Если в начале фантазии Сэйда о том, как он возьмёт Ариану, казались ему безумными и крайне далёкими от реальности, то чем далее, тем более они мучили его. И в то же время, чем дальше, тем больше он был согласен на любой исход.
Обычно господа ясно изъявляли свою волю — большинство любило брать. Случались у Сэйда и госпожи, которые примеривали на себя мужскую роль. Реже – мужчины, которые предпочитали женскую. Но как бы это не происходило, господин всегда оставался господином, госпожа – госпожой, а Сэйд – всего лишь рабом, чей удел – подчиняться и ублажать. Иногда губами и руками, иногда чем-то ещё. Обычно для него самого такие ночи в любом случае заканчивались ничем. Господа почти никогда не разрешали снять кольцо.
С Арианой всё было наоборот. Сэйд не оставался неудовлетворённым никогда. Физически — никогда. Ариане нравилось ласкать его в самых чувствительных местах, и даже если она была в настроении довести любовника до исступления, всегда помнила о том, что тому тоже должно быть хорошо.
И в то же время Ариана по-прежнему не отдавалась, по-прежнему не впускала его в себя – и даже сама не желала его взять. Она вообще никак не показывала, что бы из этого предпочла. В тех редких случаях, когда руки Сэйда оказывались свободны, Ариана с удовольствием принимала его ласки — но о большем никогда не просила. А Сэйд не отваживался это ей дать.
Хотя их общение всё больше напоминало общение брата и сестры, двух самых близких друзей, Сэйд всё ещё помнил, что Ариана — его госпожа. И в такие моменты — особенно.
Самая лучшая в мире госпожа. И всё-таки — госпожа.
— Почему тебе так нравится меня мучать?
— Я с ума схожу от мысли, что ты — мой постельный раб, — Ариана запечатлела на губах Сэйда последний, жадный поцелуй.
Потом, когда они лежали на роскошной гаремной кровати, обняв друг друга, Ариана задумчиво произнесла:
— Странно, что никто не дал тебе её до меня.
— Кровать?
— Вроде того.
Сэйд помолчал. Он лежал на спине, Ариана, как ей всегда нравилось — опустив щёку ему на плечо. Теперь же у неё появилась новая привычка, и она задумчиво чертила пальцем полукружия у Сэйда на груди, повторяя узоры татуировки.
— Поначалу комната у меня была, — медленно, как будто с трудом вспоминая те дни, произнёс Сэйд. — Сразу после школы…
Он замолк.
— У первого господина… — закончила за него Ариана и вздохнула. — Надеюсь, она не напоминает тебе о нём?
— Нет, — Сэйд качнул головой. — Она напоминает мне о тебе. Просто… пока что это не мой дом. И я не хочу быть так далеко от тебя. Я вообще не уверен, что хочу расставаться с тобой.
— Ты же мой Страж, — напомнила Ариана. — Я всё равно всегда тебя найду. Давай и тебе покажу, как меня позвать. Давно пора.
Под властью Вараана — владыки твердыни — находилось множество средних и малых кланов, которым требовалась защита каменных стен и магия Сердца Цитадели. Среди них были как те, кто состоял с князем в далёком родстве — наследники его родных и двоюродных братьев, сестёр, даже кузенов, — так и те, кто просто пришёл в твердыню со своими воинами и присягнул Вараану на верность.
Кровное родство не всегда решало всё. Случалось, у сильнейшего варлока рождался сын, не владевший его силой или мало способный к обучению. Случалось, у никому неизвестной продажной женщины рождался ребёнок, который со временем достигал высот мастерства и основывал свой клан. Хотя родовые связи имели значение для экономики города, для спокойствия в окружении князя, они в итоге мало значили при сборе дружины, и Ариана это отлично понимала. Она выбирала себе соратников по мастерству и с самого начала определила пятерых сильных варлоков, которые, как и она, только ещё собирались отправиться в первый поход. Сколько всего человек брать, зависело только от неё. Случалось, собирали целую сотню, но такая дружина скорее требовалась тем, кто намеревался идти походом на другие твердыни или грабить их караваны. Да и то для последнего вполне хватило бы пары десятков человек. Никаких внятных мирных договоров между князьями не было. Время от времени заключались торговые соглашения, которые легко шли прахом. Если бы даже Вараан захотел следить за тем, что делали его молодцы, у него бы это не получилось — выходя за пределы твердыни, молодые варлоки переставали ему подчиняться. Обычно в дипломатических отношениях обе стороны это понимали, и в случае чего обе стороны отказывались отвечать за действия подобных горячих голов.
