сказать, чтобы не обидеть, ведь мой гость так вдохновенно расписывал достоинства «подарка». – Спасибо за все, дорогой Горн, но я не могу это принять.
В голове метались панические мысли. Если поначалу я, завидев клетку, подумала, что старик везет кур на рынок, то теперь сомнения растаяли. Что я буду с ними делать? Неужели жители Лихой думают, что я буду сворачивать птицам шеи голыми руками и ощипывать, чтобы потом сварить бульон? Нет уж, я городская жительница, меня от такого в дрожь кидает. Можно, конечно, держать их только ради яиц, но для этого кур надо кормить и ухаживать за ними.
Меня решили насильно осчастливить. Вот задачка!
– Как это не можете? Да меня в деревню не пустят, если я привезу подарок обратно. Соглашайтесь, нейра Эллен. У вас на столе всегда будут только самые свежие яйца!
Горн так убеждал меня, так просил, что мне ничего не оставалось, как согласиться. Норвин тоже был шокирован презентом, зато Пискуну понравились наши новые питомицы. С любопытством малыш фамильяр наблюдал, как те разбредаются по двору, клюют травинки и копаются в земле. Решить бы еще, что с ними делать! Когда я спросила об этом у Норвина, он посоветовал нанять прислугу.
– Мне опять нужно уйти. Дела не ждут, – сообщил он и пообещал: – После того, как вернусь, возьму тебя в одно любопытное место.
Кстати, наше взаимолечение прошло вполне успешно. Что называется, совместили приятное с полезным. Не только Норвин отметил, что его покинули последние признаки магического выгорания, дискомфорт в месте ранения и тяжесть в животе после жирного ужина, но и я чувствовала себя словно заново родившейся. Знала бы, раньше начала терапию.
Хотя нет, все шло своим чередом, как надо, тютелька в тютельку. И хорошо, что ни один из нас не спешил.
Я так и не допыталась, в какое такое место он меня отведет. Если Норвин не хотел что-то говорить, то пытаться чего-то добиться – только время тратить. По традиции я обещала ему, что не буду творить безрассудства (только за спиной держала скрещенные пальцы на всякий случай), и проводила из дома.
Отпускать мужа не хотелось, сердце было не на месте, но долг есть и у него, и у меня. Нужно посетить госпиталь, а потом пробежаться по городу и сделать несколько заказов. Но куры были не последним сюрпризом этого утра. Когда я уже собиралась выезжать, за калиткой мелькнула яркая шляпа посыльного. Он доставил мне два письма: от неизвестной женщины и от Луизы Эвелейс. Послание жены градоправителя я распечатала первым. В нем она снова благодарила меня за чудодейственные капли и спрашивала, когда мы будем организовывать женские курсы для юных нейр, и надеялась, что я приду к ней в гости в воскресенье, чтобы обсудить этот вопрос.
Дочитав первое письмо, я взялась за второе. Только бросив взгляд, я заметила, что почерк неаккуратен, некоторые слова зачеркнуты, словно писал ребенок или человек, получивший самое минимальное образование.
Мне не давала покоя личность отправительницы, но уже спустя несколько секунд я получила ответ. Звали ее Сайли Молл, женщина была повитухой. Она жила в маленьком городке западней Левилля, и до нее дошли вести, что скоро я открываю курсы для женщин, на которых буду обучать акушерскому мастерству.
«…Дорогая нейра Эллен, мне написала о вас моя знакомая, Крелла, она живет в Левилле. Крелла советовала вас как толковую целительницу, которая может многому меня научить. Я не имею диплома и прочих документов, ремеслу меня обучала моя бабушка. Я чувствую, что многого не знаю, поэтому хотела бы посетить ваши курсы. Буду благодарна, если уделите время и сможете написать ответ. Жду и надеюсь, что вы согласитесь меня взять!
С огромным уважением, Сайли Молл».
Я несколько раз перечитала письмо, вспоминая обещание старушки Креллы. Она все-таки сдержала его и рассказала обо мне своим приятельницам. Я не сомневалась, что это лишь первая желающая, их несомненно будет больше, и вместе мы сможем восстановить женскую повивальную школу. Да Ойзенберг сам себя в нокаут отправит, когда узнает!
Письмо здорово подняло мне настроение, но прежде, чем кого-то обучать, надо все грамотно организовать. А это настоящая головная боль.
Всю дорогу я думала и представляла, как будут функционировать продвинутые акушерские курсы. Я сказала нейту Клавиусу, что в будущем нам понадобится место, где смогут жить те, кто приехал на учебу из других городов и деревень. Это будет небольшое общежитие на территории госпиталя или гостевой дом, где прибывшие смогут недорого снять комнату.
Впрочем, поживем – увидим. Я вот размечталась, а может, мало кто захочет работать в моем госпитале и обучаться у меня акушерскому делу, сочтя шарлатанкой. Я называла госпиталь именно «моим», хотя прекрасно понимала, что принадлежит он городу, а не лично мне. Просто уже успела с ним сродниться, как с домом, да и нейт Эвелейс сказал, что я буду там кем-то вроде «главного врача».
Это утро выдалось спокойным и даже немного скучным: новых пациенток не было, никто не рожал, даже Ойзенберг не бегал по коридорам, злобно сверкая глазами. Тем временем мои нововведения давали первые плоды: в родовом отделении потихоньку начинали сравнивать «до» и «после». Об этом не говорили прямо, но как среди лекарей, так и среди практикантов шли разговоры о том, на чьих койках родильницы поправляются быстрей, чьи младенцы рождаются без травм и повреждений, кого не мучает лихорадка.
За последние две недели не было ни одной погибшей от инфекции или других послеродовых осложнений, что само по себе нонсенс. Я тщательно следила за состоянием даже чужих рожениц, а ночью поручала это дело Йену и Дэрину. Оба юноши часто оставались в госпитале на ночь, зарабатывая авторитет в глазах нейта Лейна. Каким бы грубияном или разгильдяем ни выглядел Дэрин, у него был острый ум и желание трудиться. Мальчишки старались уделять одинаковое количество времени и хирургии, и акушерским делам, говоря, что лекарю нужно уметь и роды принять, и геморрой вылечить.
К сожалению, в процессе родов некоторые женщины все равно погибали, в основном тогда, когда меня не было в госпитале. Увы, я знала, как вероломна бывает судьба и как она любит бить розовые очки. Даже в современном мире, где больницы напичканы современной аппаратурой, я успела завести свое «кладбище», поэтому каркать не спешила.
Зато на днях литейщик, у кого я заказывала инструменты, получил крупный заказ: нейт Брайтен был первым, кто решил пойти по моим стопам и заказал больше половины того, что было в моем арсенале.
