по словам Фицы, было в письме… — Агнешка нахмурилась. — Так из-за него ты изменил решение?
— Нет. Из-за тебя. Моя жена по вашим порядкам — ровня королеве. И чтобы потом никто не смел тебя называть всего лишь моей любовницей, живущей со мной без законного брака, а то и падшей женщиной или ещё как-то, я хочу взять тебя в жёны ещё и по вашим законам. Привести за руку к алтарю, и пусть ваши боги благословят наш союз — если на то будет их воля.
— Боги, в которых ты на самом деле не веришь?
— Ты веришь. Твоей веры хватит на нас двоих. Я же верю в судьбу. На твоём языке, судьба — это воля Творца. Такой веры достаточно?
Да, такой веры Агнешке было достаточно. Она согласилась с решением Хольгера встретиться с Вольфгангом. И согласилась с тем, чтобы держать их планы в тайне. Сидела в карете, разговаривала и с Фицей, и с Изольдой, и с Хольгером, и ни одним словом не выдала секретные планы.
Несколько раз упомянула отца в разговоре, будто и не страшилась встречи с ним. Вела себя так, чтобы усыпить все подозрения, если таковые у Фицы остались. Щебетала и улыбалась, будто верила, что отец без возражений и сложностей согласится заменить одного зятя-волколака на другого, тоже волколака и альфу.
Хольгер смотрел на неё, улыбался. Ступнёй, обутой в сапожок, Агнешка касалась его сапога, и этого ей хватало для того, чтобы мечтать о том времени, когда карета, катящаяся то через засыпанные снегом леса, то через белые поля, то через утопающие в сугробах маленькие городки и деревеньки, когда-нибудь да остановится.
Часть 3. Дары и проклятья. Глава 31. Агнешка. Будь моей королевой
На обед они остановились в одной из придорожных гостиниц, и пока сбившиеся с ног хозяева и слуги накрывали на стол для столь большой компании оголодавших путников, Хольгер предложил Агнешке прогуляться.
Дорожки между покрывшихся инеем яблонь кто-то расчистил, и вид на сад из гостиничного окна казался поистине сказочным. Морозы стояли несильные, ярко светило солнце — день выдался редкий по красоте. В такую погоду грех сидеть в четырёх стенах, всегда говорила сестрица Эля, и Агнешка с радостью приняла предложение будущего мужа хотя бы недолго пройтись.
Именно так — мужем — она стала звать Хольгера, в мыслях примеряя на себя звание жены. И каждый раз изумлялась тому, что всего несколько дней назад и не думала о замужестве. Никогда прежде она не мечтала ни о супружестве, ни о детях, а сейчас нет-нет, да и представляла маленьких крошек с серебристыми, как у Хольгера, волосами, их семейный быт и приятные сердцу заботы.
Мысли приходили и уходили, а чувство радостного предвкушения сохранялось в душе. С каждым часом и с каждой минутой Агнешка всё больше и больше наполнялась ожиданием скорого счастья.
Как причудливо изменилась её тихая жизнь. Но судя по трепету сердца и радостному волнению — не в худшую сторону. Такие ощущения к Агнешке обычно приходили в церкви во время самых искренних и сердечных молитв, а теперь ту же светлую радость она чувствовала и без обращений к небесному, лишь при взгляде на Хольгера — не бога, но человека, созданного Творцом по образу и подобию Своему.
Фица осталась в гостинице, стояла у окна, наблюдая за их неспешной прогулкой. Агнешка помахала ей ладонью и получила короткий поклон в ответ. Обида на предавшую доверие женщину ушла. Злопамятностью Агнешка не страдала, но и глупостью тоже, потому гуляла по дорожкам сада с Хольгером наедине, без шанса для кого-либо подслушать их беседу.
— Мы не люди, — рассказывал Хольгер, — мы человолки. Я могу обратиться, и моё тело изменится, став сильнее, выносливее, намного опаснее для врага в битве. С покрывающим моё тело мехом, я смогу спать даже в снегу и никогда не заболею теми болячками, которые выкашивают людей целыми городами. Я узнаю врагов и любимых по запаху, запомню и никогда не перепутаю. Само моё тело станет оружием, я буду видеть лучше, слышать то, что неспособен услышать никакой человек, смогу бежать без устали на дальние расстояния. Таков путь человолка — быть и человеком с более сильным и выносливым телом, и зверем с человеческим разумом. Когда мы обращаемся, наше сознание меняется. Мы чувствуем больше, сильней, становимся более игривыми и агрессивными. С малых лет мы учимся собой управлять и в теле человека, и в волчьем обличии.
Заслушавшись, Агнешка даже не заметила, как замедлила шаг, а затем и вовсе остановилась. Взяв её за руку, Хольгер говорил:
— Когда ты станешь одной из нас, мир откроется тебе с другой стороны. Ты почувствуешь то, что до того никогда не чувствовала, ощутишь то, о чём и не подозревала.
— Что значит «когда я стану одной из вас»? — спросила Агнешка, заглядывая в синие глаза Хольгера.
— Чтобы стать моей королевой и быть принятой всеми человолками, тебе нужно принять мой укус. Я альфа, а это значит, что я могу открыть в человеке истинного волка, превратить в человолка. Для этого мне придётся тебя укусить.
Агнешка взволнованно выдохнула.
— Это больно?
Хольгер смотрел Агнешке прямо в глаза. Не мигал даже, будто волновался не меньше неё.
Ей понравилось, что ответил он честно и без прикрас:
— Да, это больно. Перед этим я обращусь, но не до конца, позволю моим клыкам появиться. Вот здесь, — приоткрыв рот, он дотронулся до третьего зуба от центра. — Сейчас это человеческий клык, а при обращении он удлинится и заострится. С его помощью я прокушу твою кожу. Потечёт кровь, но не стоит бояться. Я залижу рану, и кровотечение скоро пройдёт. И боль тоже утихнет. Пройдёт немного времени — у всех людей это по-разному, твоё тело начнёт меняться. Оно станет сильней, ты почувствуешь запахи, которых до того не ощущала, вкусы изменятся и станут намного полней, больше всего усилится слух. Сосредоточившись на ком-то одном, даже в человеческом теле, ты сможешь услышать биение его сердца.
— Ты слышишь моё сердце? — спросила Агнешка, широко распахнув глаза. — Даже сейчас?
— Да, — ответил Хольгер и прижал руку к своей груди. — Я слышу, как оно взволнованно бьётся. Не бойся стать такой же, как я. Укус надо пережить всего один раз. Он принесёт боль, это правда, но сравни это с рождением новой жизни. Матери кричат, производя на свет своих детей. И ни одна из них не отказалась бы от этой боли, лишь бы её дитя оказалось здоровым и с ней. Эта боль необходима, с ней ты родишься
