На главной дороге было немного народу, в толпе не затеряться. Пришлось прикинуться праздно шатающейся девицей, сроду не видавшей парковых красот.
Я не сводила глаз с влюблённой парочки: оба высокие, гибкие. Они крепко держались за руки, спутница горделивой осанкой походила на королеву. Время от времени девушка отбрасывала длинные тёмные волосы, водопадом спадающие до средины спины, назад. Со стороны они выглядели как обычная молодая пара, наслаждающаяся обществом друг друга.
Идти так, чтобы не заметили преследования, но в то же время, не отстать — задача не из лёгких для того, кто не обучен этому. Дыхание сбивалось, будто я бежала. Иногда меня толкали, я извинялась и шла дальше, никого не видя, кроме этих двоих.
Что я буду им говорить и что хочу услышать? Может, просто убедиться, что мы похожи внешне, и это не случайно?
Но дойти до цели мне не позволили. Стальная хватка за плечо, и вот меня уже выдернули из общей массы и потащили в сторону. Я оглянулась и поняла, что сделать вид, будто гуляла, не имея дурных намерений, не удастся.
Глава 20
— Томас? — я попыталась изобразить удивление. — Рада встретить вас здесь. Как вам праздник? Я удивлена красотой этого места.
Я метнула взгляд в сторону уже затерявшейся среди прохожих пары и с сожалением отметила, что упустила шанс догнать их.
— Боюсь, госпожа, праздник для вас закончился. Нас ждут, пойдёмте и не привлекайте к себе внимания. Это вам только навредит.
Я хотела изобразить невинность и полное непонимание, но одного взгляда на хмурый вид Томаса хватило, чтобы перестать играть роль отдыхающей.
Мужчина и не думал отпускать меня, а тянул за собой к выходу из парка так быстро, что я еле поспевала за ним. Окружающие смотрели на нас с настороженным любопытством, но вмешиваться не спешили. У Волкодлаков не было принято соваться в чужую жизнь.
Если бы это был кто-то другой, я бы попыталась спросить, в чём дело, но с мужем Боаны такие вопросы не пройдут. Он наверняка следил за мной. Или всё-таки за невестой хозяина?
Около столов негромко играла скрипка, музыка была совсем не праздничной, скорее прощальной.
Мы минули ворота и седьмой круг, выйдя из искусственного мирка, созданного с ритуальными целями, где на кон ставили таких, как я. Очарование Пригорья не затронуло сердца: одна большая декорация, где марионетки только изображали веселье. Мистерии, хоть и были орошены кровью жертв, нов них чувствовалось биение самой жизни. Для ритуалов требуется магия и вера, а не наука и дотошность лазарей.
В повозке меня ждала немая девушка, Иветта, но на этот она не боязливо прятала глаза, а смотрела как на врага или серьёзную угрозу. Меня посадили напротив неё, рядом с Иветтой устроился и Томас. Он сидел с таким видом, будто находится у себя дома или в гостиной. Вид у мужчины был спокойный, он как обычно предпочитал отмалчиваться.
В такой компании я проделал путь домой, сделав только одну попытку прояснить своё положение, на что получила ответ:
— Иногда всем нам хочется казаться кем-то ещё, госпожа. Помните, я уже говорил вам это в центральном парке? Вопрос ведь не в этом, верно?
Я смотрела ему в глаза, пытаясь сообразить, насколько много известно этому рыжебородому добряку и его услужливой супруге. Если всё, то я пропала.
— В чём же, Томас?
— В том, какова наша истинная цель. И насколько далеко ради неё мы можем зайти.
— И в чём ваша истинная цель?
— Узнавать тайны тех, кто живёт рядом с хозяином, госпожа. Только и всего. Это называется забота.
— Я думала, это называется доглядом, — съязвила я, и разговор затух вплоть до того момента, как в сопровождении слуг я вошла в дом.
Томас, жестом отпустив Иветту, провёл меня в отремонтированный кабинет Рэва. Хозяин уже ждал меня там, сидя за столом, откинувшись на спинку кресла.
Вид у него усталый, будто оборотень много работал, а результаты оказались ничтожно малыми.
Я присела на кресло напротив и вздрогнула, когда за спиной тихонько закрылась дверь.
