— Я люблю тебя, — мне не хотелось, чтобы слышала даже она, поэтому сказала беззвучно, но четко выговаривая каждое слово.
Он поцеловал меня — впрочем, очень сдержанно, вполне целомудренно. Видимо, пытаясь совместить мой новый облик, лису и ту женщину, в образе которой представлял меня.
Ох, еще неизвестно, кому понадобится больше времени, чтобы привыкнуть ко всему этому!
Лэрга словно услышала мои мысли.
— Ресс, ты не обидишься, если мы отложим разговоры до утра? Гаэтан любезно согласился приютить нас с Митрисом. Я едва держусь на ногах. Мы скакали, почти не отдыхая, пока не пересекли границу. Нас чуть не схватили у моего дома. Хорошо, что я успела навести облако.
— Конечно, Лэрга. Только…
Я запнулась и посмотрела на Иттона. Лисой я почти все время спала у него в ногах. Но сейчас…
Мне показалось вдруг, что это я немая и глухая. Все они разговаривали между собой: Гаэтан с Иттоном и Митрисом, Митрис с Лэргой. И только до меня долетали пересказанные обрывки этих разговоров.
— Гаэтан сказал, что Иттон может лечь в одной из комнат наверху, — Лэрга зевнула, прикрыв рот рукой. — А я с тобой, пока не приведут в порядок комнату Массимы.
Я вздохнула с облегчением. А ведь еще придется как-то объяснять, что Кристалл требует от меня полного воздержания. Если, конечно, понадобится что-то объяснять. Может, я Иттону вообще не понравилась — вот такая. Массима не соврала, из зеркала смотрела очень даже красивая блондинка, гораздо красивее молодой Янты, но мало ли… Может, ему нравятся совсем другие женщины.
Иттон провел пальцами по моей щеке и пошел вслед за Гаэтаном наверх. Митрис, подумав, полетел за ними.
— Я, кажется, сегодня сойду с ума, — Лэрга таким знакомым жестом потерла виски. — Пойдем, Ресс. Я, наверно, усну раньше, чем доберусь до подушки, но, может быть, ты успеешь мне все-таки хоть что-нибудь рассказать.
— Боюсь, нам придется утром снова ограбить Агру, — натянуто улыбнулась я, войдя в свою комнату. — У меня всего одно платье и две смены белья. Но я надеюсь когда-нибудь вернуть ей все многократно.
— Ты богаче, Ресс, — устало рассмеялась Лэрга, развязывая шнуровку на боку. — У меня лишь то, что на мне. И я не знаю, удастся ли когда-нибудь вернуться в Энигерну. А кровать вполне широкая, тесно не будет. Ну давай, рассказы…вай…
Она и правда уснула, едва легла — не договорив и толком не укрывшись. Я поправила одеяло, задула светильник и устроилась рядом.
Завтра, все завтра!
Глава 26
Иттон
«А она красотка! — Митрис дернул меня за волосы. — По правде, гораздо красивее, чем была. Даже молодой. Да еще и ведьма».
«Угу, — буркнул я. — Но если честно, я представлял ее себе иначе. Придется привыкать».
«Придется? — ворон насмешливо каркнул. — Ну ты даешь, парень! Другой был бы счастлив, получив вместо лисицы, с которой можно… того… раз в год волком, молодую красивую девчонку. А ему привыкать, видите ли, придется. Как будто по приговору суда. Эх, жаль, мне никто молодое тело не вернет, я бы ее у тебя живо отбил. И привыкать не пришлось бы».
«Придержи язык!» — мрачно попросил я, забираясь под одеяло.
Да, мягкой теплой лисы у меня под боком точно больше не будет. Будет красивая девушка, которая только что сказала, что любит. Моя Иресса. Которую я полюбил лисицей — и мне было все равно, что она не человек.
Но… да, я действительно представлял ее совсем иначе. Той женщиной, которую видел во сне. Ничего общего с новой Ирессой, кроме светлых волос. Интересно, кто она — та, которая мне снилась? Может быть, я знал ее раньше? Или даже любил?
Да какая разница? Митрис прав, я осел. Какой бы ни была новая Иресса, это все равно она. И если бы мы по-прежнему могли разговаривать мысленно, уже через пару минут я бы не думал о том, как она выглядит. Потому что думал бы совсем о другом. Но сейчас словно увидел совершенно незнакомую девушку. Ну да, безусловно, красивую, привлекательную. И все же мне нужно было мысленно связать ее с Ирессой, выкинув из головы придуманный образ.
