— О нас. Ты ведь в курсе предварительных договорённостей с твоим отцом?
— Речь о нашей свадьбе, верно?
Рэв кивнул.
— Скажи мне причину, почему ты согласна на брак с мужчиной гораздо старше себя?
Селеста помолчала, смотря себе под ноги, а потом ответила со вздохом:
— Ты кажешься мне надёжным. Отцу выгоден наш союз, а значит и мне тоже. Да и пора бы определиться с выбором партнёра, иначе, боюсь, я так и не успокоюсь.
— Это всё?
— Нет, — волчица посмотрела на Рэва взглядом с поволокой. — Ты мне нравишься. Очень даже. Не думай, что я настолько глупа, чтобы упускать свой шанс на тихую семейную жизнь.
— А она нужна тебе?
— Пока не знаю, — Селеста выпрямилась и повела плечами. — Но хочу проверить.
Улыбка у неё сейчас была искренней, а в тёмных глазах бликовало пламя десятка свечей. Рэв равнодушно подумал, что при других обстоятельствах, может, и поддался бы очарованию молодости, а сейчас он не видел в девушке напротив ничего, кроме тщеславия.
— Ничего у нас с тобой не выйдет. Прости, Селеста! Желаю тебе обрести то, что ты ищешь!
Рэв поднялся и направился к двери. Тонкая кисть обхватила его запястье, будто невесомой шёлковой нитью, приказывая остановиться.
— Останься хотя бы на час.
— Зачем? — не оборачиваясь, произнёс мужчина, чувствуя на шее горячее дыхание.
Селеста обошла его и впилась в губы долгим поцелуем. Девушка пахла распустившимися бутонами лилий, от терпкого аромата которых кружилась голова и росло желание.
Рэв прижал Селесту спиной к красной стене, аккурат между зеркалами. Девушка застонала и обвила бёдра мужчины ногами. Запахивающиеся половины халата разлетелись в разные стороны, будто крылья таинственной птицы Рух, являющейся смертным в знак того, что воля Богов исполнена.
Под ними скрывалось обнажённое смуглое тело. Гибкое, как лоза и горячее, как свежевспаханная земля. Пятно на бедре отозвалось ноющей болью, но пока она была вполне терпимой и далёкой.
Поцелуй длился и длился, оба продолжали пить дыхание друг друга, словно умирающие от жажды пленники пустыни.
— Я ничего тебе не обещаю, — произнёс Рэв, заглянув в тёмную бездну глаз. На секунду, ему показалось, что из глубины беспомощно смотрит Леонтина. Это она, а не равная по крови, гладит его лицо и шепчет безумные слова страсти:
— Я хочу тебя. Мне не нужны обещания.
Тонкие пальчики заскользили по рубашке, проворно расстегивая пуговицы. Кожа горела под ее скользящими ладонями, почти причиняющими боль осторожными поглаживаниями. Переводя дыхание между поцелуями, Рэв понял, что причина боли — клеймо на бедре.
Но желание обладать Леонтиной было сильнее любой раны. Рэв впивался в длинную шею, гладя чёрные, как беззвёздная ночь, волосы.
— Да, — говорила она тысячами голосов покорных женщин. — Не мучай. Скорее.
Шёпот любимых губ стал еле различимым.
— Ты моя, Тина, — произнёс он и кинжал, воткнутый в бедро, провернулся в ране. От боли потемнело в глазах. Ослепший, он видел только её, свою женщину, которая забилась в угол и корчилась от боли, вытирая слёзы, текущие по щекам.
Боль дала передышку, в глазах прояснилось. Снова та же комната и обнажённое смуглое тело в оранжевых бликах десятков свечей. Чужая женщина в чужом доме.
— Прости, Селеста, но нам не по пути. Даже на час, — сказал он, торопливо одеваясь и с каждой секундой осознавая, что поступил правильно.
— Что не так? Я до такой степени не нравлюсь тебе?
Девушка натянула на халат и отвернулась к зеркалу, делая вид, что припудривается.
— Или ты уже не способен удовлетворить молодую женщину?
— Боюсь, я уже нашёл себе пару. Всего доброго, Селеста! Ещё раз извини меня!
Рэв торопливо вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь Спустя секунды тонкая деревянная преграда содрогнулась, будто с той стороны в неё ударилось что-то тяжёлое.
