— Ну, ты, например, жрешь слишком много печенья, ругаешься матом и любишь плоские шутки.
— Да? А ты?
— А я все это слушаю.
— Бедолага! — Эльконто расхохотался, и раскушенные половинки крекера вылетели изо рта на чахлую траву.
— Плюешься еще. Причем, не так метко, как стреляешь.
— Я тебе по шее сейчас дам!
— Видишь? Не ценишь заслуг, а доктор, между прочим, старается…
— Стив…
— Не поперхнись. Задолбался я тебя чинить уже.
На угрожающий рык Лагерфельд отреагировал дружеским хлопком по затянутому в кожаный плащ плечу.
— Пошли внутрь, работа ждет.
Через минуту, когда стих шум шагов, ветер принялся теребить коричневые стебельки над лежащими в траве остатками печенья.
* * *
(The Gossip — Get A Job)
Промокшие штаны она замочила в тазу с мыльной водой — не стала включать стиральную машину — соседи снизу жаловалась, когда та в процессе отжимания начинала елозить по кухонному полу, а привлекать внимание соседей к тому, что жительница квартиры сверху спустя два с половиной месяца вернулась домой, Ани не хотела. Пусть думают, что там все вымерли — ни телевизора, ни музыки, ни громких слов или шагов. Отсыревшие кроссовки поставила в раковину — сполоснет их мыльной водой после стирки штанов, затем отправилась в гостиную, где на столе, лежа на упорах, уже находилась приготовленная для чистки винтовка.
Подойдя к шкафу, Ани нагнулась и достала из-под него небольшой чемоданчик: принесла к столу, извлекла на свет длинный «шомпол», несколько насадок для наконечника и бутылочку с маслом. Пора почистить оружие — все любят заботу. Все, даже металлические детали, и именно они в последнее время служили ей помощниками больше, чем кто-либо еще.
Пальцы осторожно развернули тряпочку, разложили на столе, затем потянулись к лежащей рядом пачке сигарет, придвинули пепельницу; в открытое окно потянулся сизый дым; сощурились серо-зеленые глаза.
Процесс чистки успокаивал размеренностью и неспешностью: мысли, клубы дыма, дымящийся в уголке квадратной ванночки окурок. Извлеченная спираль блестела от жира; скрутившись дохлой змейкой, свисал с тумбочки шнур от объемистых наушников, висела на вешалке в коридоре одинокая цветастая курточка — по-весеннему яркая — насмешка над настроением внутри и за окном.
(Googoosha — I Live)
На улице сгустились синие сумерки; по подоконнику, разбрызгиваясь на покрытый линолеумом пол, стучали дождевые капли.
Методично меняя насадки на длинном пруте, Ани думала о тех объявлениях, которые прочитала сегодня в газете.
«Специалист. Оплата высокая. Анонимность» — таких или подобных этому нашлось штук шесть.
«Специалист» — сжатые в полоску губы растянулись в усмешке. Конечно, как еще назвать наемного убийцу, не «мясником» же? Мясником — это когда нужен мучитель для жертвы, а если хотят тихо, тогда «специалист» или «профессионал».
Она потратила несколько часов, размышляя, решилась бы сама на подобное или нет: делов-то — получить пакет, фото, детали, а после оплату — очень высокую, к слову, оплату. И это за час-два работы, если не считать предварительной подготовки.
Выстрел. Просто еще один выстрел. Мужчина или женщина… Сколько таких выстрелов звучало совсем недавно? Через какое-то время они даже перестали пугать, стали обычными, «нормальными»… Но, вернувшись, в Нордейл, станет она стрелять? В невиновных? Хотя, если заказали, значит, виновный? И суммы в конвертах достойные — могли бы очень помочь в оплате информаторов, на которых уже ушла приличная часть накопленных когда-то средств.
Один звонок, фраза — «готова взяться за работу», а после пухлый приятный на ощупь конверт; зажатый в губах дымился очередной окурок; дым выедал глаза.
Станет стрелять? Или не станет?
А если эти мишени — мужчины/женщины — кому-то так же ценны, как ей когда-то Ирен, Лиам, Мишель, Вали, Рон…. Как ни за что когда-то умерли они, так теперь, прими она такое решение, бесцельно и беспричинно может умереть кто-то еще. Одно нажатие на курок, один патрон.
Профессионал.
В чем?
Ани отложила шомпол на стол, поднялась с дивана и подошла к открытому окну, откуда тянуло прохладой и сыростью, запахом асфальта и мокрой земли, потерла лоб и еще раз глубоко затянулась дотлевшей почти до фильтра сигаретой. Посмотрела на стену дома напротив, подумала о том, что всегда ненавидела эту картину — эту лысую кирпичную кладку с рядом безликих окон и тянущейся вдоль этажей ржавой пожарной лестницей. Если бы не она, была бы видна проезжая часть, фонари, свет, городская жизнь…
Сможет она выстрелить в невиновного? Сможет без чувств смотреть в прицел на того, кто не подозревает о том, что именно сейчас длится его последняя минута. Дожила она до такого или нет?
Когда сигарета обожгла губы, Ани щелчком запустила ее в открытое окно.
Окурок, кувыркая, пролетел четыре этажа и шлепнулся в лужу.
Тот день, когда все случилось, она, без преувеличения, вспоминала, наверное, раз двести: каждую деталь, каждое слово, каждый жест — свой и чужой, все пыталась понять, в чем кроется разгадка. Почему в тот день? Почему «вообще»? Сканировала в памяти дорогу, по которой двинулась, одетая в легкую блузку и юбку, от дома к отелю, пыталась выхватить в воспоминаниях расхождения или несоответствия с любым другим похожим на тот день, но все никак не могла отыскать их — тщетно.
Все было, как обычно.
Шпильки, пакет с обувью в руках, купленный на углу стаканчик кофе, светофор, ожидание, пока загорится зеленый свет, стоящая рядом пожилая женщина, держащаяся морщинистыми руками за концы цветастого повязанного вокруг шеи платка. На небе ни облачка, погода отличная, настроение ровное. Мимо пронеслось несколько машин, и Ани, помнится, задумалась, не стоит ли ей рассмотреть покупку собственной, чтобы не сбивать ноги, проходя одни и те же несколько кварталов. Но ведь прогулка в двадцать пять минут не такая долгая — зачем машина?
В отель она пришла вовремя — переоделась в форму, поправила на груди табличку с именем, проверила в коридоре у зеркала прическу и сменила уставшую во время ночной смены Инессу.
— Все в порядке?
— Ага. Можно я хлебну твой кофе?
— Вообще-то, мне нельзя проносить его за стойку до обеда.
— Вот я с собой и заберу.
— Умная какая…
Просмотрела папку с подписями гостей, окинула взглядом полупустую стойку с электронными ключами от комнат, вдохнула ставший привычным запах дерева, кожи, ковров и дорогих духов, проводила взглядом проехавшие следом за носильщиком бежевые чемоданы на колесиках, ввела в программу пароль — подтвердила, что администратор Ани-Ра заступила на работу вовремя, — и приветливо улыбнулась проходившему мимо незнакомому мужчине в сером костюме. Подумала, что ему, наверное, будет жарко на улице — день солнечный, даже душный. Потом увидела, как незнакомец, пройдя стеклянную «вертушку» вышел на улицу и сразу же сел в длинный черный седан, и тут же забыла о нем — окунулась в работу.
