— Рада приветствовать Всадницу в Белом Храме!
Нет, она бы сказала по-другому… Стоп! Ее голос прозвучал так реально, что я недоверчиво открываю глаза и вижу ее — ту самую женщину, которую так долго ждала! В руках у нее снова тяжелый поднос, от которого доносятся волшебные ароматы, и я протягиваю руки, чтобы водрузить его себе на колени.
Тем временем, несколько других женщин в сапфировых платьях обходят остальных пациентов, предлагая им поесть. Краем глаза замечаю, что Ванда и Мелисса навострили свои ушки, повернулись к нам и во все глаза наблюдают за происходящим.
— Тяжелый поднос. Непростая у тебя работа, — обращаюсь я к женщине, поигрывая кольцом на тесемке. Яркие блики скользят по серебру, привлекая к нему внимание. Ну же, заметь его! Пойми, что за помощь мне нужна от тебя! Но Амалия в ответ лишь тепло улыбается:
— Я не жалуюсь. Доставать энергиус из недр земли ничуть не легче.
В конце концов, не придумываю ничего лучшего, как развязать тесьму на шее, протягиваю ее вместе с кольцом Амалии и небрежно воркую:
— Только взгляни, какое красивое кольцо подарил мне жених. Кольцо изысканное, а тесьма страшная, обтрепанная. Может, посоветуешь, где можно раздобыть надежный кожаный шнурочек вместо этого уродства?
Амалия берет в руки кольцо с тесьмой, рассматривает его поближе и, похоже, до нее наконец-то доходит, что я имею в виду! Подательница сего колечка готова направиться во Фрию, к своему жениху! Созрело семечко в цветочек. Она вперяет в меня удивленно-вопросительный взгляд:
— Шнурок должен быть не только надежный, но и неприметный, чтобы в глаза не бросался?
— Совершенно точно!
— И эластичный, чтобы шею ненароком не задавил?
— И достаточно длинный, чтобы длины хватило завязать узелок в нужном месте.
— Чтобы такой найти, нужно время…
В наш разговор вдруг встревает простодушная Мелисса с соседней кроватки:
— Простите, что перебиваю, но зачем ждать? У меня есть шнурок, который тебе нужен, сира. Мне его один… Мне подарили. На память. С серебряным кулончиком. Но я кулончик сниму, а шнурок могу дать, мне не жалко! Честное слово, для тебя, сира, мне ничего не жалко!
— Спасибо, добрая душа! — я смеюсь, по-настоящему тронутая ее желанием помочь. — Пусть твой шнурок останется при тебе. На память.
— Как скажешь, сира… Я давно тебе хотела сказать… Помнишь, ты говорила, что восприятие к энергиусу может не сразу раскрыться?
— Да.
— Когда объявили набор храмовых звезд, вместо тех, которых похитили фрийские головорезы, я решила опять попробовать. Ты меня вдохновила тогда. Так вот… У меня получилось! Я смогла дотянуться до энергиуса, создать поток и перевести еге в эпишар! И все это благодаря тебе, сира!
Девушка искренне радуется своему успеху и я от всего сердца ее поздравляю. При этом ловлю себя на необъяснимой тревоге. Что-то нечисто с этим энергиусом. Только вот что? Возможно, я просто смотрю на него сквозь призму своей неудачи? Или банально завидую той, которая, судя по всему, меня скоро превзойдет?
Женщина тем временем быстро произносит:
— После ужина, если ты не возражаешь, я зайду в комнату, чтобы занести тебе шнурок.
— Спасибо, буду ждать, — отзываюсь я, прежде, чем она, мне кивнув, куда-то уходит.
Наедаюсь впрок, — в этом мире никогда толком не знаешь, когда в следующий раз доберешься до еды, ставлю полегчавший поднос на землю, расслабляюсь и случайно засыпаю. Точнее, мне кажется, я лишь на секундочку смыкаю тяжелые ресницы, как меня уже осторожно тормошат за плечо чьи-то руки:
— Сира, пора вставать. Магистр приглашает тебя разделить с ним вечернюю трапезу.
Странно. Пять минут назад я пообедала, однако новость о еде вызывает неожиданную радость. Впрочем, тут же замечаю, что тень миадува сильно сдвинулась, а светила опустились к самому горизонту. Пожалуй, сейчас самое время для ужина. Торопливо схожу с кровати и следую за девушками в сторону знакомого мне зала. Проведя меня по длинным переходам к магистру, они разом исчезают за потайной дверкой, и мы с ним остаемся одни.
