Я и ответить-то толком ничего не успеваю, а Рисай уже по-собственнически берёт меня за руку и тянет за собой.
— Идём, поговорим в кабинете.
— У тебя и кабинет есть? Чем же ты занимаешься? — Этот вопрос не даёт мне покоя.
Есть ощущение, будто всё вокруг не то, чем кажется. И дом, который лишь на первый взгляд кажется простым; и управляющий, по первому требованию бросающийся готовить ужин, и много чего ещё. Но главное, это то, что Призон никогда не был районом, где можно встретить двуликого.
— Ты обещал рассказать, что делаешь здесь, — напоминаю я, когда мы, наконец, оказываемся в комнате, которую Рисай называет кабинетом. Хотя у меня к этому времени появляется кое-какая догадка. — Ты либо скрываешься здесь, либо изгнан из столицы, да? Наверное, не поладил с кем-нибудь из высших? Не удивлюсь, если ты один из них…
— Ты очень проницательна, Дарья. — Рисай улыбается, а я не понимаю, всерьёз ли он говорит или стоит воспринимать его слова как иронию. — Присаживайся. Наш разговор будет непростым.
Он проходит к столу, опускается в кресло и движением руки приглашает меня сесть напротив.
Я не спорю. Да и в моём ли положении спорить?
Двуликий спокойно наблюдает, как я приближаюсь и, поправляя платье, устраиваюсь в кресле.
— Ты права. Я оказался здесь по вине одного высшего ке-тари, занимающего высокий пост. Когда-то я и сам был одним из них.
— Я знала! Знала, что с тобой что-то не так. — Я даже вскакиваю с места от необъяснимого восторга, охватившего меня из-за того, что моя догадка оказывается верна. Однако, опомнившись, краснею от своей несдержанности и сажусь обратно. — Прости.
— Не извиняйся, — машет рукой Рисай и отстраняется. Откидывается на спинку кресла и довольно долго глядит на меня, не произнося ни слова. И когда мне начинает казаться, что пауза слишком затянулась, он, наконец, произносит: — Как ты поняла, кто я?
Когда мои родители ещё были живы, мы несколько раз ездили в столицу. Там я впервые увидела двуликих захватчиков. Я научилась отличать их от землян. Но как распознать в двуликом высшего, того, чей род считается древним, я не представляла.
Пожимаю плечами неопределённо.
— Из-за твоего поведения и образа жизни.
Губы двуликого сжимаются в тонкую линию, лишь насмешливый взгляд скользит по моему лицу.
— Если ты о деньгах, которые я отдал за тебя на аукционе…
— Нет. Не только, — качаю я головой. — Я заметила, что окна твоего дома слишком чистые и прозрачные. Это потому что они сделаны из стекла. Возможно, из искусственного, но всё же из стекла, а не из дешёвого пластикового заменителя. Ещё замки на дверях.
— А с замками-то что не так? — ироничная усмешка чуть приподнимает уголок губ Рисая.
— Такие делают только на заказ, — улыбаясь, развожу я руками. — Они выглядят, как самые простые, те, что на магнитах. Но на самом деле это современные электронные замки. Они не по карману тем, кто живёт здесь. Большинство людей в Призоне вообще не знают о существовании вещей, которыми ты пользуешься.
Рисай всё с той же усмешкой смотрит на меня. Потом вдруг заходится смехом.
— Знаешь, Дарья, я начинаю бояться тебя. — Он снова подаётся вперёд и протягивает руку к моему подбородку. Подхватывает его двумя пальцами и приподнимает голову. Так, что наши взгляды соединяются. При этом Рисай вовсе не выглядит тем, кто боится. — Откуда у тебя такие познания? Ты из тех, кто днём изображает из себя скромницу, а по ночам вскрывает замки и грабит чужие дома?
— Что? — Я на мгновение теряюсь от его обвинений и не сразу соображаю, что он шутит. Только спустя несколько секунд тоже начинаю смеяться. — Нет, боже, нет! Я просто видела, как ты открыл замок с помощью своего электронного браслета.
— Допустим. А про окна откуда знаешь? — повторяет свой вопрос двуликий.
