Он открыл глаза, в них были слезы.
Черт, нет.
— Макс, перестань. Прошу, — я крепко сжала его ладони. — Скажи, что происходит с тобой. Скажи, что та леди — демон врала.
— О чем врала? — хрипло и тихо сказал он.
— Она сказала, что я покину этот город одна.
Он смотрел на меня, пустота в его глазах подвинулась, впустив немного печали.
Мое сердце разбивалось.
— Мне жаль, милая. Но она права.
— Нет, — я замотала головой, паника терзала меня, и меня мутило. — Нет. Она ошибается. Ты поедешь со мной. Я не уеду без тебя. Нет.
— Уедешь, Ада. Я поставил точку. Тебе пора уйти.
— Еще чего! И не смей так говорить!
Его лицо осталось бесстрастным.
— Ты не можешь меня спасти, — мрачно сказал он. — Я недостоин спасения. Мне нечего предложить тебе. Нечего предложить кому — нибудь. Судьба — жестокая шутка.
— Не говори так, — сказала я, мой голос обрывался. — Не говори так. Это не правда. Те можешь предложить многое, все. Ты мне нужен так же сильно, как я тебе.
— Ты думаешь о ком — то другом, — он вырвался из моей хватки и прошел к кровати.
— Я думаю только о тебе! Я думала только о тебе! Ты все для меня, Макс, не смей пытаться убеждать меня в обратном, говорить, что я не знаю, что чувствую. Я знаю, что это. Я ощутила это с момента, как вытащила тебя!
— И зачем ты меня вытащила?! — взревел он, развернулся ко мне, гнев и отчаяние исказили его черты. — Нужно было оставить меня там!
Я отпрянула, сердце дрожало во мне. Я пыталась дышать.
— Это Джейкоб вытащил тебя, — вяло сказала я. — Я просто закончила работу.
— Стоило оставить меня в доме, — прорычал он, глаза сверкали. — Меня забрали бы обратно. Где я заслужил быть.
— В ад?! — воскликнула я. — Ты не заслуживаешь быть в аду, Макс.
Он подошел ко мне, комната сотрясалась.
— Ты не знаешь, кто я, Ада! Что я делал. Ты думаешь, что можно жить сотни лет и остаться хорошим, без последствий. Я делал то, за что заслуживаю вечно страдать!
В этом было столько оголенных нервов, что я точно ощущала, как черная пустота в нем проникала в комнату, грозила захватить и меня.
Но мне нужно было оставаться сильной.
Ради него.
— Я знаю тебя, Макс, — сказала я, шагнув к нему, пытаясь показать, как сильно мне нужно было, чтобы он был тут, как сильно я верила в него. — Я заглянула в тебя. Я знаю, с чем ты живешь, и что ты сейчас страдаешь. Сильно. Но все делали то, о чем жалеем. Я знаю, что ты хороший, я вижу много хорошего в тебе, ты просто закопал это. Ты жив, ты тут, ты свободен. Это твой второй шанс.
— Я не свободен! Я прикован к тебе. Я только обуза для тебя, Ада.
Я замотала головой, стиснула зубы.
— Ты — не обуза, не смей так говорить! Я так сильно переживаю за тебя. Я удержу тебя тут, Макс. Я уберегу тебя.
— Нет, — сказал он. — Тебе нужно оставить меня тут. В этом смысл. Оставить меня тут.
— Если я брошу тебя, ты умрешь.
— Знаю.
Он посмотрел мне в глаза.
Его взгляд был тяжелым.
Холодным.
Решительным.
Но и я была такой. Я взяла себя в руки.
— Тогда это не произойдет. Я тебя не брошу. Я спасу тебя, что бы ты ни делал.
Он глядел на меня дикими глазами, а потом раздражённо отвернулся.
Я забралась на матрац, прошла к нему, сжала его голову своими ладонями. Кровать была низкой, и теперь мы были почти одного роста. Я заставила его посмотреть на меня.
— Прошу, — он закрыл глаза, хмурясь. — Просто отпусти меня.
— Нет.
— Милая, — сказал он. Он открыл глаза, и я ощутила каждую каплю его боли, пока он смотрел на меня. — Ты такая красивая. Умная. Талантливая. Во всем, что делаешь. Я не могу жить, зная, что я буду тут, потому что обязан. Я буду тебя только сдерживать.
Я провела большими пальцами по его скулам.
— Ты не будешь меня сдерживать, Макс. Ты будешь там, где нужен. Прошу, — я склонилась и нежно поцеловала его в губы, слезы полились из моих глаз. — Прошу, — сказала я в его рот. — Сделай это для меня. Останься для меня.
