— Ну-ка, посторонитесь, — он явно пытался кого-то выудить из этого шумного сгустка, но никто не хотел сторониться, и тогда он прибегнул к совести. — Все остынет, дайте поздравить друга! Второе место на городских скачках, а вы хотите оставить его голодным!
Ему все же удалось растолкать других ребят, да и тот, которого он пытался поздравить, сам жаждал освобождения, поэтому вскоре я увидела, как из центра шумной компании выходит немного помятый, немного растрепанный и непривычно мрачный Этан.
— Друг! — громко, на все кафе, объявил смутно знакомый оборотень. — Это тебе!
Продавщица уже стояла рядом, так что он снял крышку с блюда, продемонстрировав своеобразный каравай, представляющий собой огромный, и только слегка, так, что сочилась кровь, запеченный кусок мяса, обернутый ароматным тестом.
— Ну? — громкий оборотень, как и остальная компания, выжидательно посмотрел на Этана. — Даже если ты не голоден, а это не так, я когда-то сам принимал участие в скачках и в курсе, ты все равно должен все это съесть. Давай! Это тебе на один зуб!
Этан устало улыбнулся, взялся за предложенный пирог, но неожиданно повернул голову и взглянул на меня.
— Ну же, друг! — уговаривал его приятель. — Давай! Ты же такое любишь!
Я отвела глаза. Чтобы не видеть ни Этана, ни ямочку на его щеке, ни того, как он будет есть пирог с начинкой из практически сырого мяса. А спустя секунду услышала короткое и категоричное:
— Нет.
— Но, Этан… — попытался настоять на своем парень.
— Холгер… — тихо рыкнул он, и, обогнув толпу приятелей, вышел из кафе.
— Не думал, что он так будет переживать из-за второго места, — удивился один из оборотней. — По-моему, это удача, а он…
— Да при чем здесь второе место? Дело в не в нем, — огрызнулся Холгер. — Все, идем за нашим победителем! Поздравим его где-нибудь еще!
— А чем здесь… — начал кто-то спорить.
Но Холгер, видимо, не был расположен к долгим объяснениям, и вообще разговорам. Практически вытолкав на улицу тех, кто еще упирался, он заплатил расстроенной продавщице, заверив, что дело не в ней и не в кафе, а на выходе обернулся и окинул меня долгим и таким выразительным взглядом, что ни у кого не осталось сомнений, в ком, собственно, дело.
Посетители кафе захотели рассмотреть меня получше, некоторые даже привстали, некоторые ограничились вытягиванием шеи, но угрожающий рык Йаго, их пыл остудил. Они и сами оборотни, так что могли принять вызов тигра. Это я под защитой, а он ведь нет. Но ситуацию разрядили зверьки. Подпрыгнув на стол, они стали друг к другу задом, ощетинились и зашипели, поглядывая на всех угрожающе.
— Какая прелесть! — восхитилась одна из девушек.
От того, чтобы подойти и попытаться погладить зверьков, ее остановили колючки дикобраза, упреждающе упавшие у ее сандалий.
— Восторг! — подхватила еще одна девушка, с другого конца зала.
— Они очаровательны! — согласилась третья.
Их парни, видя такое умиление, перестали хмуриться и настороженно посматривать на наш столик, залюбовавшись своими спутницами.
— Еще мороженого? — спросила я у храбрых питомцев.
Они посмотрели друг на друга, на прилавок, опять друг на друга и так тяжко вздохнули, что растрогали не только меня.
— А можно, — спросила первая девушка, которая рисковала сандалиями, — можно я куплю им мороженое, а вы возьмете его с собой? Пусть съедят попозже?
Зверьки хрюкнули от радости и, утратив бдительность, кивнули, чем окончательно всех сразили. Среди незнакомых они притворялись обычными, но здесь такое предложение, а я ведь могу не захотеть нести маленькую, скромную передачку, а это ведь вкусно, так что они рискнули, и кивнули еще раз, когда я замешкалась с ответом.
— Можно, — согласилась я.
К акции «угости храбрецов» присоединилось еще пятеро желающих, и маленькую, скромную передачку, уместившуюся в огромном пакете, пришлось нести Йаго. Впрочем, он не жаловался, да и я, честно говоря, тоже. Были у меня мысли после кафе разойтись с ним в разные стороны, я даже речь заготовила, что мне надо подумать, но говорить ничего не пришлось.
