Сноб старался развлекать детей, бросал с ними камушки, искал среди жухлой листвы спрятавшихся букашек... Поодаль от малышей прогуливался Арт, с книгой в руках, а задумчивая Велла собирала красивые веточки вечнозелёных растений в букетик и грустила. Жиаль, укутанная пледом, сидела в кресле и не сводила с детей глаз…
Любуясь родными, я была невероятно счастлива. Если бы с ними что-то случилось, не пережила. Теперь надо сделать всё возможное, чтобы они были счастливы, а для этого надо сохранить ясность ума и здравомыслие.
Служанка, которой поручили ухаживать за мной, распиналась, пытаясь угодить. Заверяла, что как только я поправлюсь, смогу выйти в сад, надо только набраться сил, выпив снадобья, переданные королевским лекарем, и немного поев.
Я изображала покорность, утверждала, что ем и пью лекарства в одиночестве, однако в действительности принимать из рук слуг замка ничего не собиралась. И как только кто-нибудь заходил в покои, закрывала глаза и делала вид, что сплю.
***
Пару дней удавалось водить всех за нос, утоляя жажду дождевой водой, но долго ли продержусь без еды? Надо что-то предпринимать.
Хорошо, что магия хоть и медленно, но возвращалась, а вот простуда не отступала. Как и слабость.
Услышав голоса в коридоре, я укрылась одеялом по горло и сделала вид, что сплю.
После приглушённого стука в комнату вошли.
По шагам узнала, что это пришёл Даррен. В отличие от меня, он уже набрался сил и чувствовал себя не в пример лучше.
Стараясь не выдать себя ни волнением, ни движением ресниц, я затаилась, однако он не собирался уходить.
Тихо ступая, подошёл к постели, сел на стул у изголовья и, не говоря ни слова, стал рассматривать меня.
Я не шевелилась, лёжа с закрытыми глазами. Тогда он негромко покашлял.
– Не хочешь говорить?
Не дождавшись реакции, сообразил, что так и есть.
– Не буду настаивать, однако с тобой настоятельно желает побеседовать глава личной гвардии короля, сир Гевин. После его отчёта о вашей беседе состоится встреча с королём.
Я молчала. Даррен тяжко вздохнул.
– Каррина, невозможно откладывать встречу долго. Ещё день-два. Не больше.
Его слова встревожили меня, но я продолжала «спать».
– Они тебе не враги. Если пожелаешь, я буду рядом и не оставлю тебя одну.
Я так и не ответила.
Сдавшись, Даррен покинул комнату, оставляя меня наедине с мыслями.
***
Он пришёл утром, принеся вместо служанки, поднос с тарелкой супа, гренки и чашку пряного отвара.
Над ароматной едой ещё вился дымок. Пахло одуряюще аппетитно. Я была настолько голодна, что от острой боли скрутило живот. Но помня о коварных данайцах, дары подносящих, демонстративно отвернулась, чтобы в минуту слабости не поддаться соблазну. Лучше потом проберусь к Жиаль и попрошу у неё что-нибудь из еды.
Даррен поставил поднос на постель. Сам сел рядом и, оценив мой настрой, заверил:
– Снадобья, которые тебе приносят, пробую лично. Как и еду.
Я ему не верила. И как не пыталась скрыть скептицизм, губы дёрнулись в горькой насмешке.
– Каррина, в замке не осталось никого из прежних слуг, – он пододвинул поднос ближе, чтобы ароматом соблазнить меня.
Я бы сдалась, но только не на его глазах, поэтому даже пальцем не шевельнула.
Даррен не сводил с меня глаз. Ждал. Надеялся, что поддамся на его хитрость, но пережитые беды были так болезненны, что я просто не могла их забыть. Стоило заснуть, в гнетущих кошмарах возвращались тягостные воспоминания о несчастных днях. Прислушиваясь к шагам слуг, я то и дело ожидала услышать голоса подлых негодяев, желавших совершить надо мной, беспомощной, насилие. Я слишком много пережила, выстрадала, чтобы забыть прошлое.
– Хорошо, поёшь позже, – отступил Даррен.
Его голос прозвучал спокойно, но он умел хорошо контролировать себя, когда это было выгодно, поэтому, несмотря на его доброжелательный тон, я оставалась напряжённой.
Даррен сунул руку в карман домашних брюк, достал небольшой бархатный свёрток и протянул мне.
Проснулось любопытство, однако я не спешила принимать его, опасаясь, что по вытянутой, похудевшей руке станет заметно, насколько я ослабела.