Рэв изучал меня, но ничего не говорил. Я тоже предпочитала отмалчиваться и не отводить взгляд. В голове было пусто, а на душе тревожно.
— Понимаешь, почему тебя сюда привезли?
— Я здесь живу.
— Не играй пустыми словами! Лучше отвечай и не задерживай нас обоих, — Рэв нахмурился.
— В чём я провинилась?
— Терпеть не могу эту стадию разговора, — усмехнулся мужчина и встал так быстро, что кресло, скребнув ножками, отъехало назад. Хозяин подошёл к приоткрытой створке окна. — Всегда одно и то же. “Не понимаю, не виновата, не делала”. За тобой следили, Леонтина, и ты должна была вести себя осторожнее. Топорная работа.
— Я случайно встретила вашу невесту, — с горечью ответила я, смотря себе под ноги. — Хотелось послушать, вот и всё.
— Что ты надеялась услышать?
— Правду. Она вас совсем не любит.
— А вы, женщины, способны на чувства? Кроме похоти и низменных инстинктов?
Стало так обидно за себя, что захотелось хлопнуть дверью и уйти прочь из дома. В груди клокотала злость на хозяина и всё его окружение. Мало того, что меня обвиняют в похоти, хотя кто бы, как говорится, заикался, так ещё и осуждают естественное в моём положении любопытство. Было бы странным, если бы услышав из уст незнакомой волчицы его имя, я пожала плечами и прошла мимо!
— А вы сами-то способны? Все холодные, рассудительные до зубовного скрежета…
Договорить мне не дали.
Рэв обошёл вокруг стола и склонился надо мной, опершись о подлокотники кресла. Я была вынуждена поднять голову и посмотреть на него снизу вверх. В глазах хозяина был голубой лёд.
— Ты следила за мной с самого начала. Пыталась сблизиться всеми средствами. А когда тебе это удалось, сразу начала выспрашивать слуг и рыться в корзине для бумаг.
Рэв принялся ходить из угла в угол, сейчас больше похожий на разъярённого волка, чем на цивилизованного мужчину.
Я слушала, понимая, что лучше не перебивать.
— Эти странные отлучки по ночам на берег реки, запах костра и клеймо, возникшее после первой же близости. Очень похоже на проклятие.
— Ваши лазари определили бы магический след, если бы он действительно существовал, — коротко вставила я, получив взамен свирепый взгляд. Мне стало страшно, словно я стояла в одиночестве посреди поля, слушая раскаты приближающегося грома.
— И теперь ты принялась шпионить за Селестой.
Рэв остановился и посмотрел на меня, словно ждал оправданий. Но я молчала: говорить о том, что всё совсем не так, как он думает, значило бы раскрыть свои чувства. В лучшем случае я получу взамен угрюмую жалость.
— Тебе есть что сказать?
— Я случайно подслушала разговор вашей невесты, — выдавила я из себя и вскинув голову, смело посмотрела в глаза хозяина. Мне очень хотелось, чтобы он поверил мне.
— Иного ответа я и не ждал. Ты переедешь в другой дом. В ближайшее время. Возможно, сюда ты не вернёшься.
— Передариваете меня как скот?
Я чуть не задохнулась от ярости и обиды.
— Это просто другой дом. Он тоже принадлежит мне, но там будет не за кем и не зачем следить.
Я поднялась на ноги, будто осуждённый, выслушивающий приговор.
— Когда же?
— Через пару дней, может, чуть меньше.
Если хозяин искал на моем лице смятение, испуг или страх, то его ждало разочарование. Внешне я была подобна глыбе льда. Как женщины его вида.
Рэв коротко кивнул и сделал знак, что я могу удалиться. Я так и поступила, чувствуя на спине взгляд, призывающий меня обернуться. Пятно на бедре потеплело, но не я.
Я точно знала, как мне следует поступить. Рэв сам всё решил за нас обоих. И на то, чтобы предать его в руки Ордена, у меня будет пара дней, а, может, и чуть меньше.
* * *
Рэв понял, что переборщил с наказанием уже тогда, когда Леонтина, словно во сне вышла из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. Девушка ничем не выдала своих эмоций, хотя мужчина был уверен, что принёс ей страдание. Об этом говорило и проклятое пятно на бедре, в которое зубами вонзилась боль.