Он опустил ладони на мои предплечья, и я ощущала его силу, его тепло.
Его колебания.
Я отодвинулась, разглядывала его лицо, пока он не посмотрел мне в глаза.
— Останься для меня, — снова сказала я.
Он посмотрел на мой рот, потом кивнул. Облизнул губы.
Ладно.
Ладно.
Я все еще дрожала внутри, но та энергия становилась жаром.
Я поцеловала его снова, и в этот раз он поцеловал меня в ответ.
Медленно, робко. Просто задел губами мои губы, быстро скользнул языком.
Этого хватило, чтобы я стала влажной.
Я медленно выдохнула и посмотрела на него.
— Ты не умрешь раньше, чем я хотя бы раз займусь с тобой сексом.
Я забралась на кровать, сняла майку и бросила ее на пол. Я была голой по пояс перед ним, открытой.
Его взгляд стал мрачным, хищным, почти грозным. Он разглядывал меня, а я — его. Он уже был таким твердым, что вряд ли его боксеры смогут долго его удерживать.
— Уверена, что ты этого хочешь? — хрипло спросил он, провел большими ладонями по моей груди, скользнул ими от грудной клетки к моей талии, любуясь мной при этом.
— Да, — хрипло прошептала я. — Да. Я хочу тебя.
Я люблю тебя.
Я люблю тебя.
О боже.
Он поймал мой взгляд, оживая, и я боялась, что мы оба узнали о моих чувствах одновременно. Осознание было как молот, ударивший по груди, освободил всех крылатых созданий, которые были заперты во мне.
Я любила его.
Черт.
А потом он поцеловал меня.
С силой.
Захватил меня.
Толкнул меня на кровать, и я упала на одеяло.
Он тут же оказался надо мной, колено было между моих ног, раздвинуло мои бедра, ладони сжали мои запястья, удерживая их над моей головой.
Я едва успела вдохнуть, и он снова поцеловал меня. Язык проник глубоко в мой рот, все формальности пропали. Он собирался поглотить меня, а я жаждала этого.
Ладонь скользнула по моей груди, большой палец обвел мой сосок, ласкал кожу, его рот скользнул к уголку моих губ, кусая, целуя, облизывая. Он попробовал мой подбородок, мою челюсть, поглощал, спешил, и это сияло между нами, разгоняло биение сердца.
Я охнула, выгнула спину, раскрывая легкие, но мне будто не нужно было дышать, все было тут.
Он отпустил мои запястья, стал двигаться на кровати, губы спускались по моему телу, язык оставлял дорожку. Моя кожа пылала, становилась румяной от его прикосновений, он поймал ртом мой сосок, медленно потянул, и я застонала, глаза закатились.
Обалдеть.
Он только начал, а я уже была готова кончить.
Он застонал в мою грудь, посылая волны дрожи по моему телу, которое уже таяло. Было готовым взорваться.
Он продолжил двигаться, прижал ладони к моим бедрам, раздвинул их, а потом сдвинул.
Я приподнялась на локтях, чтобы видеть, взгляд был приклеен к нему, а он устроился между моих ног, встал на колени, длинные пальцы сжали мои шортики и трусики. Я подняла бедра, чтобы помочь ему, и он посмотрел на меня, поймал мой взгляд.
Боже.
Он собирался съесть меня на завтрак.
Было что — то хищное в его взгляде, словно не только я вырвалась из клетки на свободу.
Он смотрел мне в глаза, пока раздевал меня, мои трусики повисли на лодыжке. Макс провел ладонями к моим бедрам. Скользнул к внутренней стороне, раздвинул их шире, смотрел на меня, пока погружал в меня палец. Звук был до смущения влажным.
Уголок его рта приподнялся.
Его язык скользнул по его зубам.
Он опустил голову между моих ног, опустил рот на мой клитор, где скользил его палец, погружаясь в меня.
— Ох! — тихо вскрикнула я, отклонив голову. Я сжала его палец, пока его рот посасывал и лизал, мои бедра дрожали изнутри. Мои пальцы сжали простыни, и я смогла разжать их, потянулась к его голове. Я запустила пальцы в его густые пряди, сжала, зная, что вот — вот кончу.
Потянула за его волосы.
Он застонал в меня, дрожь пробежала по мне, а потом он продолжил есть меня, словно умирал от голода. Может, он получал от этого так же много, как и я. Может, я была чистым топливом. Я не собиралась мешать ему наедаться.
