чтобы посмотреть прямо в лицо.
Смелости мне это не прибавило. Желваки обозначились на его скулах. Глаза Роу чуть прищурились, а радужка глаз потемнела.
— У тебя кто-то был там?
Я опешила.
— В каком смысле?
— Ты любила какого-то мужчину? — в его голосе зазвучали грозовые раскаты.
Его предположение было настолько неожиданным, что, прежде чем я успела осознать, у меня вылетело удивлённое:
— Нет!
Прозвучало это так искреннее, что лицо Роу моментально смягчилось, а рука крепче обвила мою талию.
— Дело не в тебе, — попыталась объяснить я то ли ему, то ли самой себе. — Я еду в неизвестный мир, с непонятными правилами поведения.
— Там буду я в этом мире.
Как будто я тебя хорошо знаю. И я глубоко вздохнула.
— Что не так? — он снова напрягся.
— Понимаешь, — я чуть помялась. — Кто я для тебя? Навязанная легендой жена. Ты ведь тоже не выбирал меня. На ком сказали, на той и женился. На моем месте могла оказаться Мира, мы ведь с ней ровесницы.
— Так её мне и прочили. Вихо предпочитает беленьких, — он накрутил на палец кончик моего локона и поднёс его прямо к моим глазам, демонстрируя, что именно любит его брат.
Я с изумлением уставилась на него.
— После того удачного столкновения на лестнице, когда ты любезно позволила мне попробовать на вкус твои губы, а после понаблюдав на тренировке, как соблазнительно ты вертишь хвостиком, — его ладонь сползла на мою попу, заставив меня снова залиться краской, — я сказал брату, что либо ты, либо я отказываюсь жениться.
Я открыла рот и тут же захлопнула его. А Роу ухмыльнувшись продолжил:
— Не знаю, согласился бы он или нет, но повезло, что твоя сестра спровоцировала его на поединок. Вихо любит противостояние.
— Но он же её сломает. Одно дело тренировочный поединок…
— Не только. Если ты помнишь, они успели столкнуться стихиями. Твоя сестра не такая уж и слабая. В общем, Вихо завёлся и уступил моему требованию. Так что тебя выбрал я. Но и ты тогда на лестнице выбрала меня, я же помню, как ответили твои губы. Согласись, что против меня трудно устоять.
— Ты слишком самоуверен, — не удержалась я, глядя исподлобья, и пытаясь удержаться от улыбки.
Получалось плохо, потому что он рассмеялся:
— Ты уже влюблена в меня по уши, даже если плохо это понимаешь. А теперь смотри.
Мы въехали на холм и Роу одной рукой взял меня за плечо и развернул спиной к себе. Я вдохнула и задержала дыхание.
Башен было пять. И пять стен соединяли их в одну огромную крепость. А в самом центре грандиозного пространства возвышалась пятиугольная пирамида. Закатное солнце окрашивало верхушки башен в тёплые тона. От этого на душе стало теплее. И я почти забыла, что Алия учила нас смотреть на всё с разных сторон, с разных точек зрения, независимо человек это, государство или дикий кот, который может мурлыкать над миской, а уже в следующее мгновение вцепиться когтями в твою ногу. Вспомнила, когда перевела взгляд ниже: на основаниях башен и на крепостных стенах уже лежала густая тень, и тёмно-серый цвет, открытым текстом намекал, что расслабляться рано.
*****
Роу отправил всех вперёд, включая карету с Алитой. А мы задержались на вершине холма. Он давал мне время осмотреться и привыкнуть.
Все возвышенности заканчивались здесь. Река обтекала холм, на вершине которого мы находились, с правой стороны и уходила через арку, закрытую решёткой, прямо в крепость. За дальней стеной крепости никаких холмов уже не было. Бесконечная равнина, поросшая лесом. Кое-где деревья расступались, показывая путь реки, уходящей за горизонт.
— Почему пять?
Он понял вопрос, уже давно мучивший меня.
— В вашем храме, хоть он и круглый, тоже пять дорог от вершины вниз.
— Но стихии четыре.
— Говорят, пятая — это сам единый Асхар, бог всех богов. Это всё тебе лучше объяснит наш шаман. Едем?
Я кивнула и прижалась к нему, чувствуя, как вечерний холод пытается пробраться под куртку.
— А шаман это кто? — не удержалась я от очередного вопроса, когда мы начали спускаться с возвышенности.
— Человек, посвятивший жизнь служению стихии.
— Это как наши жрецы?
— Наверное, но я слышал, что далеко не все ваши жрецы сильные маги стихий. А у нас шаманами становятся только самые сильные из служителей.
— А кто сильнее шаман или твой брат?
Роу ответил, не раздумывая:
— Брат, но он воин. Ещё вопросы, моя любознательная жена?
— О, не сомневайся, их будет много.
Роу засмеялся:
— Я за всю жизнь не ответил на столько вопросов, сколько за эти десять дней.
Я пожала плечами и промолчала. Ничего, привыкай.
Едва край солнца скрылся за горизонтом, стемнело очень быстро. В ворота мы въезжали уже при свете факелов.
От небольшой площади за воротами расходились несколько мощёных булыжником улиц. Роу повернул направо вдоль стены, если её можно так назвать.
Внутри крепостные стены оказались не просто стенами, а домами в три-четыре этажа. Крыши домов и были той поверхностью стены, по которой ходили стражи. И дома эти впечатляли: в них были большие окна, балконы, кое-где встречались открытые галереи. И вообще всё выглядело совсем не по-варварски. Роу, словно прочитав мои мысли, спросил чуть насмешливо:
— Ожидала всё-таки что дикие чампы живут в пещерах?
Я неопределенно хмыкнула.
— Не знаю. Но увидеть крепость-дворец точно не ожидала.
— Завтра при свете дня покажу тебе всё.
Он направил ящера вдоль стены, миновал одну из башен, обогнул крыльцо, ведущее наверх к закрытой двери, освещаемой с двух сторон факелами. На верхней ступени дежурили два охранника. При виде Роу они поклонились. И он махнул рукой в ответ. Пояснил:
— Эта часть принадлежит Токеле. И судя по тому, что большая часть окон темна, он ещё не приехал. А вон та башня и крыло до следующей — наше.
Наше, он имеет в виду его и моё? Или там ещё много хозяев или, что ещё вероятнее, хозяек? Спрашивать я не стала, но мысль о том, что едва ли он жил здесь один, снова заставила сжаться моё сердце. Ох, нелегко мне будет тут прижиться.
Нас ждали. Я быстро пробежалась глазами, но не увидела ни кареты поблизости, ни Алиты среди встречающих. Возле высокого крыльца выстроилась вереница слуг с факелами в руках. На ступеньках двое мужчин в дорогих кожаных доспехах и три девушки в разноцветных платьях. На верхней площадке перед открытой дверью высокая темноволосая женщина в белом плаще с двумя замершими охранниками по бокам. То, что она красива, видно было даже издалека. Гордая посадка головы,
