стол, тихо спросила, думая, что остальные не услышат:
– А вы целовались?
– Лидия! – гаркнула ее мать.
Невинный вопрос болезненно задел что-то внутри меня. «Много раз, Лидия, – хотела сказать я. – Сто раз, и каждый поцелуй был лучше предыдущего. Я чувствую вкус его губ на своих; чувствую его дыхание как собственное». Возможно, я ощущала боль, ведь никогда не смогу произнести вслух эти слова. Они так и будут томиться под поверхностью, занимая место среди всего остального.
– У нее такой возраст, – сказала Вайрлин извиняющимся тоном. – Тысяча вопросов на уме.
Я улыбнулась.
– Прекрасный возраст. Вопросы очень важны.
Джалейн выжидающе посмотрела на меня, будто все еще надеялась, что я отвечу. Но я промолчала.
– А у Джалейн есть возлюбленный, – с гордостью объявил Нэш.
– Нет у меня возлюбленного, Нэш. – Я наблюдала, как росло разочарование Джалейн в брате, не умеющем держать язык за зубами.
– Но Фертиг сделал тебе предложение! – возразила Лидия.
– И я не сказала «да», – процедила она сквозь зубы.
– И все же… – пробормотала Прая под нос.
К счастью, тетя Долайз принесла первое блюдо, что позволило отвлечься от разговора о Джалейн. За тетей последовал слуга с двумя большими корзинами хлеба. Я вспомнила, как Джейс рассказывал, что его тетя готовила для семьи. Долайз поставила на стол большую супницу, и дядя Кэзвин начал наполнять миски и передавать их по кругу. Я удивилась, что мы начали без остальных.
– Разве Джейс и остальные не присоединятся? – спросила я.
– Джейс предупредил, что может опоздать, – сказал Арам. – Их отозвали по делам.
– А как же мои друзья? – продолжала я. – Джейс говорил, что они гостят в замке. Они придут?
– Я никого здесь не видел, – выпалил Нэш.
– И я, – согласилась Лидия.
Старшие Белленджеры обменялись резкими взглядами.
– Думаю, ты ошибаешься, – ответила Вайрлин. – Видимо, их разместили в другом месте. Не здесь.
– Но мы сообщим Джейсу, что ты спрашивала, – обещал Самюэль. – Может быть, он сможет доставить их завтра.
Конечно же, сможет.
Семья Белленджеров походила на точно настроенную машину, работающую слаженно, вплоть до того, что они завершали мысли друг друга. Единственные помехи в этой работе создавали Лидия и Нэш. Я чувствовала все большую уверенность в том, что Рен и Синове не были под стражей и находились в безопасности. Неожиданно мой аппетит усилился вдвое.
Когда всех обслужили, Вайрлин произнесла молитву, не похожую на молитву воспевания жертв, читаемую во время трапезы в Санктуме. Здесь не передавали тарелки с костями в знак поминовения.
– Мейнте йотандэ, – прошептала я, как только все за столом повторили последнюю благодарность Вайрлин.
– Что это? – тут же спросила Прая, так как следила за мной внимательнее всех.
– Это часть венданской благодарственной молитвы.
– Что это значит? – поинтересовался Арам.
– Вечная память. Мы благодарим жертву, из-за которой еда попала на стол.
Самюэль поднял бровь.
– Жертву?
– Труд. Животное. Все дары, включая еду, достаются кому-то или чему-то дорогой ценой.
– Ты говоришь на венданском? – удивился Нэш. – Научишь меня?
Я посмотрела на Вайрлин. Та одобрительно кивнула.
– Лиин чокабрэз. Кэз ло мати, – протянула я и подождала, пока он повторит.
Нэш с трудом выговаривал слова, непривычные для его языка, но все же улыбнулся, довольный собой.
– И что я только что сказал?
– Я голоден. Давайте ужинать.
– Я только за, – согласился дядя Кэзвин и сразу же принялся за еду.
Все приступили к ужину, пока Лидия и Нэш снова и снова повторяли слова, хихикая и причмокивая.
– Ты умная, – неожиданно констатировала Вайрлин.
Я опустила ложку, посмотрела на нее, не зная, комплимент это или обвинение.
– Джейс упоминал о твоем уме, – добавила она. – В дикой местности ты отличилась находчивостью.
– И он тоже, – ответила я. – Мы работали вместе. Извлекали пользу из ситуации.
Джалейн улыбнулась.
– Не сомневаюсь.
Я не видела, но не сомневалась, что Прая пнула Джалейн под столом, потому что Джалейн подскочила, после чего одарила сестру хмурым взглядом.
Внезапно раздался грохот тяжелых шагов – двери распахнулись. Мэйсон вошел и огляделся. Его взгляд остановился сначала на мне, потом на Вайрлин.
– Прости, – извинился он. – Сегодня мы не будем ужинать.
Мать не потребовала объяснений, будто ожидала его заявления.
– Мы оставим ваши тарелки. Подогреете сами.
Мэйсон снова повернулся ко мне:
– Джейс хочет тебя видеть.
Я заметила две крошечные багровые точки на его рукаве. Кровь. Точнее, брызги крови.
– Звучит зловеще, – заметила я, ожидая, что он рассмеется. Только он и не думал смеяться.
– Ты поела? – спросил он.
Я отодвинула стул. В голове уже крутились возможные варианты. Все смотрели, как я уходила, будто на казнь.
– Как вы прощаетесь в Венде? – окликнула Лидия.
– Ватрэста, – ответила я, – если, конечно, это окончательное прощание.
– А оно окончательное?
Я не знала, и Мэйсон выпроводил меня прежде, чем я успела ответить.
Глава двадцать первая. Кази
«Я хочу, чтобы ты кое-что украла, Казимира. Я бы и сама пошла на риск, но, насколько ты понимаешь, я не в состоянии путешествовать. Да и несмотря на мою страсть к загадкам, ты – лучший вор в Венде. Однако трофей, который мне нужен, – не ломтик сыра, не суповая кость. Он громкий, большой. Расскажи, какую самую большую вещь ты когда-либо крала?»
Я чувствовала, что она знала ответ: о том случае шептались на улицах. «Неужели Десятка его украла? Невозможно. Зачем он ей?» Но в моем деле анонимность – необходимая деталь, поэтому королева не спрашивала «если» или «что» – она хотела услышать «как». Смогла бы я повторить? Я вспомнила о самой большой, самой громкой и опасной краже. Тогда мне потребовалось все терпение, что у меня имелось, а также больше месяца голода, экономии и накопления припасов. Несомненно, я воспринимала это как вызов. Вот только не все было так просто.
Когда кучер из Превизи подкатил к джехендре, тигр в его повозке собрал большую толпу. Никто не видел тигров раньше и не знал, что это такое, но было очевидно, тигр – одно из волшебных существ из легенд. Когда животное сделало выпад и зарычало сквозь зубы, трое мужчин резко отпрянули, обливаясь потом. Но я заметила кое-что еще: тигра от прыжка удерживали толстый кованый ошейник и цепь, закрепленная в задней части повозки. Я разглядела, что великолепный полосатый мех свисал с ребер, точно плащ, который приходился ему не по размеру. Кучер, что удивительно, зверя не боялся. Он выкрикнул команду, затем рассмеялся и почесал тигра за ухом, когда тот улегся.
Первым вышел мясник, с вожделением глядя на животное, которое годилось разве что на кости для супа. Я наблюдала за ним и видела, как он потирал бороду, как морщилась кожа вокруг