Прежде чем успела гордо ответить, что мне ничего от него не надо, Даррен положил свёрток на одеяло.
Что-то тяжёленькое и непонятное.
Нехотя потянула за тесёмки. Бархатный мешочек открылся, и я удивилась, увидев чудесной красоты ожерелье с багровыми камнями.
М-да. Думала, что он проявит большую оригинальность.
– Не надо, – отодвинула от себя подношение, даже не вытряхнув из мешочка.
– Если не хочешь принимать от меня, как дар, прими как артефакт, помогающий сдерживать неконтролируемые порывы магии. Сочетание пяти благородных камней помогает поддерживать равновесие.
– Без них вполне обходилась, пока на горизонте не появился ты.
– Каррина, перестань упрямиться. С древнейших времён люди знают, что магией легче управлять с помощью кристаллов и камней.
– А что же, когда меня сжигала неприрученная магия, не подарил? – хмыкнула ехидно, устав от бесполезной беседы и желая скорее избавиться от гостя. Надо скорее вылить еду и отвар, иначе я не только сдамся – ещё и тарелку оближу.
Даррен набычился, тряхнул головой.
– При тебе всегда были кристаллы. Я и Эванс доставали любые артефакты, которые могли тебе хоть как-то помочь.
– Да ну! – сощурилась я, уже не скрывая нарастающего раздражения. Живот болел, заверения Даррена злили. – То-то, когда меня везли в монастырь, на мне не было ни одного украшения! Даже оберега Светлой!
– Не может быть! Эванс лично надевал на тебя ожерелье! Не такое мастерски выполненное, но… Оно точно было! Ты только и делаешь, что оговариваешь меня! Ты, вообще, не ценишь великодушия. Другой бы на моём месте… – Шумно выдохнул через нос. – Не церемонился!
Почувствовав, что Даррен на грани, я ринулась в атаку. Мне не доставляло радости его злить. Я хотела, чтобы он перестал лицемерить и стал настоящим и в ярости проговорился. Он, конечно, кремень, но отнюдь не идеален.
– А я и не неверная жена, намеренно наставившие рога мужу! Я, дорого́й муженёк, тоже многое могу понять, на что-то закрыть глаза и простить, потому что никто не живёт безгрешно. Вот только можно простить человека, осознавшего и раскаявшегося в своём совершенном зле. Ты же, упрямо стоишь на своём, что ничего не знал, не замечал, не видел, в то время как меня морили голодом, лишали разума! И теперь ждёшь от меня душевного экстаза, только потому что Светлая одобрила наш брак? Да я презираю тебя!
Он нахмурился, хотел что-то сказать. Я выставила руку вперёд, чтобы не дать себя остановить.
– Уж не знаю как, но после бегства, когда меня перестали травить «спасительным» пойлом, я пришла в себя и стала собой. Такой, какая есть сейчас!
– Тогда почему в родовом замке, когда не было этого «пойла», в тебе не было ничего от этой, новой Каррины? – прорычал Даррен.
– Об этом знает только Светлая, – развела руками. – Кстати, а ты сам то пойло пил?
– Зачем мне было его пить? У меня не было дара. – Заметив, как я приподняла бровь, неохотно, сквозь зубы уточнил. – Не было, пока ты не разбудила мою драконью суть.
У меня от удивления вытянулось лицо. Даррен как будто стыдясь, тише уточнил:
– В моей крови малая толика драконьей крови. Без твоего дара, я бы никогда не стал полноценным драконом.
– То есть… – я ухватилась за мысль…
– Твой дар – магия огня, питающая сердце драконов. Я со слабой кровью, но твой дар, невероятно сильный, пробудил драконью суть. Теперь между нами связь. Я твой хранитель, защитник, а ты моё пламя, моя сила, моя душа. Ты не сможешь без меня. А я… – вздохнул горестно. – Без тебя. Теперь мы единое целое.
– Сочувствую, – ошарашенно выпалила я.
– Мне?
– Нам.
Брови Даррена удивлённо взметнулись. Он смотрел на меня, будто сомневаясь. И неожиданно спросил:
– Ты совсем ничего не помнишь о священной связи? – Схватился за голову и воскликнул:– Точно! Так и есть! Ты равнодушна к Эвансу, которого обожала больше, чем кого-либо! Ни разу не вспомнила о брате, хотя доверяла ему как себе и рвалась к нему при любой возможности! Не помнишь о нашем браке! Каррина, ты что, совсем позабыла о том, что было?!