Ариана не собиралась ни грабить караваны, ни идти войной на земли других кланов. Напротив, хотела как можно скорее и с наименьшим числом проблем обойти несколько мест, где можно было обогатиться новыми техниками и амулетами. Такой поход не требовал большого числа людей, а требовал осторожности, дисциплины и мастерства. Многим, к кому можно было обратиться с предложением вступить в дружину, тактика Арианы казалась трусливой, скучной, либо проигрышной. Другие не устраивали её саму.
Из тех же пятерых, о ком шла речь, двое согласились без особой охоты, и Ариана откровенно видела, что они идут на уступку приказам отцов. Таким варлокам она бы не доверила свою жизнь в бою.
Оставшиеся трое тренировались вместе и были известны среди других мастеров сплочённой командой. Ариана уже поняла, что обращаться к родителям плохая тактика, если она хочет завоевать уважение сыновей, и на сей раз пошла с предложением напрямую к главарю этой троицы — однако, само предложение озвучила ему при его друзьях. Она понимала, что брать к себе сплочённую компанию опасно, потому что у них наверняка сложилась своя иерархия и они будут верны своему вожаку. И всё же, сделав своё предложение в присутствии всех троих, получила ту реакцию, которой и ожидала.
— Хочешь, чтобы мы трое вступили в твою дружину? — с улыбкой поинтересовался один из варлоков, тот, кого звали Нараном. — А с чего бы нам подчиняться тебе? Нас трое, а ты одна. Ищешь союзников, чтобы пойти в первый поход — возможно, мы согласились бы принять тебя к себе.
Ариана приклеила на лицо холодную улыбку и ждала.
— Мы знаем, что ты - хороший воин, — продолжил второй, тот, кого звали Сансар, — но Кайсан доказал своё мастерство в бою множество раз. Мы привыкли подчиняться ему. Победи его — и возможно, мы согласимся пойти за тобой.
— Докажу, — легко согласился Ариана. — Хочешь — выйду против Кайсана в одиночку. Хочешь — против вас троих вместе со своим Стражем.
— Рабом, — поморщился Наран, — негоже свободному драться против раба. Но ты права, три против одного было бы несправедливо. Победи Кайсана и мы пойдём за тобой.
— Назначай — когда.
Бой назначили на утро следующего дня.
— Говоришь, с двоими она не сговорилась… — Нариана как обычно отдыхала в окружении двух своих любимых мужчин. Рансар стоял у неё за плечом, неподвижно глядя в огонь камина, а Эстегар массировал обнажённые ножки. Соглядатай, которого принцесса приставила следить за сестрой, стоял на коленях на расстоянии нескольких шагов, опустив глаза в пол. — Да только толку от тех двоих, если Кайсан отдаст ей своих парней, все усилия пойдут прахом. Почему вокруг меня одни идиоты? Неужели не ясно, что опозорить мою сестрицу в походе — самый простой способ сделать её дурой перед отцом? Неужели не ясно, что если отец будет больше любить меня, а не её, то и вам достанется…
— Крошек с хозяйского стола? — предельно вежливо закончил Рансар за неё.
— Почему-то мне кажется, что ты хотел мне нагрубить, Рансар!
— Простите, если был слишком своеволен, закончив вашу мысль.
Нариана раздражённо повела плечом и уставилась в огонь.
— Если сестрица будет драться с Кайсаном, исход очевиден. Один на один она справится с любым варлоком младшего поколения, даже со мной. Жаль, что эти оболтусы не согласились выйти против неё втроём.
— Против неё и её раба, — напомнил Эстегар.
Нариана в удивлении приподняла бровь и посмотрела на него, как бы спрашивая, с какой это стати раб решился без дозволения открыть рот.