После кафе мы вместе направились к моему дому, как-то даже не обсуждалось, что тяжелый пакет буду нести я, и говорил в основном Йаго. О Долине, в которой вырос, о клане, а вот о том, что он — военачальник, сказал с неохотой, явно опасаясь моей реакции. Может, мне и полагалось испуганно вскрикнуть, но я только кивнула, принимая информацию. После нападения папиного работодателя я восхищалась теми, кто умел постоять за себя, а обученный воин сможет постоять еще и за близкого, разве это плохо? И ничего ужасного я не видела в том, что он обучает этому искусству других.
Я услышала тихий выдох Йаго, когда он увидел мою реакцию, и улыбнулась. Ему было важно, что я подумаю. Он даже дыхание задержал!
— Скажите, — задала вопрос, который мучил меня с момента встречи, — а как вы поняли, что я — это… ну… я?
— Услышал.
Я кивнула, все же я книги читала, как и велел лэрд, и там было подробно описано, что оборотень чует пару, безошибочно улавливая ее запах. Правда, помнится, меня заинтересовал момент: а что, если у оборотня насморк, а его пара пройдет мимо, и что, это все, безнадежно? Они разминутся навсегда? И я с утра пораньше побежала за консультацией к Хельге, чуть ли не роняя на бегу слезы, но она меня успокоила. Заверила, что оборотни редко болеют, особенно такой легкой фигн… в общем, редко болеют. И еще сказала, что оборотни ощущают пару не только по запаху, они ее чувствуют.
Как чувствуют, я поняла по Мартину. Он уже заходил на ипподром не в себе, видимо, еще не понимал, что с ним, а уйти уже не мог. Потому что знал, чувствовал, что его пара осталась. Сонита — тоже оборотень, и она шла с ипподрома следом за ним.
— Это я понимаю, — сказала я, — но я ведь сидела далеко от тех мест, где вы были. Мы вообще с Сэмом сидели почти на галерке. И что, мой запах был все равно… слишком сильным? Нет, это я тоже понимаю. Все-таки два года живу бок о бок с оборотнями, и уже привыкла и смирилась, что у них… у вас чуткое обоняние. Но я думала, что у этой чуткости есть какие-то разумные границы, а здесь… Целый ипподром зрителей, и только один запах все перебивает — мой! Как-то… смущает, если честно.
— Керрая…
Йаго широко улыбнулся, обнажив ровные белые зубы, и я невольно засмотрелась на его улыбку.
— Ты восхитительна, — сказал он, спрятав улыбку.
У его ног обиженно запыхтели две колючки, они были уверены, что сегодня день, когда все должны восхищаться именно ими, но Йаго шантажу не поддался. Приподняв руку, он провел пальцем в пугающей близости от моих губ, но не коснулся. Убрал длинную прядь, выбившуюся из моей прически и из шляпки.
— Пойдем? — предложил он.
Я уставилась сначала на его руку, потом на него. Нет, рисковать мне им не хотелось, но любопытство просто жгло язык, и я все-таки поинтересовалась:
— С моей шляпкой все в порядке?
— Насколько я разбираюсь в женских шляпках.
Мелькнул у меня соблазн попросить его поправить мой головной убор, но я не могла ответить черной неблагодарностью на тактичность. Кайл на его месте обязательно бы вставил шпильку, что шляпка не моя!
— Спасибо, — поблагодарила я, примиряясь с тем, что некоторые загадки так и остаются загадками, и уговаривая себя, что раз не узнала точно — то и не надо.
Я так увлеклась уговорами себя, что оступилась, и налетала бы или на пискнувшего возмущенно ежика — он шел с моей стороны, или бы просто шлепнулась, испортив новый сарафан, но Йаго успел меня подхватить.
— Держись за меня, — сказал он. — По-моему, здесь плохая дорога.
— С-спасибо, — озадаченно рассматривая руки, которыми он меня практически обнял, выдавила я.
И хотя Йаго быстро меня отпустил, но ведь он прикасался ко мне! Прикасался, и… ничего! Нет, я не хотела, чтобы магия закинула его в неизвестном направлении, я бы сама пошла к лэрду с просьбой, чтобы Йаго нашли, но… сам факт.
— Спрашивай, — когда мы двинулись дальше, разрешил Йаго.
