Показания же «пострадавшего», которым оказался только-только купленный и пока никем не обласканный раб, уже с этого места Ариане не нравились.
Начать с того, что, по утверждению юноши, которого, к слову, звали Ватан, Сэйд первым и без причины затеял ссору с тремя рабами, которые уговаривали Ватана провести с ними день и обещали за это хорошую еду, украшения и постель.
Когда трое сих благородных мужчин попросили Сэйда уйти, он, по показаниям всех четверых, кинулся на них с кулаками, за что получил несколько вполне справедливых ударов в разные части тела. Сэйд, однако, был непреклонен, потому как видимо (предположил один из рабов) сам имел виды на Ватана. Драка продолжилась, и когда несколько охранников попытались разнять дерущихся, тоже оказались ранены.
— Мы с самого начала знали, что этот раб не в себе. Надо было его сразу утопить. С тех пор, как он появился в гареме, только и делал, что нарушал правила, — пояснил ситуацию Хьер. Он успел на место последним — к тому времени деревянные стены барака и кровати рабов уже вовсю пылали в неведомо откуда взявшемся пламени.
— Наверное, мы уронили свечу, — сухо пояснил Сэйд, когда ему дали слово и попросили пояснить этот момент.
Откуда в бараке для неугодных взялся сей драгоценный восковой предмет, не сумел ответить никто.
Сэйд не оправдывался. Он вообще ничего не объяснял. С кровоподтёком на скуле, в изорванной рубахе, он стоял на коленях перед троном Вараана и просто ждал.
Ариана злилась. Особенно на то, что Сэйд не пытается ей помогать.
Вараан сидел на троне, подперев щёку кулаком. На собравшихся перед ним он взирал равнодушно и спокойно. Дело вполне могло бы ограничиться наказанием в гареме, если бы не тот факт, что гарем полыхал.
— Ариана, почему из всех рабов ты выбрала именно этого? — спросил Вараан, выслушав всех остальных.
Ариана промолчала. Ей показалось, что отец ответа и не ждал.
— С тех пор, как ты взяла его себе, второй раз он оказывается передо мной в ожидании приговора. Приговора за преступление, за которое я бы и тебя наказал. Кроме того, все, кто его знает, говорят о том, что подобное происходит с ним не в первый раз.
— Не знаю, что происходило с ним до того, как он стал моим, — так же спокойно ответила Ариана, хотя внутри всё сильнее клокотала ярость, — но полагаю, с тех пор, как он стал принадлежать мне, судить его поступки могу только я.
— Наверное так и было бы, если бы дело ограничилось склокой между рабами. Как ты стала бы решать проблему с надсмотрщиком — дело твоё. Но он поджёг мой гарем.
— Мы не знаем, кто именно уронил свечу, — вкрадчиво заметила Ариана. — Если дело столь серьёзно, я требую расследования, отец.
— Расследования того, кто из рабов кого возжелал?
— Расследования того, кто захотел поджечь один из твоих дворцов.
Вараан потёр висок.
— Расследование будет, — согласился он. — Забирай раба и не показывайтесь мне на глаза. Вы тоже, — он ткнул пальцем в обвинителей. — Рабам сложно уразуметь, что власть — это сила и честь. А вы хоть и куплены для постели, но всё же мужчины. И если трое мужчин не могут, завладев рабом, удержать его у себя, то позор для них — обвинять четвёртого в том, что он сумел его отобрать. Все вон.
Ариана с удовольствием последовала последнему приказу, при этом с не меньшим наслаждением дёрнула Сэйда за цепь надетых на него кандалов. Она продолжала злиться.
Всю дорогу до башни никто из них не произнёс ни слова.
Сэйд тоже злился. К тому же — винил себя и предчувствовал, что совершил ошибку, которую ему могут и не простить.
Когда в драку вмешались надсмотрщики, впятером его прижали к стене. Они приказывали сдаться и встать на колени — но об этом и речи быть не могло. Подчинившись, Сэйд никогда не простил бы это себе. Но и драться против пятерых он не мог.
