Он поднял голову и пробормотал с совершенно серьезным лицом:
— Мама, я уже большой и не буду мешать вам с Мелиссой. У вас секреты.
Я не удержалась и поцеловала его в соломенную макушку:
— Ты наше сокровище. Как ты можешь помешать?
Кейт забавно сощурилась и заправила за ухо каштановую прядь:
— Мелли, ты его избалуешь.
Я лишь улыбнулась. Кейт взяла меня под руку и потащила в витражные двери роскошного отеля. Я никогда не была здесь. Кроме ресторана, в котором встретилась неделю назад с Фирелом, я нигде не была — только в учебных инсталляциях. Впрочем, какая разница — столы и чашки везде одинаковые.
Два невозмутимых портье в белых кафтанах и бурнусах склонили увенчанные тюрбанами головы и вручную распахнули перед нами двери, будто приглашали в старую чужеземную сказку. В наш век автоматизации это считалось безусловным шиком. Почти невозможной нарочитой роскошью. Люди — не машины, не автоматика.
Отель «Факхир» принадлежал племяннику султана Тахила Аскару аль-Зараху. Как и еще несколько роскошных отелей по всему Каварину. Маленькая патриархальная полудикая страна диктовала свои правила всему Альянсу. Все благодаря месторождениям сирадолита — основного энергетического ресурса. По нашу сторону от Серой земли недра были бесплодны. Тахил диктовал свои цены, и год от года они только росли, принося в казну султаната миллиарды условных крон. Весь мир играл по их правилам.
Едва мы вошли в невообразимый холл, изукрашенный изразцами и искусной мозаикой, к нам подскочил администратор, одетый не менее причудливо, чем портье, и коснулся в знак приветствия своего лба, губ и груди. Я знала, что значит этот жест: «я думаю о тебе, я говорю о тебе, я уважаю тебя». Мы изучали это на занятиях по культуре Тахила. Доисторическая дикость, которую сложно представить в современном обществе. Впрочем, и сам отель, и смуглого администратора с чернеными подведенными глазами будто вытащили из дикого варварского прошлого. Я обернулась на Кейт и поняла, что она просто в восторге. О да, она до одури обожала эти тюрбаны, бурнусы и смуглых черноглазых красавцев, которые казались воплощением какой-то природной страсти. Потому и потащила сюда. В жизни Кейт не хватало страсти. Просто не было места. Она с утра до ночи работала секретарем по личностным связям в социальном департаменте, а потом шла домой и занималась сыном. Для ее собственных личностных связей попросту не было времени.
Администратор поклонился сначала Лео — низко, почтительно, потом нам с Кейт, но уже без особого рвения, гораздо выше, будто формально:
— Добро пожаловать в отель «Факхир». Меня зовут Джафар. Что желаете?
Он будто все время обращался к Лео, таращившему на него огромные голубые глаза. Какой восхитительный варварский шовинизм! Формально, мы пришли с мужчиной, значит — он главный. И сущие пустяки, что нашему мужчине всего шесть лет. Таковы нравы Тахила.
Но Кейт это вовсе не смутило:
— У нас заказан столик в ресторане на четыре часа. На имя мисс Мотингейл. Это я, — она ослепительно улыбнулась, просто тая под черным взглядом Джафара. Да она преображалась на глазах!
Он изящным жестом подтянул рукав кафтана и развернул световую панель наручного коммуникатора, проверяя озвученную Кейт информацию. Кивнул и белозубо улыбнулся:
— Прошу за мной, мисс Мотингейл.
Мы пошли по полированному мрамору, в котором отражались огни люстр. Я видела краем глаза, как Кейт смотрит в спину Джафара. Я никогда не видела ее такой. О да, Кейт из тех уставших женщин, которым катастрофически не хватает сильного плеча. Эти варвары воплощали настоящую мужскую силу. Возмутительную, несправедливую, непреложную, первобытную, но порой такую желанную. Я знала, чего хочет Кейт — чувствовать чужую силу, которая укроет, оградит от всего. И она с радостью поменяла бы это на мнимую свободу. Свобода там, где тебе хорошо. Только она никогда не признается.
Мы вошли в ресторан, Джафар указал наш столик и звонко прищелкнул пальцами, подзывая официанта. Будто не существовало ни коммуникаторов, ни кнопок вызова, как в других заведениях. Наверняка, таким же точно щелчком подзывали обслугу и сотни лет назад. И, конечно же, ни одной женщины. В отелях аль-Зараха работают лишь тахильцы, и ни одна правоверная не выйдет обслуживать мужчин-иностранцев.
Наконец, принесли кофе, гору лукума и традиционные блинчики с медом и молоком для Лео. Меня буквально разрывало от любопытства, но Кейт не торопилась, будто забыла, что хотела что-то сказать. А может, не хотела при ребенке. Она блаженно откинулась на подушки и цедила кофе из маленькой узорной чашки, прикрывая от наслаждения глаза. Она просто обожала кофе, в отличие от меня. Могу выпить, скорее для того, чтобы почувствовать себя бодрее, но особой радости его вкус не доставит.