В зале полумрак. От окон почти нет проку — Верг едва мерцает нежно-розовыми лучами, почти ничего не освещая. Весь свет исходит от свечей, щедро расставленных в многочисленных серебряных канделябрах.
Стол накрыт на двоих. Поверх белоснежной скатерти он идеально сервирован серебряными приборами, украшен изысканными букетиками, и от всей этой красоты мне не по себе. В моем мире так изощряются, когда хотят устроить девушке романтик. А что означает подобный жест в этом мире? Желание угодить? Выразить свое почтение? Подмазаться?
Маг стоит к у окна. Его стройный, мужской силуэт четко выделяется на фоне темно-розового неба. Даже завсегдашний балахон не портит общего впечатления, подчеркивая широкие плечи и горделивую осанку. Когда за Мелиссой и Вандой захлопывается дверь, он поворачивается ко мне и предлагает присесть. Его лицо кажется мне невроятно красивым, глаза страстно горящими, губы манящими, от чего я тут же вскипаю.
Это неправильно! Нечестно! Опять использовать магию, чтобы добиться желаемого от бедной девушки! Во мне потихоньку просыпается злость. Ведьма я или нет? Сколько можно меня приколдовывать? Это должна быть моя привилегия, в конце-то концов!
Собираю злость в кулак и направляю ее против чужого воздействия, и чуть ли не физически ощущаю, как трещит от натуги и взрывается, рассыпаясь на миллионы кусочков, окружившая меня магия приворота.
Сразу становится легче дышать, да и думать тоже. Когда поднимаю взгляд на магистра, он выглядит вполне заурядным, красивым мужиком, каких на свете полно. Читаю в его глазах мимолетное смятение, но он тут же берет себя в руки:
— Присаживайся, Всадница, — и указывает мне на стул, интимно расположенный в тридцати сантиметрах от другого, очевидно, предназначенного ему.
Беру свой стул, демонстративно отодвигаю его на метр с кепкой, затем переставляю свои приборы и усаживаюсь. При виде моих действий он тоже садится, криво усмехнувшись.
— Вижу, любовная магия тебя не берет. Попробую воззвать к твоему здравому смыслу.
Жестом предлагает мне накладывать еду в тарелку и продолжает небрежно:
— Мне отлично известно, что служительница Лия Клерр год назад обручилась с храмовым кузнецом Ардо Кроу. Однако ты перестала быть служительницей. Все твои обязательства в прошлом. Теперь ты свободна, как ветер.
— Продолжай, сир, — предлагаю ему, с энтузиазмом уминая еду. Пусть уже поскорее выложит свои планы, получит мой отказ и, наконец, отстанет!
— Будучи Всадницей, ты разумеется, заслуживаешь лучшей партии, чем безвестный служитель-полукровка. Отныне многие знатные лорды почтут за честь составить тебе партию. И не только лорды. Знай, дорогая, — вдруг пылко продолжает он, прожигая меня янтарными глазами, — что ты очаровала меня своей красотой с момента нашей первой встречи. Надеюсь, ты рассмотришь и мою кандидатуру! Я богат и влиятелен не меньше, чем глава совета лордов. Я буду тебе добрым мужем, обещаю!
Как предсказуемо. Вот что значит статусная невеста! В качестве служительнице я была недостойна верховнго мага, зато в качестве мифической владычицы мира крайне его заинтересовала. Как бы отказать ему помягче?
— Прости, сир. Мое сердце уже занято.
Маг шумно втягивает в себя воздух и признается:
— Что же… Я многого и не ожидал. Впрочем, попытаться стоило. Кто твой избранник, Всадница? Ведь не кузнец-полукровка?
Я прям-таки взрываюсь от этого снобизма! Откладываю в сторону вилку, отодвигаю тарелку, — хорошо, что уже наелась, не жалко! — и, холодно поглядывая на магистра, заявляю:
— Оскорбляя моего избранника, ты унижаешь меня. Что касается твоего предложения… Если ты считаешь меня способной менять женихов, как перчатки, то зачем тебе столь ветреная невеста?
Он нахально пялится мне в глаза, принимая брошенный ему вызов.
— Напротив. Я считаю тебя умной, рассудительной девой, способной не упустить дарованный ей шанс. Полагаю, я в тебе не ошибся.
