потирая виски. — Поздно уже.
— Я не могу, — с сожалением отказался Вальтер. — Мне утром на службу. Отчеты писать нужно. Я сейчас тут все закончу и уеду.
— Тебя отвезти? — вежливо спросил Кайл.
— Не надо, я с доком в его двуколке.
— Отлично.
Вера откинулась в кресле, прикрывая глаза. Какой длинный день! Сумасшедший, утомительный, угнетающий. Она ужасно устала. Ехать куда-то? Ну уж нет. Укажите ей на кровать — и она просто упадет и уснет еще в полете. Ужин? Кто сказал «ужин»? Конечно, она будет ужинать!
— А когда здесь была Элен, она утверждала меню, — тускло вспомнил Эдленберг. — Всегда придумывала что-то новенькое.
Он потянулся к графину вина, но под злым взглядом Кайла быстро отдернул руку.
— Унесите, — приказал Ресскин лакею. — У вас винный погреб на замке?
— Да, господин.
— Заприте. Ключ отдайте мне. И чтоб никакого спиртного в доме, ясно?
— Но…
— Делайте, как он говорит, — вяло подтвердил Этьен. — Заприте и отдайте ему ключ. Сам я не справлюсь.
Ужин прошел в тягостном молчании. Всем было неловко, отчего-то стыдно и очень грустно, но тарелки опустели быстро. Элен там когда-то утверждала меню, или не Элен, но готовил повар хоть и просто, но очень вкусно. Вера такого великолепного картофельного пюре не ела, кажется, ни разу в жизни. Да и отбивная оказалась удивительно нежной.
Потом она поднялась в приготовленную для нее спальню, умылась. Горничная помогла ей снять платье, аккуратно повесила его в шкаф — чтобы не помялось, расстелила Вере постель. Помогла облачиться в ночную сорочку. Расчесала ей волосы и заплела в нетугую «ночную» косу — чтобы не путались ночью. Погасила свечи. Ушла.
Никогда раньше Вера не боялась ночевать в незнакомых местах, но тут ее вдруг затрясло — и это в натопленной комнате и под пуховым одеялом! Она застучала зубами. Три чашки кофе, волнения этого дня, ее почти что разоблачение, слоник этот дурацкий, злость на человека, убившего такую молодую и талантливую женщину — все сбилось в комок, застрявший в горле. Вера понимала, что еще немного — и у нее будет натуральная истерика. И как назло — винный погреб заперт, ключ у Кайла. О, как она сейчас понимала Этьена!
Она уже не могла лежать, не могла даже думать о том, чтобы заснуть. Путаясь в полах ночной сорочки, девушка вскочила, босиком побежав к дверям. Был бы здесь Вальтер — она бы, не раздумывая, пошла сейчас к нему. Он не должен воспользоваться ее беспомощностью и слабостью. А если бы попробовал — Вера знала, что устояла бы и дала бы отпор. Но к ее услугам были только Кайл и Этьен. Этьена она слишком мало знала.
Значит, остается лишь Ресскин.
Глава 26. Он первый начал
Вера распахнула дверь в коридор и едва удержалась от вопля. В проеме стоял Кайл с поднятой рукой, явно собиравшийся стучаться к ней. И в отличие от Веры он был вполне одет. Во всяком случае, на нем были штаны и рубашка. И уж точно — белье. Опять же — в отличие от Веры. Девушка вдруг поняла, насколько неприличную вещь она собиралась сделать. Отправиться в комнату мужчины — практически голая! Что бы он мог подумать?
Впрочем, Кайл обычно не трудился скрывать от неё свои мысли.
— Далеко собралась?
— К тебе, — честно ответила Вера. Его глаза немедленно вспыхнули, а руки потянулись к её плечам, но она тут же все испортила, жалобно на него посмотрев. — Мне страшно, Кайл!
Такого он явно не ожидал. Широко раскрыл глаза, заглянул ей в лицо. Вера продолжала:
— Я не знаю, кто я и откуда. Я не знаю, почему убили Элен. Я не знаю, что будет со мной дальше. Я не знаю, спасём ли мы Луи…
Она могла бы ещё многое перечислить, но Кайл удивил её. Он вдруг сгреб её в охапку и прижал к себе.
— Тш-ш, моя смелая девочка. Обещаю, я тебя не оставлю. Позабочусь. Все будет хорошо.
Подхватил ее на руки, толкнул дверь ногой. Отнес ее обратно на кровать, уложил, укутал в одеяло по уши, а сам потом зажег две свечи в подсвечнике на каминной полке и прилег рядом. Вера настороженно следила за его действиями, не в силах его понять. Чтобы Кайл — и не распускал руки? Он заболел? Но Ресскин умел удивлять, причем даже и не понять — хорошо или не очень. Захватил пальцами прядь ее темных волос, глубоко вздохнул и задал совершенно невероятный вопрос:
— Расскажи мне про отпечатки пальцев.
— Что? — пискнула Вера. Она ожидала совсем другого, более того, уже всерьез раздумывала, что сегодня — не откажет. Сегодня он ей нужен как лекарство от нервов. Но отпечатки пальцев? — Что именно ты хочешь знать?
— Ты сказала, они уникальны?
— Да. У каждого человека — свои.
— И в чем здесь смысл?
— Смысл в том, что человек, когда трогает гладкие предметы, оставляет на них отпечатки пальцев, — пояснила Вера. — Есть какие-то способы их снимать. Я, правда, не разбираюсь в этом.
— Гладкие предметы? — нахмурился Ресскин, непроизвольно наматывая длинную прядь на палец. — Это какие? Камень? Стекло?
— Да, стакан, к примеру. Или ваза. Или кофейная чашка. Или бронзовый слоник…
— Но на вечере все были в перчатках!
— Да. И в этом проблема. Скорее всего, и Элен задушили тоже в перчатках.
— На перчатках могли остаться следы?
— Да, — качнул головой Кайл. — Но кто считает их, эти перчатки? Сжечь и дело с концом. Да, они совсем тонкие. А шнур довольно жесткий. Возможно, они даже порвались.
— Камины проверяли? Убирали ли их?
— Не знаю, — выдохнул Кайл. — Но, учитывая, что слоника подкинули в комнату Луи — кстати, когда? Неужели во время бала? — перчатки можно искать прямо там. Не ошибемся.
— А действительно, когда? — оживилась Вера, поправляя подушки и совершенно «не замечая», как соскальзывает с плеча ворот ночной сорочки. — До того, как обнаружили тело? Или в тот момент, когда мы с Сандрой орали в музыкальном салоне?
Горячие мужские пальцы поправили тонкую ткань, мимоходом огладив девичью шею. По коже веером разошлись мурашки.
— Давай вспомним, кто прибежал на ваши крики, — хриплым, низким голосом предложил Кайл. — Я, Этьен, Луи. Хм, Эдгар Роден. Еще, кажется, был Шпондгер. И обе девицы Бельен. Кто же еще… Не помню. Утром спросим Этьена. Народу было много. Но явно не все. Если предположить, что слона подкинули именно тогда, это упрощает дело.
— Его могли подкинуть и сразу после убийства, — возразила Вера, убирая выбившуюся из косы прядь волос за ухо. Она ощутила, как напрягся
