Вскоре неподалеку раздаются шаги. Приближается Карниллус, помятый, угрюмый, но все равно ослепительно мужественный. При виде него опускаю глаза. Мне неловко смотреть на этого красавца, зная, что однажды он тихим сапом проник в мое личное, чересчур откровенное пространство.
Он осведомляется, потерев лоб:
— Тоже всю ночь не спала?
Пожимаю плечами. Ко мне во сне приходила знахарка. Значит, спала, как ни крути.
Парень садится рядом, и какое-то время мы молчим, вместе любуясь яркими звездами. Он негромко заявляет:
— Мы с тобой криво начали, но можем ровно продолжить. Останься со мной. Ты… Ты мне нужна.
Мотаю головой.
— Отвези меня во Фрию! Сможешь?
Он на секунду хмурится:
— Зачем тебе? Ладно, не объясняй. Я достаточно считал твоих мыслей, чтобы понимать… Во Фрии нет магии. В момент перелета границы я превращусь в человека и мы с тобой оба рухнем на землю.
Вздыхаю. Что же, очень жаль. Ведь было бы так эффектно влететь в страну верхом на драконе!
— Тогда хотя бы в Храм меня верни!
— Не боишься черных стражей?
— Кое-кто прокачал мой статус, разрешив проехаться на своем загривке, — смеюсь, вспоминая источающие благолепие глаза служителей. — Разве посмеют теперь стражи обидеть долгожданную Всадницу?
Он морщится.
— Я не так себе представлял нашу первую встречу. Не то делаем. Не то обсуждаем. Стражи, Храм, Всадница, статус — все ерунда. О тебе и обо мне поговорим!
— Вообще-то… Есть у меня к тебе пара вопросов, — признаюсь, задумчиво глядя на небо. — Откуда тебе стало известно про ковен темных ведьм, желающих мне смерти?
— Драконам доступна магия интуитов. Мы способны видеть невидимое, особенно, альфы.
— Но, когда ты был со мной на Земле, ты ведь вороном был? Не драконом?
Карниллиус криво усмехается.
— Тебе бы этого хотелось?
— Да. Хотелось бы, чтобы оболочка окружающих была правдива и хоть немного соответствовала содержанию. И нельзя меня в этом винить! — запальчиво добавляю я.
— Нельзя, говоришь? Так и дракона, душу которого маги забросили в умирающего ворона, нельзя винить в обмане!
— Из дракона в ворона? — в ужасе зажимаю рот ладошкой, наконец, понимая, через что прошел мой бедный друг. Меня хотя бы в нормальное, человечье тело зашвырнуло, а его, громадного и мощного, — в… Чернокрылого малявку!
— Что за хрень? — вскипает Карниллус, в его голосе шипит обжигающе горячий гнев, на который попала капелька моего сочувствия. — Я терпел, когда ты жалела меня в хилом вороненке, но в ипостаси альфы твою жалость терпеть не собираюсь!
— Прости, я не специально… — лепечу я, и его гнев на пару градусов стихает. — Так значит, и тебя тоже выдернули из прошлого тела, как меня? Ты-то чем им не угодил?
— Мне, видишь ли, забыли это объяснить, когда заманили в межмировой портал. Но сработали они хитро: пробились в межклановый ментальный эфир под видом беременной самки. Когда я услышал умоляющий о помощи голос Алираны, крышу снесло напрочь. Защищать беременную самку — долг всего клана, а для альфы — это приоритет номер один, даже когда самка не его. Я был ближе всех, рванул в ту пещеру, готовый отдать свою жизнь, глуша инстинкт самосохранения… Глупо подставился… И очнулся уже в другом мире… На твоих руках…
— Но куда ты вернулся? Что стало с драконьим телом, когда твою душу унесло в другой мир?
— Оно впало в состояние, напоминающее вашу земную кому. Когда я вернулся, то первое время был очень слаб. Повезло, что бета, бывший альфой в мое отсутствие, заботился об этом теле и энергетически его подпитывал. Он был рад моему возвращению, как и остальные драконы клана.
— Значит, ты всегда был драконом…
— Да. Я неизменно оставался альфой. Забота о моем клане — всегда в приоритете. Однажды моим кланом стала и ты.
Его горячие пальцы вдруг скользят по моей обнаженной шее к плечам, согревая и пробуждая волну жара в животе. Руйчеки этого пожара растекаются по всему телу, пьяно будоража кровь. И приятно, и страшно до мурашек. "Не играй с огнем, девочка…Если не готова в нем сгореть!"