Спускаясь по лестнице, мужчина прислушивался к голосам внизу, желая только одного: выйти незамеченным и поскорее добраться до дома. Пятно продолжало жечь, а по временам бедро сводила настоящая судорога, заставляющая остановиться, вцепившись в перила и сдерживая стон боли, перевести дух.
К счастью, дверь в гостиную была прикрыта. Стараясь не привлекать к себе внимания, Рэв вышел на свежий воздух и почти бегом, насколько позволяла больная нога, направился в сторону южной окраины. Туда, где ждала его Леонтина, с которой он так жестоко обошёлся этим вечером.
Глава 21
Время истекало. Я чувствовала, как пропадают в вечности минуты и ничего не могла поделать: папка, закрытая на хитроумный замок, не поддавалась. Шпилька в моих руках выплясывала судорожный танец, оставив еле заметную царапину на золотистой зеркальной поверхности.
И всё же я выиграла эту битву с холодным металлом: раздался щелчок, и папка открылась. Я бегло просмотрела документы и, найдя тот, на который мне указывала Сильвия, принялась копировать непонятные знаки. Проект “Илиодор” лежал передо мной: на пятнадцати листах, исписанных мелким почерком, с зачеркиванием и поправками на полях. К счастью, мне не придётся его копировать.
Орден интересовало только Приложение к договору. Он умещался на одном листе и был написан крупными буквами, перепрыгивающими через строчку или две.
Посматривая на время, я переписала каждую закорючку. Сильвия чётко указала, когда я должна была закончить.
Пока надежда теплилась во мне, я уклонялась от приказов Ордена, давая обещания, выполнять которые не собиралась. Сильвия и Виктор проявляли нетерпение, но поделать со мной ничего не могли. Выдать напрямую — значило потерять надежду и искать нового человека. Угрозы я слушала вполуха, надеясь на покровительство хозяина и на то, что он поверит мне, а не им. Я собиралась рассказать жалостливую историю и со слезами на глазах попросить его защиты.
Но сегодня, после праздника пелена спала с глаз, и я поняла, насколько заблуждалась. Самое обидное было, что Рэв обвинил меня в том, отчего я усердно открещивалась последние недели. Было ощущение, что он взял и сломал меня, отшвырнув прочь, как ненужную куклу.
Непрошеные слёзы закапали на бумагу, размыв в нескольких местах скопированные символы. “Волчий язык, должно быть, очень труден для перевода”, — подумала я злорадно, так и не выбрав окончательно правую сторону.
Я провела обряд оморочки, позволяющий на краткое время сделать меня невидимой для окружающих. Благодаря этому мне и удалось усыпить бдительность Боаны и её сподручных. Сильвия с Виктором ждали появления в доме Рэва чистокровной, потому как только та, в ком течёт древняя кровь без примеси иномирной, способна использовать настоящую магию.
Нынешнее моё задание больше походило на проверку, чем на настоящую вылазку. Слишком легко я нашла секретную папку Рэва, спрятанную за книгами на нижней полке шкафа. Конечно, наблюдательность и то, что я изучила повадки хозяина, его жесты, когда он находился в состоянии нервного возбуждения, сыграли мне на пользу. Рэв часто неосознанно проводил рукой по корешкам плотно стоящих книг, избегая нижней полки, словно она была запретной. Стоило мне кинуть на неё взгляд, как в глазах Рэва жёлтым огнём вспыхивало подозрение. Я и решила первым делом поискать за теми самыми, нелюбимыми, рядами толстых фолиантов об истории зарождения государства Волкодлаков.
Вначале я подумала, что зря надрываюсь, перетаскивая толстенные тома с места на место, и что неприязнью к ним и обусловлено игнорирование хозяином этой полки. Но за вторым рядом меня ждала награда: кожаная папка цвета старой коры, закрытая на золотистую защёлку. К моему счастью, сейфами оборотни не пользовались.
Держа в руках секреты Рэва, пусть пока и неразгаданные, я почувствовала горькую радость. Что всколыхнётся в душе оборотня, когда он узнает, что виной его провала стала я? Та, которую он отверг и отправил подальше со своих глаз? Или Рэв подумает, что был прав в своих подозрениях? И даже не узнает о том, что оклеветал меня?
