другой объект!
Стоит признать, что у Такера отменная выдержка. Окажись я на его месте, я бы уже рвала и метала. А он молодец, сдерживается.
— Ох! Милый мальчик, вы нас совершенно не так поняли! Никакой благотворительности! Лишь благодарность за ваш труд. Вот. Мы тут приготовили список необходимых нам эликсиров. Уверена, вам не составит труда приготовить каждый из них. И мы за всё, за всё заплатим! А рубашечки, брючки и прочие так необходимые молодым мужчинам вещицы — это просто подарок. Благодарность от местных жителей. Литлвиладжцы не любят оставаться в долгу. Ну, так как? Будем снимать мерки?
— Нет, — решительно отказался Такер. — Давайте ваш список и… И, пожалуйста, дамы, сообщите ожидающим на улице… — Он запнулся на миг, и я затаила дыхание. Неужели сорвётся? — …леди о моём решении. Я буду крайне вам признателен.
Женщины разочарованно вздохнули, зашелестели юбками, и я поняла, что пора убираться с алхимической половины на свою. Хотя бы для того, чтобы разобрать корзину с продуктами.
Такер появился, когда я заканчивала выкладывать яйца в специальное углубление в холодильном шкафу. В узких чёрных брюках, в белоснежной рубашке и в чёрном кожаном жилете со вставками из зачарованного серебра. Точно такой же кузен Ипполит купил себе со своего первого жалованья. На своё первое жалованье, если быть более точной, потому что после этой покупки в карманах новоявленного сторожа кладбища домашних животных не осталось ни медяка. Над ним тогда вся родня потешалась, мол, на кой тебе такая защита? А он только нос задирал, да с важным видом отвечал:
— Бережёного бог бережёт.
Зачем, интересно знать, такой жилет нужен алхимику?
Тем временем Такер пересёк кухню и присел на край кухонного стола, выхватил у меня из-под руки самую большую клубничину и спокойно спросил:
— Твоих рук дело?
— Смеёшься? — Я отодвинула лоток с ягодами подальше от загребущих алхимических ручек. — Я ни разу в жизни не была на овощеферме…
— Клубника — это не овощи, — подмигнул мне Такер, а затем изловчился и выхватил из лотка ещё одну ягоду. Понюхал её, зажмурившись, а я открыла рот и, кажется, пропустила пару вздохов, пялясь на то, как солнце путается в рыжеватых кончиках его ресниц.
— Клубника — это ягода, — после короткой заминки заявил похититель чужих покупок и откусил кусочек от украденного.
— М-м… — не сдержал стона удовольствия, и я, сглотнув, воровато отвела взгляд.
— Мне и на ягодных фермах бывать не приходилось, — чувствуя, как кровь приливает к лицу, проворчала я.
Отвернулась, чтобы Такер не видел моего смущения, и быстренько затолкала все свои покупки в холодильный шкаф.
— Все эти продукты я за кровно заработанные купила сегодня на рынке. Для себя. Так что убери от них свои загребущие руки и бездонный желудок!
Такер рассмеялся, откинув голову назад, как будто я что-то смешное сказала.
— Ох, Вирджиния, — шутливо пожурил меня он. — Жадность женщин не красит.
Я мысленно показала ему неприличный жест и отвернулась.
— Женщин красит улыбка, хорошее настроение и…
Он красноречиво замолчал, и я, не выдержав, покосилась в его сторону.
— И красивое нижнее бельё, — закончил этот мерзавец, поймав мой взгляд.
Я возмущённо ахнула, а он продолжил с задумчивым видом:
— Впрочем, тебя красит и некрасивое…
— Ну, знаешь… — задохнулась от возмущения я.
— Что знаю?
— Что у тебя язык без костей и полное отсутствие совести! Вот что!
Выпрямилась, развела плечи и, придерживая одной рукой юбку, гордо пошагала к лестнице на свою половину.
— Ви, ты обиделась, что ли?
Поставив ногу на первую ступеньку, я оглянулась.
— Во-первых, — произнесла самым ледяным голосом, на какой только была способна, — меня зовут Вирджиния. А во-вторых, умные женщины не обижаются, а делают соответствующие выводы.
Он снова расхохотался, а я позлорадствовала:
— Ладно, я пойду поищу что-нибудь интересное в секретной комнате моего предшественника, а ты пока можешь готовить зелья и снадобья по списку. Отрабатывать будущие рубашки, брюки и галстуки с манишками.
— Что там тех снадобий… — хмыкнул Такер, вразвалочку подходя ко мне и на ходу вынимая из кармана брюк сложенный вчетверо листочек.
Я успела заметить лосьон от веснушек, эликсир против храпа и помноженный на четыре «Счастливый сон». Все три очень сложные, состоящие из множества ингредиентов, а последний и вовсе надо в четыре руки готовить, потому как он на огне должен восемь часов стоять. И все восемь часов с него глаз нельзя спускать, а то или убежит, или подгорит, или вовсе выберется из кастрюльки, превратившись в десяток розовых летающих шариков, лови их потом по всей лаборатории.
— Ерунда, — легкомысленно отмахнулся Такер и спрятал записку в карман жилета. — Список от меня никуда не убежит, а вот шанс поучаствовать в загадочном расследовании, да ещё и в компании такого симпатичного некроманта, выпадает только раз в жизни.
Заметьте, не я это предложила. И не я буду чувствовать себя виноватой, когда Марк Такер не справится со своими обязанностями и будет с позором изгнан из Литлвиладжа, уступив место более достойному кандидату.
Мне.
Я вздохнула и, скрипя зубы, буквально вытолкнула из себя:
— Я в твоей помощи не нуждаюсь. Можешь быть свободен.
Он печально вздохнул, но от своей затеи не отказался, поднимался вслед за мной, не спросив разрешения и вообще вопреки моему желанию.
— В том-то и дело, что не могу, — с трагической патетикой проговорил Такер за моей спиной. — После всего, что между нами было, я, как честный человек, просто обязан… — Сердце в моей груди испуганно сжалось до размеров горошины, а потом раздулось, как воздушный шар, и заколотилось отчего-то не на положенном ему месте, а прямо в висках.
— …оказать тебе помощь в этом трудном и небезопасном деле, — как ни в чём не бывало продолжил алхимик, мне же понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Шутник. Если мой дед когда-нибудь узнает о том, «что между нами было», и мне, и Марку Такеру будет не до смеха.
— Думаешь, чтобы перекладывать с места на место записки бывшего некроманта Литлвиладжа, понадобится грубая сила? — попыталась уколоть