Неожиданно из памяти выплывает голос ведуньи: «Полотно твоей судьбы все еще плетется, девонька… Когда окажешься со своим суженым рядом, заглянешь к нему в глаза, тогда все к началу и вернется.»
Гляжу в его глаза.
Глубокие, темные, с играющими отблесками огней, как звездная ночь над нашими головами.
Прислушиваюсь к себе.
Рядом со мной сидит красавец брутал. Мое тело реагирует на его близость, а сердце… Молчит.
Резко поднимаясь, одним махом вырываюсь из нашей особой, наэлектризованной атомосеры.
— Отвези меня в Храм, — прошу Карниллуса, но он качает головой.
— Останься. Прошу.
— Отвези меня в Храм, — повторяю я, уже немного паникуя. А вдруг он решит меня оставить себе, как пупса какого-нибудь? Я ведь даже сбежать отсюда не смогу! Здесь до земли часа два катиться по крутой скале, если не больше! К основанию горы прилетишь отбивной без единой целой косточки.
— В той жизни ты всегда оставляла мне окно открытым, поэтому твой выбор я по-любому уважу… Хотя отпускать тебя чертовски не охота! Сама-то готова к последствиям своего выбора?
— Нет, конечно, — с облегчением смеюсь. — Но как там говорят: делай, что должен — и будь, что будет!
Карниллиус невесело ухмыляется:
— Ладно. Отвернись на несколько минут. Надо перекинуться. Можешь смотреть, но зрелище не из приятных.
На всякий случай, подчиняюсь его просьбе и утыкаюсь бедрами прямо в обеденный стол. Стараюсь не гадать, что происходит за моей спиной, не слушать хруст, щелчки, шипение, шарканье, скребот. Пытаюсь чем-то отвлечься. Отщипываю немного бычьего гриля. От него исходит аппетитный запах. Внезапно меня охватывает нестерпимое чувство голода, аж под ложечкой сосет. Я ведь вчера поужинать забыла. Еще раз принюхавшись, опасливо закидываю кусочек в рот. На языке мясо просто тает! Какое блаженство, когда после долгих лет диет можешь себя ни в чем не ограничивать! Под подгоревшей корочкой прячется нежный белок. Быстренько пережевываю кусочек за кусочком. Они даже специи с солью не забыли! Завтрак роскошный!
— Ничё так самообладание! Уще и позавтракала между делом, — доносится до моего сознания громкий шепот.
Оборачиваюсь и вижу готового дракона! В полумраке вид у него зловещий. Уверена, многие рыцари отбросили бы коньки, узрев эту огромную пасть в полуметре от своего лица. Впрочем, рыцари, окажись они здесь, не увидели бы в драконьих глазах и половину того обожания, которое вижу я.
Карниллиус опустил крыло и немного накренился, приглашая забраться к загривку. Уже сидя на нем, спрашиваю:
— Мы же будем на связи?
— Ментальная связь между нами уже налажена, поэтому в драконьей ипостаси я тебя всегда услышу — зови, если что. И не забывай: ты часть моего клана. Этого ничто, никогда не изменит.
Глава 21
Ардо открыл глаза и сквозь прозрачную пелену увидел рядом с собой колыхающийся куст. Из него выплыла стайка пугливых, серебристых рыбешек.
Фриец не сомневался в своей смерти. Удивлялся однако, что все ощущения так похожи на телесные. Мокро. Зябко. Размыто.
Глаза различили золотистый блеск песчаного ковра, на котором он полулежал. Загреб пятерней песок со дна, приблизил к лицу, рассмотрел на ладони. Среди бежевых песчинок виднелись золотые. Значит, правду говорили, что на дне Гати кроются несметные сокровища.
Краем глаза уловил движение. Резко обернувшись, увидел Ринку. Все такую же, какой он ее запомнил перед смертью. Быструю, ловкую и уверенно скользящую в воде. Он оттолкнулся от дна, встал на ноги, вздыбив волну песка, и растерянно огляделся.
Чем занимаются усопшие души, он понятия не имел. Его учили, что честные, отважные воины попадают после смерти к любимым, а трусы и предатели отправляются в заброшенные, необжитые места. Но когда любимые живы, а воин мертв, тому, очевидно, приходится скучать в ожидании и мыкаться, где придется.
