для их удобства в гостевом доме в двух шагах отсюда. Наблюдала из окна. А к вечеру подтянулись четверо из южного. Кажется, они обосновались в дальнем крыле на первом этаже нашего коттеджа.
И это неудивительно. Сомневаюсь, что на второй вообще хоть кого-то пустят кроме своих. Потому совершенно не понимаю недовольства Винса моим перемещением в собственном доме и его желания держать меня в дали от тела отца.
Нет, тут мой жених ошибается. Я выполню свой дочерний долг и проведу последнюю ночь как положено. А для этого буду очень аккуратной и постараюсь никому на глаза не попасться.
Отмечаю, что на часах маленькая стрелка приблизилась к единичке и начинаю действовать. Закалываю волосы в тугой хвост и сверху завязываю черный платок, как носят человеческие женщины, соблюдающие траур. Платье оставляю своё. Оно длинное темно-коричневое и очень похоже на обычную рабочую одежду, если не присматриваться к ткани. Достаю из шкафчика контейнер с цветными линзами, закупленными мною через интернет в огромном количестве, и выбираю обычные темно-серые. Обуваю на ноги замшевые черные балетки на мягкой подошве. И осматриваю себя внимательно в зеркале.
Идеально.
Ни дать, ни взять, простая человеческая девчонка, нанятая прислуживать на время траурной церемонии.
Внимательно прислушиваюсь и, удостоверившись, что поблизости полная тишина, ступаю в коридор.
Так и есть. Преодолевая метр за метром, повторно убеждаюсь, что соседние со мной комнаты совершенно пусты и выдыхаю спокойнее.
До лестницы остается всего два шага, когда улавливаю запах Винса. Терпкий мускусный аромат, пусть уже и приглушенный. Нет, ничего удивительного в этом по сути нет. Бета стаи постоянно бывает в нашем доме по работе, и как жених.
Удивляет другое: хорошо знакомый мне запах тянется из противоположного крыла дома. Оттуда, где всегда была личная территория альфы. И я не припомню случаев, чтобы кроме меня и отца хоть кто-то забредал туда без позволения. Даже женщины, приходящие из поселения, чтобы навести генеральную уборку и приготовить еду, делали всё под наблюдением кого-то из ближайших помощников отца.
Вот первый этаж всегда был, как проходная зона. А второй — уже личные покои семьи вожака.
Да, любопытство — мой порок. Признаю это и не скрываю. Потому вместо того, чтобы идти вниз, делаю один, а потом и второй шаг в сторону правого крыла.
Может, показалось, и Винс забегал сюда на минутку?
Пожимаю мысленно плечами.
Однако, идеальный слух и нюх однозначно подсказывают: посторонние в крыле отца до сих пор есть. И там не только бета стаи, но и тот, кто явно пытается скрыть свой запах.
Ступаю тихо-тихо, обходя стороной половицу, что всегда скрипит, выдавая чужака. И приближаюсь к первой двери.
Нет. Не здесь.
Следующая комната — спальня. Тоже пусто.
Дальше — мини-кабинет с небольшой библиотекой.
А вот тут уже интереснее.
Точно. Двое. Винс и… кто-то неизвестный.
Разговаривают пусть и не шепотом, но звукоизоляция в доме очень хорошая. Прислушиваюсь внимательнее. Желание узнать причину столь важной беседы, ведь не просто так жених привел наверх постороннего оборотня, борется во мне с потребностью идти к отцу.
Однако…
— Гарантирую, Харб, Ронда очень скоро станет альфа-самкой этой стаи.
Произнесенное уверенным голосом обещание жениха заставляет замереть на месте.
Что?
* * *
Замираю, реально оглушенная громким заявлением беты нашей стаи.
Да ну нет, показалось.
Стараюсь успокоить саму себя. Но в то же время понимаю, что ошибки не было. Я услышала то, что услышала.
Но как?
Приходит своевременный вопрос. И схожий с ним задаёт там, за дверью, неизвестный мне оборотень.
— Я все продумал, — ощущаю нотки самолюбования в голосе Винса. Да, это на него очень похоже. Себя он любит больше, чем всех окружающих вместе взятых. — Твоя дочь для всех станет Мией.
Что?
Выкрикиваю мысленно, опираясь рукой на стену, так как ноги почти перестают держать от полученного шока.
Нет-нет-нет. Полная чушь! Что он такое говорит?
Бьется раненной птицей в груди сердце.
А мой вопрос уже дублирует чужак, произнося его в слух.
— Мия — омега, Харб, — фыркает Винс, раскрывая мой секрет. Тот, который клялся хранить до конца дней. — Наш с ней щенок родится альфой. Тут нет никаких сомнений, учитывая кто был его дедом.
— Но, если ты сделаешь её своей парой… — начинает неизвестный.
— НЕТ, — обрывает его бета. — Жениться на этой дефектной я не собираюсь, а вот как инкубатор она подходит идеально.
Слова жениха бьют не хуже плети, нанося удары один за другим по и так кровоточащему от потери всех близких сердцу.
— Занятно. Что дальше? — проявляет интерес неведомый Харб.
— А дальше я заберу щенка, доказывающего моё право на стаю, а самку определю жить в какой-нибудь глуши подальше отсюда. Если потребуется еще детеныш, всегда смогу наведаться к ней в гости.
— Не взбрыкнёт?
— Эта-то? Нет! Не взбрыкнет. Скорее, любой ерунде поверит. Она слабая и глупая волчица, — говорит уверенно тот, кто обещал моему отцу заботиться обо мне и уважать. — Ну, а если характер вдруг решит проявить, быстро припугну и задвину на место. Я не её папочка, чтобы церемониться и сопли подтирать.
— А что с моей дочерью? — прорезаются нотки нетерпения в голосе чужака.
— Она займет место альфа-самки. Я объявлю её своей парой, пусть и без меток. А как только омега понесет, твоя дочь притворится беременной. Никто не будет знать, что на самом деле она не может иметь потомство. В положенный срок у меня родится наследник. Для всех, и Ронды в том числе, мой сын будет её собственным.
— Думаешь сработает?
— Конечно. Всё это время Брис скрывал девчонку. Кроме меня и еще четырех оборотней её в лицо даже никто толком за всю жизнь не видел. Убрать свидетелей — проще некуда. Тем более, у меня уже есть собственные волки, принесшие клятву верности заранее.
— То есть, — хмыкает чужак, — я фактически потеряю дочь?
— Зато станешь самым дорогим гостем моей
