Приложив ладони к зардевшимся щекам, бард быстро отвернулась: «Боги, что со мной такое?»
«Я думаю, в глубине души ты знаешь ответ».
«Не знаю».
Азия глубоко вздохнула: «Скажи, эти сны доставляют тебе удовольствие?»
Габриель ответила, по-прежнему избегая её взгляда: «Д…да… частично…»
«Значит, они не направлены против твоей воли».
Бард перевела дыхание: «Нет».
«Тогда почему же ты сопротивляешься?»
«Потому что они пугают меня. Я никогда не хотела чего-то так сильно. Это чувство меня поглощает. Я боюсь его».
«Это тебя останавливает?»
Бард кивнула: «Я не хочу, чтобы это прекращалось, но боюсь того, что может произойти…»
«Почему?»
«Прошу, не спрашивай, я не понимаю. Если я сама рождаю эти сны, почему я не могу их контролировать?»
«Мне кажется, что определенным образом ты все же контролируешь их. Ты пробуждаешься, прежде чем видишь то, к чему так страстно стремишься».
«Нет, только не в этот раз. Сегодня меня разбудила сестра. Я кричала во сне. Я хотела этого всем своим существом».
«Ты продолжаешь повторять ‘это’. Что ’это’?»
«Я же говорю, что не знаю».
«А я верю, что знаешь. Подумай хорошо».
Габриель потрясла головой: «Оно неуловимо… воздух, дым или огонь. Словно бесплотный дух…Я не могу увидеть или прикоснуться к нему…»
«Может потому что тебе так безопаснее – не видеть, не прикасаться. Какие чувства это вызывает в тебе?»
Ей было непросто произносить нечто подобное вслух. Но, встретившись взглядом с прорицательницей, она все же отважилась: «Я чувствую потребность… столь острую, что боюсь не совладать с ней».
«Да, я ощущаю её силу».
«Пожалуйста, ты должна мне помочь. Скажи, что мне сделать, чтобы эти сны исчезли?»
«А ты, правда, этого хочешь… чтобы они исчезли?»
Габриель почувствовала, как краска снова приливает к щекам: «Я…» - она беспомощно потрясла головой.
«Тогда чего же ты хочешь?»
«Я хочу отдаться им» - лицо барда было залито слезами – «Наверное, я лишилась рассудка!»
«Нет. Мне кажется, ты его, наконец, обретаешь».
«Как ты можешь это говорить? Я уже даже не понимаю, кто я!»
«Не лукавь. В глубине души ты всегда это знала. Просто боялась сознаться в этом».
«Ты мне поможешь?»
«Ты справишься сама. Загляни в лицо своему страху».
Бард в отчаянии посмотрела на неё: «Но как мне это сделать, если я не представляю, чего боюсь?»
«Со временем…»
«Я… я больше так не могу… я не выдержу… если ты можешь что-то сделать… что угодно…»
«Габриель, если ты столкнешься лицом к лицу с тем, к чему не готова, тебе придется не легко. Путь назад будет закрыт навсегда».
«Хуже уже не будет» - возразила Габриель – «Пожалуйста! Умоляю тебя!»
Ещё колеблясь, Азия заглянула в полные мольбы глаза барда, в них было столько боли: «Ну, хорошо, возьми меня за руки».
Габриель послушно потянулась, вздрогнув от прикосновения.
Пытаясь успокоить её, прорицательница мягко заговорила: «Расслабься. Я постараюсь провести тебя через это. Все будет похоже на сон, но я хочу, чтобы ты запомнила, если тебе станет неуютно, ты сможешь в любой момент покинуть его».
Габриель кивнула.
«Когда будешь, готова, закрой глаза» - легонько поглаживая тыльную сторону кистей барда, она тихо шептала – «Вот так, хорошо, оставь напряжение, сделай глубокий вдох… успокойся. Твои конечности расслабляются с каждым новым вдохом».
Габриель подчинилась, и прорицательница почувствовала, как начали рушиться защитные барьеры барда, один за другим.
За всю свою практику Азии ни разу не приходилось встречать настолько открытого человека, доверчивость Габриель поразила её. В сознание прорицательницы стремительным потоком хлынули эмоции барда, вначале она даже испугалась и хотела остановиться, пока ещё было время… прежде чем это невинная девушка изменится навсегда.
Но она не смогла.
Она слишком страстно хотела этого. С того самого момента, когда она коснулась руки барда в Афинах, ей отчаянно хотелось проникнуть в сознание молодой женщины. И вот, будучи на пороге исполнения своего желания, она не могла повернуть назад. Она впитывала в себя воспоминания барда во всем многообразии деталей: удивление… смущение… любовь… желание.
Потребность заглянуть поглубже в душу барда, была настолько велика, что Азию не могла удержать даже боль, сопутствующая переживаниям Габриель. Не в силах побороть искушение, прорицательница продолжала: «Представь пламя из своего видения».
Габриель едва не задохнулась, ощутив жар от огня.
«Прикоснись к нему, почувствуй, как оно струится по твоей коже. Я знаю, ты хочешь этого… Я ощущаю твое желание».
Дыхание Габриель стало прерывистым, губы чувственно раскрылись в тихом стоне: «Дааааа».
«Вот так» - подбодрила её прорицательница – «А теперь возьми мою руку и проведи в свой сон…»
* * *
Никогда ещё Габриель не испытывала подобного разочарования. Ничего не получалось. Поставив жирный крест на только что написанном тексте, она в сердцах швырнула в сторону перо и тупо уставилась на листок. Задумавшись, она не заметила приближения куратора.
«До сих пор не нашла своего учителя?» - поинтересовалась кареглазая женщина. Взяв стул, она села вплотную к Габриель.
Последняя тяжело вздохнула, покачав головой: «Нет. И я уже почти готова сдаться. Наверное, этот жанр не для меня».
«Или… возможно ты не там ищешь свое вдохновение» - предложила ей свой вариант куратор.
«Что вы хотите сказать?»
Женщина подмигнула и провела рукой по светлым волосам своей собеседницы: «Хорошенько подумай. Думаю, ты и сама все понимаешь».
Ощутив внезапный прилив жара, Габриель поспешно отстранилась: «Мм… мои рассказы вполне могут обойтись и без этих сцен» - запинаясь, произнесла она – «Они не так уж и важны».
«Уверена?» - куратор выразительно посмотрела на неё, озорно поигрывая бровями.
«Мне они не нужны».
«Раз так, зачем же ты выбрала этот класс? Мне кажется, ты ощущала, что чего-то не хватает».
«Я просто хотела… узнать… научиться…»
«Чему научиться?»
Габриель нервно сглотнула: «Как писать любовные сцены».
«Ты имеешь ввиду секс?»
«Я…» - девушка растерялась.
«Брось. Ты ведь сама сказала, что пишешь любовные истории. А в них без секса никак. Он-то тебя и интересует, верно?»
«Нет, просто…»
«Кого ты пытаешься обмануть?» - продолжала насмехаться женщина – «Ты так сильно его хочешь, что это очевидно».
Габриель схватила свои бумаги и рывком встала: «Я не обязана это выслушивать».
