сторону, пропуская командора Бергман. «Зайду», — высветилось на экране, и губы Кхефа растянулись в довольной улыбке.
— Думаю, это не мне вы так улыбаетесь, капитан, — Бергман подошла к столу. И хотя она двигалась чётко — не как учёный даже, а как военная, было в её походке что-то хищное, что заставляло даже Кхефа подбираться в её присутствии. Лучше следить за тем, что он говорит и делает.
— Нам с вами предстоит долгая и трудная работа, командор, — покачал головой Кхеф. Жестом он пригласил Бергман сесть. — Сегодня я позвал вас не как командора Флота — точнее, не только как командора. Вы нужны мне как ученый-генетик.
Золотые глаза Кхефа внимательно следили за Бергман — от него не укрылось, как она подобралась от его слов. Вот уж точно — дикая катхара 3, сжавшаяся перед прыжком. Можно подумать, будто он собирается её в чём-то уличить. Хотя отчасти…
— К этой миссии же не просто так приставили именно вас, аши Бергман? — спросил Кхеф как мог учтиво.
Крылья широкого носа Бергман дрогнули. Но она тут же взяла себя в руки. Неудивительно — в конце концов, не может быть её вины в том, что она исполняла приказы сверху и до поры скрывала от него некоторые детали.
— Что вам известно? — сухо спросила она капитана.
Сколько раскрыть ей? С одной стороны, скрывать он не имеет права. А с другой — вдруг и командору известно не всё? Ведь были вещи, которые Кхеф не доверил даже верному старпому…
— Хексабаль рассказал мне, — медленно начал Кхеф, старательно подбирая слова, — что наркотик, который распространяют его подручные, оказывает особое действие на нервную систему колшарцев и литанийцев. Из-за него они меняются и становятся… — он запнулся, — похожи друг на друга.
Кхеф откинулся на спинку капитанского кресла, поднеся руку к губам. Было трудно скрывать радость от того, как ловко он остался при своих картах.
Бергман выдохнула — ей будто стало легче от его слов.
— Всё так. Особенно это действует на литанийцев.
— Почему?
— У них более стабильная нервная система. Её легче сделать лабильной, приблизив к колшарской, чем у колшарцев замедлить естественные процессы.
Кхеф снова кивнул. Всё так, как говорил Хексабаль. Оставался другой вопрос:
— Почему мне сразу не сказали?
— Это не меняет сути дела, — отрезала Бергман. В этот раз ни один мускул на шоколадном лице не дрогнул. — Ваша задача — поймать террориста.
— Ну, этого мы не сделали, — Кхеф поднялся и подошел к фабрикатору, встроенному в стену кабинета.
— Вы вышли на его след, — Бергман тоже откинулась на спинку стула, как он до этого. — Это больше, чем смог ВОБ за последние месяцы.
— И то верно, — Кхеф набрал комбинацию на панели. — Вы что-нибудь будете, командор? — капитан обернулся. — Может, чай? Или кхофе?
— Нет, спасибо, — Бергман улыбнулась чему-то. — Так зачем вы меня позвали, аш? Чтобы спросить о том, что и так знали?
— Конечно, нет, — Кхеф вернулся за стол с кружкой в руках. Жар просачивался сквозь кожу, заставляя отпустить её поскорее. — Я хотел спросить, каковы ваши прогнозы. И медицинские, и социальные.
— На самом деле, последствия влияния наркотика на организм преувеличены.
Кхеф кашлянул, ставя кружку на место с легким стуком.
— То есть как?
— По сути, это не наркотик даже. Он накапливается в организме до определённого предела, а потом происходит кризис. Во время кризиса организм меняется. Суть этих изменений вы уже знаете.
— Но ведь граждане умирают?
— Умирают. Потому что употребляют бесконтрольно. Потому что нет никакой информации о приемлемых дозировках, интервалах приёма и тому подобных вещах. И они так и будут умирать, если положение вещей сохранится. Но если препарат исследовать… — Бергман запнулась, как будто сказала лишнего.
Кхеф задумчиво побарабанил пальцами по столу. Другой рукой он сжал подбородок.
— Не примите меня за неуча, командор, — сказал он, наконец, — но всё-таки я военный, не учёный. — Бергман молчала, не спешила на этот раз его перебить. — Объясните мне: зачем его изучать? Это звучит так, как будто вы говорите о его введении в массовое упторебление. Но… зачем? — он перевёл взгляд на Бергман, непонимающе хмурясь.
— Нет, не в массовое, — командор подняла руки, защищаясь. — Наоборот: в точечное и индивидуальное.
— Но зачем?
— У каждой расы есть свои особенности, сильные стороны. Но у неё же и свои ограничения. Однако не всем хочется быть теми, кем они родились. И это возможно изменить. Иногда изменения происходят случайно: взять, к примеру, Сер’тана, вашего начальника Безопасности. Сбой в программе клонирования сделал его не таким, как остальные литанийцы: он, как говорили когда-то на Земле, «быстрее, выше, сильнее». Как результат — он единственный литаниец-безопасник во всём Флоте.
— Не единственный.
— Но единственный мастер меча, — настаивала Бергман. — А вы не думали, что кто-то ещё из его народа хотел бы обладать подобной силой? Ну, как пример.
— Пример в любом случае неудачный. Чтобы уподобиться Сер’тану, мало быть быстрым и сильным. Он тренировался с самого детства чтобы стать тем, кто он есть. Вы предлагаете эксперименты на детях?
— Да нет же! Я про взрослых, осознанно принимающих решения. Хотя, как вы правильно заметили, чем раньше начать курс, тем сильнее и устойчивее будет результат…
— То есть вы считаете, что Хексабаль делает всё верно? Что нужно только направить этот же процесс, взять его под контроль, и всё будет хорошо?
— Не мне судить Хексабаля. Насколько я понимаю, у него скорее политические цели. Я же плохо разбираюсь в политике, — Бергман улыбнулась. — Я, в первую очередь, учёный. И хотя наука и этика довольно… причудливо переплетаются порой, я всё же за всеобщее благо. Человек, ощущающий себя на своём месте — это же благо, верно?
Кхеф повёл плечами. Ему очень хотелось с ней согласиться, но всё-таки он чувствовал, что разговор приобрёл какой-то искажённый оттенок. Лучше было сменить тему:
— Это не всё, о чём я хотел поговорить. — Он отодвинул в сторону наполовину опустевшую кружку, сцепил руки на столе. — Командор, мне нужна проходка к командованию Флота.
Она стрельнула в него ореховыми глазами. Точно такого же цвета Кхеф делал стены в своей каюте, если собирался провести ночь не один.
— Хотите рассказать о моих словах?
— Что? Нет! — Кхеф рассмеялся. — Это касается некоторых вещей, которые я узнал на корабле Хексабаля. Я не доверил их даже рапорту, потому что считаю, что их надо передать в командование лично.
Бергман, чуть помедлив, кивнула.
— Я поняла вас, капитан. И согласна. Сделаю всё, от меня зависящее, чтобы командование приняло вас.
Дверь вновь отворилась, на этот раз на пороге стояла второй помощник Ма’лэр.
— Капитан, — она
