оплатить твое обучение. Сделать тебе тайный подарок. А заодно и выяснить, как тебя зовут, – улыбнулся Альдивар.
– Зачем тебе мое имя? – сощурила я глаза.
– Потому, что ты мне нравишься, – послышался шепот. – А называть тебя прекрасной незнакомкой уже надоело.
– Это – не оправдание! – произнесла я, чувствуя, как сердце надрывается. Он ведь не знает, что это – наша последняя встреча. И больше я не приду.
– Что такое? – спросил Альдивар, глядя в мои глаза.
– Да ничего! Просто устала, и спать хочу! – ответила я, всматриваясь в его черты. И ведь неделя не пройдет, как я вступлю в клуб несчастных замужних дам, собирающих гнусные сплетни, чтобы утешить себя тем, что у кого-то бывает и хуже.
– О чем задумалась? – послышался шепот, а я мотнула головой, мол, да так! О пустяках всяких…
Если у тебя есть проблемы, ты можешь поделиться, – произнес дракон. – И тогда проблемы начнутся у тех, кто их создает.
Я смотрела на него, пытаясь понять, откуда в нем это благородство. До этого он казался мне беспринципной сволочью, для которой нет ничего святого.
– Нет, все в порядке! – ответила я, чувствуя его прикосновение. А ведь я могу быть просто его любовницей. Но мысль об этом вызывала какую-то внутреннюю обиду. Словно вместо главного приза и первого места, у меня второе. И вроде бы не третье. Хотя, третье не так обидно, как второе. Второе, это когда ты еще чуть-чуть и победитель, но не срослось.
– Скажи честно, – настаивал дракон.
Молча уйти и раствориться не получится, видимо. Он будет искать. Раз не пожалел бриллиантов на ого-го какую сумму, чтобы узнать мое имя.
– Родственники нашли мне жениха, – произнесла я, глядя ему в глаза.
– Жениха?! – произнес дракон таким голосом, что я успела пожалеть о своих словах.
– Да, и… Я, наверное, уеду.
То, что я сказала, отчасти было правдой.
И как Аливия не выбирала себе мужа, так и мне придется смириться с мыслью о том, что либо я стану женой какого-то графа не первой свежести, который будет смотреть на меня как на плесень из холодильника. Либо попытаюсь начать все сначала.
Украду собственное приданое, открою магическую лавочку где-нибудь на задворках цивилизации, к годам сорока я разбогатею. Но так или иначе, мы расстанемся. А после того, что я собираюсь сделать, так вообще, нам лучше не видеться никогда!
– Ты его любишь? – спросил дракон с подозрительностью ревнивца.
– Я его в глаза не видела, – ответила я, вздыхая.
Он ведь не дурак. Догадается, что я его обманывала. Достаточно увидеть замок, который не отрывается, навести справки в Академии, описать меня, проверить, и вуаля! Он вышел на мой след. И в этот момент, мне хотелось быть очень далеко отсюда.
Мне кажется, я очень долго молчу, погруженная в собственные мысли. Я пыталась убедить себя в том, что все делаю правильно. Что восстанавливаю справедливость, спасаю сестру от позора. Но если раньше я это делала без колебаний, то сейчас внутри меня словно раскачивался маятник.
– Опять задумалась? – спросил Альдивар, а я не заметила, как оказалась в его объятия.
– Нет, я просто смотрю на портрет, – соврала я, решив посмотреть, кто там нарисован. На нем была изображена на зависть красивая молодая женщина.
– Это – портрет моей мамы, – произнес дракон, заглядывая мне в лицо. – К сожалению, она погибла.
– Погибла? – спросила я, пытаясь понять, что послужило причиной смерти герцогини. – Нет, если тебе тяжело об этом говорить, то не надо… Я уже жалею, что спросила.
– Нет, почему же? – усмехнулся дракон. – Ты слышала о местной газетенке, которой владеет один предприимчивый делец?
Это он про моего отца!
– Однажды мама приболела. Поэтому на светских раутах присутствовал только отец. Это длилось примерно месяц, два… И вот однажды, в газете появляется статья.
Альдивар зашел в кабинет, а потом вернулся со старой пожелтевшей газетой. На ней был изображен статный мужчина средних лет, обнимающий молодую девицу. Кадр был таким удачным, словно они только что … Я посмотрела на разбитый столик, вспоминая ахи и вздохи. Добавлял эффект спущенный двусмысленно спущенный рукав и задравшаяся юбка. Зато был заголовок: “Новая возлюбленная герцога! Герцогине придется подвинуться!”. Яркий, кричащий, претенциозный, он бросался в глаза.
– Мой отец поднимался по лестнице королевского дворца. Тогда был огромный прием. И одна девушка наступила на собственный шлейф. Она шла впереди отца в сопровождении родителей и жениха. И из-за волнения не посмотрела, куда наступает. Мой отец успел поймать ее, спасая ей жизнь. Жених и родители горячо благодарили отца. Они клялись в вечной дружбе и благодарности. На том они и расстались. Отец направился по своим делам. А они по своим. В конце бала они встретились, как вдруг отец почувствовал неладное. Он бросил все и метнулся домой… Но маму он не смог спасти. Мама болела несколько месяцев. И врачи уверяли ее, что она идет на поправку. Ей запретили посещать мероприятия, носить тяжелые платья, пользоваться магической косметикой. Но каждый раз мама смотрела на себя в зеркало, видя бледные впалые щеки. Она очень переживала из-за того, что во время болезни подурнела. Это потом я уже узнал, что мама потеряла ребенка. Она сильно нервничала из-за этого. А тут новость. Отец нашел молодую любовницу. Мама и так тяжело переживала, а тут такая ситуация. И от отчаяния она шагнула из окна отцовского кабинета. На моих глазах. Я был еще ребенком.
У меня дыхание перехватило. Какой ужас!
– Это при условии, что этот проклятый писака некогда терся здесь и просил у моего отца займ, чтобы выкупить захудалую газетенку. И невдомек ему было, что мой бедный отец, почувствовав неладное, примчался сюда и не успел. Он целыми днями сидел на ее могиле. Там же однажды нашли его мертвым слуги.
Мне стало нехорошо. Вот значит, откуда такая ненависть к нашей семье. Вот откуда такое желание отомстить! Я не знаю, как бы я поступила на месте дракона, но то, что мой отец отплатил неблагодарностью в погоне за сенсацией, стало для меня открытием.
– Я знаю, что это тяжело, – произнес Альдивар. – Время идет, а боль все не проходит.
– Мне очень жаль, – сглотнула я. И я говорила искренне.
Я почувствовала, как сильно и быстро бьется его сердце. Я смотрела на свои пальцы, понимая, что очень хотела бы, чтобы это сердце принадлежало мне.
Я была слишком задумчива, слишком погруженная в собственные мысли, как вдруг почувствовала на губах поцелуй. Долгий, нежный, он вызывал горечь при мысли, что больше никто и никогда меня так не поцелует. Я наслаждалась каждым
