыре минуты, потом… Вот интересно, что будет потом? Сколько продержится в мертвом теле моя психоматрица? Или распадется сразу вместе со смертью носителя? Мыслила я совершенно четко, страха не было. Было только сожаление, что теперь я не смогу отомстить Крону и его заказчику, да еще… никогда больше не загляну в бездонные колодцы вишневых глаз.
Зрачки еще реагировали на свет, звуки тоже долетали, правда, искаженные хриплыми судорожными вздохами. Я еще видела, как Комаровски с испугом тряс меня за плечи, я еще слышала звук удара и хруст сломанной челюсти. И крик мужа:
– Где Юджин!!!
Потом была темнота. Странно, но в этой темноте мне было комфортно и уютно… Наверное, правы люди, говорящие, что умирать не страшно. Хотя вряд ли кто-то из них умирал как я, в чужом теле. Еще удивляло отсутствие тишины. Мне постоянно слышался чей-то шепот, голос, который, казалось, я вот-вот узнаю. Он то удалялся, то приближался, и, наконец, я даже разобрала слова:
– …все хорошо. Антидот готов. Вводим.
– Идиотка, еще чуть-чуть, и не спасти!
– Сами хороши. Зачем ждали, надо было брать его сразу.
– Но она вела себя так естественно, нужные вопросы задавала…
– Хватит. Машка, хватит притворяться, открывай глаза.
Голос был таким уверенным, что я послушалась. И даже тело послушалось! Я смогла ощутить лицо, шею, руки… Чувствительность и контроль возвращались в обратном порядке.
– Дура, – припечатал Кейст. – Надеюсь, хоть это тебя чему-то научит.
– Спасибо, – смогла сказать я.
– Спасибо скажешь, когда назад полетим. И не вздумай сдохнуть в этом мьенговском раю, – заявил каперанг.
Умеет мотивировать. Почти как Светличный.
– Все, она стабильна, – заявил Юджин. – Можем заняться юным экспериментатором. Очень хочется сломать ему что-нибудь еще, все равно на планету его выпускать нельзя.
– Погодите. У него есть носитель, где он хранит описания свойств каждого препарата.
– Уже изъяли, – ответил Кейст.
– Дайте посмотреть! – взмолилась я.
– Зачем тебе?
– Хочу кое-что попробовать…
– Совсем сдурела, девка? Тебя и так едва откачали!
Действительно, что это я.
– Для экспедиции этот… дебил очень важен. Если в его списках найдется препарат, подавляющий волю или повышающий внушаемость, я смогу его контролировать вплоть до сдачи на психокоррекцию.
– Скучная ты, Маша, – обиженно отвернулся Юджин. – А я так надеялся…
– Подожди, может, еще и не найдем ничего, – успокоил его Бен.
И только Кейст посмотрел… с пониманием. Я обвела взглядом знакомый уже медотсек – как они все тут поместились? Не было только мужа. Спустя некоторое время, когда Юджин объявил, что я уже вполне в состоянии сесть, капитан лично принес обычную карту памяти.
– Смотреть будешь при мне.
– Может, Двинятина позовем? – я боялась пропустить что-то важное, или недопонять или не понять совсем…
– Ты и я, – отрезал Кейст.
– А вы знаете латынь? – спустя пару долгих секунд спросила я.
Записи наш гениальный ксеноботаник вел на незнакомом мне языке, хотя некоторые слова я почему-то понимала. Вот ruber – точно красный. Кейст посмотрел на меня, как на умственно отсталую. Ей-ё, да ведь так оно и есть! А универсальный переводчик мне зачем?! Стоп. Откуда он взялся? А, подарок секретчиков… Ладно, раз есть, надо пользоваться.
И мы с Кейстом резво взялись за дело. Он смотрел свою часть файлов, подключившись к монитору диагностика, и хмыкнул почти одновременно со мной.