Не было потом никакой свечи. Страх и ярость соединились в гремучую смесь, и пламя само собой сорвалось с пальцев. Такое сильное, что в мгновение ока огонь охватил и стены, и мебель, и потрёпанные занавески на окнах. И только чудом в последнее мгновение ему удалось отозвать пламя, не позволив ему убить окруживших Сэйда людей. «Может быть, и зря», — думал он. Но в то мгновение Сэйд понял, что ещё одного убийства ему не простят.
Двери комнаты Арианы закрылись у него за спиной. Наследница прошла к кровати и молча уселась на неё.
Сэйд остался стоять у входа. Всё так же, в кандалах. Потом шагнул вперёд и опустился на колени возле ног госпожи. Склонил голову, ожидая вердикта.
Ариана тихонько застонала. Что делать со своей злостью, она не знала.
— Ну почему надо было устраивать поджог? — спросила она, обнимая Сэйда и прижимая лбом к своей груди.
Сэйд решил молчать. Но долго не выдержал.
— Ты даже не допускаешь мысли, что я не виноват? Что я не такой идиот, что не наброшусь на троих?
— На пятерых! — поправила Ариана. — Это был бы мой следующий вопрос! Ты правда затеял эту драку?
— Конечно, нет!
Сэйд поразмыслил. Вспомнил события прошедшего утра.
— Почти нет, — поправился он. — По крайней мере, я сделал это не просто так…
Сам не заметив, как поднял глаза, Сэйд столкнулся с полным укоризны взглядом наследницы.
— Накажи меня, — попросил Сэйд, не зная, как ещё закончить этот разговор. Как сделать так, чтобы укора больше не было в этих глазах.
Ариана задумалась, всерьёз рассматривая эту возможность. Ей очень хотелось сделать что-нибудь, чтобы показать Сэйду свою злость.
Однако, толком придумать она ничего не успела, потому что раздался стук в дверь.
— Госпожа, владыка снова призывает вас к себе! — выпалил появившийся в проёме Йен.
Второй визит к Вараану понравился Ариане ещё меньше, чем первый — начиная с того момента, когда Сэйд снова опустился на колени перед троном. Продолжая тем, что по другую руку от владыки стояли трое новых знакомых Арианы — Кайсан, Наран и Сансар.
Вараан тяжко вздохнул, не скрывая того, что процедура и ему не доставляет радости и вообще начинает надоедать.
— Трое твоих собратьев по оружию, Ариана, обратились ко мне с жалобой на то, что твой раб покалечил их рабов.
Ариана едва удержалась от того, чтобы нервно потереть висок.
— Мы, кажется, уже пришли к выводу, — мягко напомнила она, — что сие дело не стоит беспокойства князя.
— Ещё бы, — выступил вперёд Сансар, и Ариана поняла, что именно он — владелец одного из пострадавших рабов. — Княжна надеется, что мы не посмеем пойти против неё. Потому мы и обращаемся к владыке с просьбой нас рассудить.
— По закону за порчу чужой собственности полагается до пятидесяти ударов кнутом, — равнодушно озвучил стоявший возле Вараана писец. — В зависимости от тяжести вреда, нанесённого чужому имуществу.
— Странно, владыка, что он ещё не получил максимальную меру за то, что поджог гарем.
— Расследование только началось! — напомнила Ариана. — Меня это разбирательство наводит на мысль, что надо бы расследовать и саму ссору между рабами. Может, это мне стоит подать жалобу на вас?
— Если владыка прикажет, я немедленно накажу своих рабов, — ответил Сансар. — Но и этот… — он бросил ненавидящий взгляд на Сэйда, — пускай получит по заслугам.
Сэйд стоял на коленях молча, опустив глаза в пол. Глянув на него, Ариана со злостью подумала, что тот как будто бы и вовсе не считает, что дело относится к нему.
— Мы утомляем владыку, — процедила Ариана сквозь зубы. — Наказывай своего раба, если считаешь нужным. И я своего тоже накажу сама.
— Прилюдно! — подал голос Вараан.
Ариана вздрогнула и растерянно посмотрела на отца. Сжала кулаки. Представила, как Сэйд снова окажется распят на позорном столбе. Голый, перед всеми.
— Нет, — коротко отрезала она.
В глазах Вараана полыхнула холодная злость.
— Ариана!
— Госпожа! — прошипел Сэйд со своего места.
Ариана бросила на спутника быстрый, ненавидящий взгляд.
— Госпожа, сделайте, как он говорит!
