Этот жест, по всей вероятности, заменял полудракону улыбку. – И я планирую довезти тебя до дома.
– Э…
Я несколько растерялась, не зная, как это прокомментировать. На одной чаше весов ночной автобус и сорок минут дороги, если повезёт, но зато в одиночестве, на другой – комфорт автомобиля и Кострик впридачу.
– Да мне на автобусе удобнее, правда.
– Не обсуждается.
Что, простите?
Кабинка лифта внезапно дёрнулась, а лампочка под потолком истерично мигнула и погасла. И вместе с ней в моей голове затухла вся мыслительная деятельность, вытесненная волной удушающей паники.
Я будто вновь оказалась в тоннеле Героев, перепуганная до смерти, замурованная в кромешной тьме. И снова крики и стоны, и шелест отлетающих от тел душ, и шорох, жуткий, до мороза по коже, и звук дыхания встревоженной земли.
– Бардак! Мы застряли, что ли? – Кто это сказал? Точно не я. – Кок, у тебя мобильник есть? Я свой засунул куда-то, не могу найти. Подсвети. Кок?
Голубоватый свет залил кабинку, и я слабо всхлипнула.
Кострик выругался.
– Посмотри на меня.
Вздохнула рвано, пытаясь успокоиться, напоминая себе, где я и с кем, но получалось не очень.
– Варвара!
Глаза у него были удивительные, совершенно невероятные. Сочетая в себе все оттенки синего, начиная от светло-голубого и заканчивая почти серым, с тёмной каёмочкой по краю радужки, они словно светились. Как если бы внутри Кострика пряталось волшебное пламя цвета моря, безумно прекрасное и опасно влекущее.
Внезапно вспомнилась наша первая встреча. Тогда, на лекции у Хустова, когда новый студент наградил меня мимолётным взглядом, а я из-за этого чуть не побежала забирать документы.
Сглотнула, вмиг позабыв о своих страхах.
– Полегчало?
Глаза парня потускнели, и единственным источником света в кабинке теперь был его мобильник.
– Кострик, а ты, вообще, кто?
– КострИн Тимур, твой одногруппник. Разве забыла? И кончай меня Костриком обзывать.
– Ещё чего! – фыркнула я. – Всем можно, а мне нельзя?
– Всем – это кому, например?
Он отвернулся к щитку управления, а я разочарованно вздохнула. Отчего-то было жизненно необходимо удержать внимание парня на себе.
– Вообще всем. В универе. Тебя после лекции Хустова за глаза все так называют. Не знал?
– Откуда? Если, как ты говоришь, «за глаза»?
В кабине послышались гудки, видимо, Кострик всё же нашёл кнопочку для связи с диспетчером.
– Оператор третьего участка Серейко слушает. Какая у вас проблема? – пробубнил кто-то скрипучим бесполым голосом.
– Здравствуйте, – Вот у Кострика, например, красивый голос, глубокий. Почему я раньше этого не замечала? – Мы в лифте застряли. В Национальной библиотеке. Со мной тут девушка, у неё что-то вроде клаустрофобии, не могли бы вы…
– Ожидайте. Аварийная бригада на выезде.
– А ско… – Скрип и скрежет внезапно прекратился, и Кострик со всей дури ударил по приборной панели. – Кто позволил отключаться? Найду – урою!
Строгий какой…
У меня внезапно закружилась голова, и я облокотилась о стену.
– Блин, что-то мне как-то плохо… – пробормотала заплетающимся языком. Чувствовала себя целиком пьяной, хотя и не пила ничего крепче чёрного кофе с момента аварии.
– Вижу, – недовольно процедил Кострик. – Перестарался малька.
– Что сделал?
– Иди сюда, – он сел, вытянув ноги, притянул меня к себе на колени. – Головку вот так вот мне на плечо и дыши. Глубокий вдох через нос – выдох. И ещё раз. Вот умничка… И глазки закрой, ага, вот так… Вдох – и выдох. Вдох…
– Моя Мотька на тебя с первого взгляда запала, – зачем-то сообщила я.
Я вообще была какая-то странная, говорила и делала вещи, мне несвойственные. И даже где-то осознавала это, но отчего-то и не думала тревожиться.
– Серьёзно?
– Ну. Потому что ты красивый и таинственный.
Кострик хмыкнул.
– Это она так считает?
– Не только она. Все. – Я пожала плечами и задумчиво протянула:
– Правда, красивый. Такой мальчиш-плохиш из фильма для взрослых… Понимаешь, о чём я?
– Не-а, – рассмеялся. Стянул резиночку с моих волос и ласково растрепал короткие пряди. – Хорошо бы ты рассказала мне об этом подробнее и, желательно, на трезвую голову.
– Эй! – От обиды я выпрямилась и досадливо поджала губы. – Я же не пьяная. Я вообще не пью. Ну, почти вообще.
– Ага, – легко согласился Кострик. – Глазки закрывай.
Я вновь пристроила голову у него на плече.
– Тимур?
– Что?
– Ты так и не ответил, кто ты.
Рука, перебиравшая мои волосы, на мгновение застыла, а потом Кострин произнёс:
– А зачем? Ты и сама обо всём прекрасно догадаешься.
– Правда?
Мне в его голосе послышались нотки тоски и сожаления. Странный он какой-то. Хотя и симпатичный, тут Мотька несомненно права.
– Ага. Вот в себя придёшь и сразу же выскажешь мне всё, что думаешь по этому поводу. Дыши, как следует, Кок, не филонь. Нам нужно продержаться на одной дозе… Вон ты какая слабенькая… Хоть бы проклятые ремонтники до нас поскорее добрались. Дыши-дыши. Вдох – выдох. Хорошая девочка.
Я не особо прислушивалась к тому, о чем говорит Кострин. Дышала. Блаженно улыбалась. Нежилась в исходящем от парня тепле и прямо-таки млела от запаха его туалетной воды. Это было что-то резковатое, с нотками цитруса, зелёного чая и чего-то такого ненавязчиво-цветочного. Пьянящего…
Наверное, я уснула, зачарованная тихим голосом Кострика, а когда проснулась, обнаружила себя не на полу лифта в объятиях одногруппника, а в чужой квартире, на диване, под мягким пледом.
Голова гудела, как после основательного перепоя, и страшно хотелось пить.
– Вода на столике слева. – Виновник случившегося появился в поле моего зрения внезапно, как из-под земли выскочил. Тёмные влажные волосы, зачёсанные назад, полотенце, перекинутое через обнажённое плечо, спортивные брюки, низко сидящие на бёдрах, и босые ноги. В глаза Кострину я старалась не смотреть. И не из природной скромности, если что.
– В службе контроля знают, что ты василиск?
Подумав, я всё же воспользовалась советом и потянулась за стаканом.
– Конечно, – насмешливо фыркнул Кострик. – Но василиск я всего лишь на четверть, поэтому…
– Если ты ещё раз включишь в моём присутствии свои гляделки, – перебила я, поднимаясь на ноги, – я пожалуюсь в ректорат. – И добавила после короткой паузы, так сказать, контрольным выстрелом:
– И деду Шурке. Он у меня хоть и в отставке, но дружеские связи сохранил. Где у тебя выход? Мне домой надо.
Я прямо кожей почувствовала, насколько сильно Кострин разозлился.
– Я, если ты не заметила, хотел тебе помочь, – раздражённо бросил он. – Или скажешь, что предпочла бы моей помощи панический приступ и истерику?
– Не скажу. Выход где?
Он молча махнул полотенцем куда-то себе за плечо, и я смело двинулась в указанном направлении. Но спокойно уйти мне не позволили. Стоило мне поравняться