Лео поковырялся в блинчиках и заерзал на детском стуле. Конечно, он больше не видел смысла здесь сидеть.
— Мама, — он дернул Кейт за рукав, — можно я пойду, посмотрю рыбок в фонтане?
Видно, он уже точно знал, чем занять себя в этом заведении. Кейт кивнула:
— Хорошо. Только аккуратно, и не суй руки в воду – рыбы откусят. И смотри, чтобы тебя не забрызгало, как в прошлый раз.
Лео кивнул и мигом унесся вглубь зала, где приятно журчал круглый многоярусный фонтан. Мое терпение лопнуло. Я отставила чашку и пристально посмотрела на разомлевшую Кейт:
— Говори же! Что случилось?
5
Сердце колотилось так, что разливалось шумом в ушах.
Кейт нахмурилась, отлипла, наконец, от подушек. Отставила чашку:
— Да ничего особенного! Ты аж побелела.
— Я со вчерашнего дня с ума схожу. — Я облокотилась на стол и подалась вперед, ловя ее взгляд: — Что случилось? Фирел отказался от меня?
Кейт остолбенела и вытаращилась:
— Ты с ума сошла? Какой мужик в здравом уме от тебя откажется? Или у вас что-то не так?
Ответ меня не устроил:
— Тогда что?
— Да все совсем наоборот! — Кейт тоже подалась вперед. — Я получила доступ к твоему досье для перевода в другую секцию. Так вот: бронь Фирела на тебя поставили еще пять лет назад. Тогда я еще не занимала эту должность, сама знаешь. Первый раз такое вижу. Представляешь, пять лет! Это что-то да значит.
Я смотрела на нее, как на дуру. Сердце все еще бешено колотилось, отдавалось болью.
— И это все? — честное слово, хотелось что-то сделать. Шлепнуть ладонью, швырнуть смятую салфетку. Накричать, в конце концов.
— Ну да, — Кейт кивнула и, как ни в чем не бывало, засунула в рот ореховый лукум.
— И ты не могла сказать это по связи?
— Конечно, нет, — она нахмурилась. — Это же тайна департамента. Меня бы сразу на улицу вышвырнули.
Я просто не знала, что сказать. Точнее, хотелось сказать все, что я о ней думаю. Я хлебнула горькой жижи:
— Ты ненормальная. Знала бы ты, сколько я передумала. Так нельзя, слышишь!
Она посерьезнела:
— Прости, но… разве есть повод?
Я пожала плечами и запахнула горжетку, хоть в ресторане и было одуряющее душно. Хотелось расплакаться. И от недавних мыслей, и от вопросов Кейт. Я не любила проговаривать свои проблемы, как другие. Кейт начнет задавать вопросы, и станет только хуже. Они станут только ощутимее.
— Не знаю.
— Как так? Рассказывай.
Я усмехнулась и покачала головой:
— Нечего рассказывать. Совсем нечего.
— Он так плох? — Кейт искренне удивилась, округлила глаза. — А с виду такой мужчина... Знала бы ты, как Эрика Туссен из программного отдела по нему с ума сходит. Видный мужик. Еще и с положением. Не женатый. Мечта. Неужели он…
Я покачала головой:
— Я понятия не имею, что он... Плох, хорош. Он меня не касался. Да и видел всего минут двадцать. С первой встречи он поспешно ушел и больше не объявлялся. Уже неделю. Что я должна думать? Я вся на нервах. И эти твои сюрпризы! — меня даже бросило в жар.
— Даже не целовал? — она округлила глаза.
Я покачала головой.
Кейт пожала плечами, поджала губы:
— Фирел — большая шишка. Шутка ли? — Она посерьезнела, взяла меня за руку, приободряя: — Не жди, что он будет плясать вокруг тебя — это как раз твоя работа. Соблазни — это твоя прямая обязанность. Он может даже пальцем не шевелить. Прости, дорогая, но ты лишь развлечение. Мужчины… Не придавай их молчанию такого значения. И бери все в свои руки, если так переживаешь. Сама знаешь: вас заказывают те, кто не хочет лишней романтической мути, условностей. Хороший секс — основа всего. Ну! — она одобрительно кивнула. — Это просто работа, договор. Твое дело — закрепить договор. И не тяни — департаменту не понравится, что ты все еще девственница. Никогда не докажешь, что там что-то не так. Сама понимаешь — затаскают на опросы. И если потом Фирела вдруг устраивает встреча раз в месяц — это его право. Да хоть раз в год! И ты не должна об этом переживать. Мелли, ты не жена. И не возлюбленная. Ты… — Кейт не договорила, отстранилась и сделала вид, что жадно глотает кофе.