Все будет хорошо, без сомнений. Просто нам надо остаться вдвоем и найти какой-то другой способ разговаривать. Получалось же с Зилгой. Я ведь понимаю то, что говорят, если вижу губы. А сам… ну ладно, если понадобится, буду писать. И потом, теперь у нас есть возможность не только разговаривать!
Наконец усталость взяла свое: мы с Лэргой скакали весь день и часть ночи, всего два раза останавливались размять ноги и дать отдых лошадям. Хотя преследователи нас и потеряли, но облако развеялось быстро, и нам хотелось поскорее убраться из Энигерны. Оставалось лишь порадоваться, что дом Гаэтана не в столице, а в захолустном городке, где никому ни до кого нет дела.
Ворон еще возился, устраиваясь на ночлег на спинке стула, а мне уже что-то снилось, и я почти мгновенно провалился в сон с головой.
Ох, какой это был сон…
Я целовал ее, с трудом отрываясь от губ, спускаясь по шее к вырезу платья и снова возвращаясь. Во сне я не был глухим и слышал все — и ее частое дыхание, и тихие, похожие на всхлипы стоны, когда мои руки повторяли каждый изгиб ее тела. Под пальцы попала шнуровка на боку, я ослабил ее и спустил платье с плеч, покрывая их поцелуями. Тонкая ткань соскользнула, обнажая грудь — высокую, полную, с приостренными розовыми сосками, которые так и манили к себе.
Я раздевал ее — неторопливо, словно оттягивал то, что должно было случиться, упиваясь предчувствием и желанием, своим и ее. Потом она опустилась на постель, глядя из-под опущенных ресниц, как раздеваюсь я. Когда наконец наши тела сомкнулись и слились воедино, волна наслаждения захватила меня и понесла к сияющему водовороту…
Я проснулся с глухим стоном разочарования — сон оборвался, не дойдя одного шага до самого вершины. Рубашка была мокрой от пота, волосы прилипли к покрытому испариной лбу, сердце билось так сильно, словно хотело проломить ребра и выскочить наружу.
Это была она — Иресса, я знал точно. Только выглядела иначе. Все та же светловолосая незнакомка из моего прежнего сна, но теперь я разглядел ее отчетливо. Она была старше меня — женщина в самом расцвете красоты, как цветок, который через день-два уже начнет ронять лепестки, но сегодня прекрасен, как никогда. Я чувствовал себя рядом с ней влюбленным мальчишкой, до которого снизошла королева.
Как-то Митрис сказал: наши сны — отражение того, что с нами происходило. Все может быть причудливо перемешано, перепутано, но мы видим лишь те места и тех людей, которые остались в памяти. Так кто же эта женщина из прошлого, страсть к которой я перенес на Ирессу?
Мне стало по-настоящему страшно. Что еще таится в темном чулане, запертом на замок, ключ от которого потерян? Может, это та самая дочь лесничего, с которой я встречался одиннадцать лет назад? Но Гедда называла ее девушкой и сказала, что та вышла замуж. Вряд ли она стала бы говорить так о зрелой женщине. Или у меня была какая-то связь уже потом, в Алисанде? Мне двадцать девять лет. Сомнительно, что у меня было всего две женщины: та самая дочка лесничего и Зилга. Неужели спрашивать об этом Гаэтана или Гайлера? Да и нужно ли мне это?
Было еще рано, но уснуть больше не удалось. Я встал, оделся, спустился вниз. В гостиной за столом сидела Иресса. Ее губы шевелились, но я не смог разобрать ни слова. Руки она держала ладонями вниз. С них на крохотный прозрачный шарик стекало голубоватое сияние.
Увидев меня, Иресса едва заметно улыбнулась, но тут же снова опустила глаза, глядя на руки. Я стоял на пороге и смотрел на нее, пока она не закончила. Подержала шарик на ладони, потом положила в деревянную коробку с крышкой, повернулась ко мне.
— Доброе утро, — разобрал я по ее губам, кивнул и подошел ближе.
Рассветное солнце золотом играло на ее волосах. Щеки порозовели, губы призывно приоткрылись. Я привык к острому запаху дикого зверя, но сейчас от нее тонко пахло чем-то легким, свежим, прохладным, проникающим так глубоко, что закружилась голова.