— Я с детства мечтала стать дизайнером загородных домов. Мне нравилось изучать материалы, фурнитуру, их свойства и особенности применения, — признаюсь я честно. — Родители даже откладывали понемногу деньги, чтобы отправить меня на учёбу в столицу… — Я осекаюсь. — Но потом мы попали сюда… И родителей больше нет, и денег почти не осталось.
Улыбка сходит с моего лица, и я замолкаю. Грустные воспоминания внезапно наваливаются давящей тяжестью.
Отец и мама умерли чуть больше трёх лет назад, когда мне было семнадцать. Часть денег ушла на то, чтобы похоронить родителей по-человечески. Тех, что остались, оказалось недостаточно для учёбы. К тому же они быстро заканчивались, и с мечтой стать известным дизайнером и вырваться из этого ужасного места пришлось распрощаться.
Рисай сквозь прищур глаз смотрит на меня задумчиво, а после отпускает мой подбородок.
— Кажется, я знаю, как помочь тебе осуществить твою мечту детства. Я оплачу твою учёбу и помогу найти работу.
— В обмен на что? — поёживаюсь я, предчувствуя надвигающиеся проблемы.
— В обмен на помощь в одном деле. — Рисай начинает постукивать пальцами по столу. — Ты поможешь мне отомстить тому, по чьей вине я оказался в Призоне.
Глава 4. Всё не то, чем кажется
Дарья
Предложение двуликого звучит весьма заманчиво. Только всё равно есть что-то, что меня настораживает. Каждой клеточкой своего существа чувствую подвох.
Никогда ещё я не слышала, чтобы двуликие так бессмысленно сорили деньгами. И я не знаю случаев, когда высший так охотно облагодетельствовал бы хоть одну сиротку вроде меня.
Но в таком случае, зачем этим заниматься Рисаю?
— И как же, по-твоему, я могу помочь отомстить? — В голове моментально зарождается неприятное подозрение. — О, нет. Только не говори, что ты купил меня, чтобы подложить под того, кому хочешь отомстить. Я должна скомпрометировать его? Может, что-то выведать у него? Или украсть? Поэтому ты спрашивал, откуда я знаю о замка́х, да?
— Нет, успокойся. — Рисай хмурится. — Не нужно ничего красть!
— Какая же тогда роль мне отведена в твоём плане мести? — Я уже совсем ничего не понимаю и окончательно путаюсь в паутине слов двуликого.
— Роль моей Куклы, — произносит он громко и чётко. — Рабыни, купленной для разного рода сексуальных развлечений.
Сердце подпрыгивает и начинает яростно колотиться где-то в горле. Вместе с застрявшим там колючим комом.
От предложения Рисая на душе становится мерзко.
Он купил меня на аукционе, как вещь. Как какую-то бездушную статуэтку!
Он не ударил, не изнасиловал и не задушил, как, судя по словам охранников, поступали со своими Куклами другие хозяева! Он даже обещал устроить моё будущее, но…
Я всё равно для него просто дорогая вещь.
С каждой минутой всё сильнее ощущаю, как расширяется между нами пропасть, которую я заметила только сейчас.
Лицо горит от смущения и покалывает от возмущения. И чтобы скрыть это, я тру ладонями щёки.
— Мне нужно будет с тобой?..
— Не по-настоящему, не беспокойся, — качает головой Рисай. — Если мне приспичит кого-нибудь трахнуть, я предпочту шлюху, знающую в этом толк. Всё, что нужно тебе, это подтвердить мои слова и признать себя моей Куклой, когда придёт время.
Я не знаю, стоит ли верить тому, кого вижу впервые в жизни. Его слов уже недостаточно для восстановления моего спокойствия.
— Прости, но я что-то пока не очень понимаю. Как моё признание поможет тебе отомстить?
Рисай опирается локтями на стол, складывает ладони «домиком» и обжигает ледяным взглядом.
— Я расскажу тебе одну историю, Дар-рья. — Он произносит моё имя как-то непривычно зло, с надрывными рычащими нотками. — Ты всё поймёшь. А после сама решишь, готова ли помочь мне.
— А если я решу, что не готова? — задаю ему вопрос, что называется, в лоб.
— Тогда ты уйдёшь.
Всё тот же пристальный холодный взгляд. И всё та же поза. Ни единый мускул на лице Рисая не выдаёт истинных эмоций и мыслей.
Но я чувствую, что он лжёт. Не имеет значения, что я отвечу, двуликий всё равно не отпустит меня.
