Я до боли кусала губы, сдерживая слишком порочные стоны. Получалось плохо.
Август рывком снял меня с камня. Одним движением распустил горловину своего плаща, бросая плотную ткань на землю. На неё, кружась, бледно сияя в темноте, упала лилия.
Все это я заметила как-то отстраненно, мои руки уже действовали, нетерпеливо стягивая с охотника форму, зарылись под тонкую ткань рубашки и жадно прижались к обжигающе горячей коже.
Кертарец стянул раздражающую ткань, послышался легкий треск. Я прижалась к его нагой груди, выгибаясь как кошка, согреваясь от его жара.
Мужские руки подхватили и мир закружился вокруг, пока моя спина не оказалась на жесткой ткани плаща.Травинки щекотали плечи.
Нахальные пальцы быстро справились с моими брюками, я приподняла бедра, чтобы помочь. Притянула охотника к себе, цепляясь за его шею.
Я была благодарна луне, за то, что она еще не взошла. Темноте, за то, что окутывала нас бархатным коконом, скрывая мои горящие щеки и уши. Мой разум мягко покачивался на волнах удовольствия, пьяный от жажды. Не было страха, не было осторожности.
Я крепче обняла ногами жаркое тело Августа.
Его теплые пальцы смело скользнули между моих ног, нежно поглаживая чувствительный узелок, на мгновение соскальзывая внутрь и снова возвращаясь. Я невольно дернулась, дрожа от прикосновений.Неровно дыша, выгнулась навстречу, выдыхая невольные стоны, чувствуя, как между ног зарождается томительное болезненное пламя. Его язык снова играл с моим языком, дразнясь, изматывая, завораживая.
Мысли путались от хриплого шепота: «моя сладкая…моя Ханна…»
Его пальцы стали настойчивее, движения быстрее и жестче, пока в какой-то момент не оборвались, и я замерла, сжимая его бедрами, призывно подаваясь навстречу.
Охотник тяжело дышал, напряженный, возбужденный, готовый.
Поцеловал меня в шею, над ключицей, обдавая жарким, лихорадочным дыханием. Резко вошел, с трудом сдерживая себя, почти сразу с усилием вбиваясь между моих ног. Заставляя меня меня стонать сквозь сжатые губы. Больно не было. Было...тесно. Оглушительно. Шокирующе. Будто стоишь на обрыве и на миг теряешь равновесие. Забывшись, я царапала напряженную, каменную спину кертарца, наверняка оставляя следы на бронзовой коже.
-Тише, - прошептал Август, переводя дыхание. - Кто-нибудь услышит.
-Тут никого нет... - едва выдохнула я, потянулась и прикусила его ухо, с удовольствием услышав короткий вздох. Охотник прижался сильнее, и я почувствовала как бешено бьется его сердце.
Он двигался рывками, достигая предела, наполняя меня, распирая изнутри. Вбивался рваными толчками, снова и снова, хрипло дыша, глухо постанывая от наслаждения. Прерываясь, чтобы поцеловать, жадно, быстро, то посасывая, то прикусывая мокрые губы.
Пусть завтра мы будем делать вид, что ничего не было, я запомню эту дурманящую ночь. И он, надеюсь, тоже.
Август вдруг остановился. Выскользнул, наваливаясь всем весом, упираясь колючей головой в мою грудь, содрогаясь всем телом. Придя в себя, он отстранился, но только затем, чтобы спуститься ниже, уверенно раздвинуть мои ноги еще шире, и прикоснуться губами… там.
Сначала нежно, потом все настойчивее и настойчивее, посасывая, дразнясь, издеваясь, поймав какой-то сумасшедший ритм, заставляя меня выгибаться все сильнее, а дышать все чаще. Цикличные грубоватые движения дарили упоительное наслаждение, разжигали пламя, неумолимо приближая к самой грани.
Острая волна удовольствия заставила меня задохнуться, прокатилась сладкой судорогой по всему телу, яркими вспышками пульсируя внутри и постепенно затихая на кончиках пальцев.
После мы лежали разгоряченные, уставшие, не в силах оторваться друг от друга. Я закинула ногу на его талию, а он зарылся носом в мои спутанные каштановые волосы, вдыхая и вдыхая, словно пытался запомнить мой запах.
Мы молчали. Его пальцы рисовали какой-то узор на моём плече.
Я думала о том, что мы не должны быть вместе. О том как это чертовски приятно, и о том, что хочу повторить. О том, что наши отношения никогда не станут настоящими, желаем мы того или нет.
Опасная тайная любовь. Мучительный секрет.
Мне не хотелось, чтобы ночь заканчивалась. Не хотелось возвращаться в реальность.
Луна показалась над деревьями бледным диском, подарив нам немного холодного отраженного света. Осветила алтарь и лилии. Белый череп ярче засветился в темноте.
Было что-то дикое в том, что наш первый раз случился здесь, между алтарём с кровью, невинными лилиями и свежим трупом. Что-то неправильное и порочно приятное одновременно.
-Ты знаешь, что это за культ? - спросила я у охотника. - Это ведь ларнийцы поклоняются лесным духам. В Двимире такого нет… Не было.
Кровавые культы чаще встречались на южном континенте, их боги были жестокими, похотливыми и жадными. Северяне же верили, что во всем сущем живет чистая душа, в животных, в деревьях, воде и камне. Но здесь было мертвое дерево, медленно умирающие цветы, мертвые кости оленя и чаша с кровью вместо родниковой воды. Все было извращено.
-Ларнийские духи - светлые существа, - возразил Август. - Им в дар приносят зерно, свежий хлеб и ягоды. Они не требуют крови.
-Верно…
Я снова потянулась к манящим меня губам. Они были немного соленые от пота. Август охотно ответил, придвигаясь ближе. Может быть, он тоже не хотел возвращаться.
Глава 44. Праздник зимнего покрова
Каждый сезон в Двимире встречали большим праздником. Эта традиция зародилась на западе, в Вольте. Там все четыре сезона отчетливо различались. Но очень скоро празднества распространились на весь континент.
Академия Стражей не была исключением. То, что в Вольте называли праздником зимнего покрова, здесь, в столичном Фольсторне, было скорее праздником первого снега.
Для будущих стражей снег предвещал не только веселье и выходные, но и скорые экзамены. Их традиционно проводили через две недели после торжеств.
Я уже знала, что знания по теории проверяли простыми письменными тестами. Они не слишком меня пугали, главное повторить материал и хорошенько запомнить важные моменты. Но для нас готовили и более интересные задания.
Слухи ходили разные. Не знаю, какие из них были правдой, а какие - жуткими выдумками старшекурсников, которые обожали нагнать страху на новичков. Никому не доверяя на слово, я на всякий случай последовала совету отца: ожидала худшего, но надеялась на лучшее.
Но оказалось, что экзамены обещали стать не единственной головной болью в ближайшее время. Праздник Покрова предполагал удлиненные выходные, развлечения и бал, на который традиционно приглашали все курсы и факультеты.
И чем ближе был праздник, тем больше напряжения становилось между мной и Августом. На танцы приходили парами. А мы не могли явиться туда вместе, чтобы не нарушить правила. Доказывай потом на комиссии, что мы просто друзья.
Ведь мы ими не были. Мне становилось все сложнее скрывать чувства, вести себя с ним как обычно, не шарахаться от случайным прикосновений за обедом. Не отдергивать руку, если мы вдруг тянулись за одним прибором. Смотреть на него как на обычного парня, такого же как все остальные.
Мне все время казалось, что Фиона и Эйтин что-то подозревают. Подруга почти все время проводила со мной, мы вместе ходили в столовую и на часть лекций, вместе просиживали часы в библиотеке, корпя над рефератами. У меня почти не было шансов, чтобы увидеться с кертарцем и не сходить с ума от паранойи, что нас увидят. Казалось безумием, что в таком огромном замке так мало возможностей для уединения.
Я с некоторой завистью и раздражением наблюдала за другими парами, они вместе посещали лекции, ужинали, сидели на подоконниках, целовались в нишах и тупичках библиотеки.
Мы могли посещать город в выходные, но профессора любили завалить нас заданиями в пятницу. По их убежденному мнению, выходные существовали только для самостоятельной учебы, а не для развлечений. К тому же, чтобы встретиться в городе с охотником, мне пришлось бы солгать Фионе. Возможно это была бы почти невинная ложь, но меня и так душил стыд за то, что я скрывала.
