— Кто же виноват, что рядом с тобой у меня его повышенное выделение? — я натянула на лицо улыбку, чтобы со стороны это выглядело милой беседой. Стол был большой, и мы с родителями сидели достаточно далеко друг от друга, чтобы наши тихие пикировки не доходили до их ушей.
— Наконец-то ты признала, что ядовитая, — хмыкнул Рик и расправил на коленях салфетку.
Я не смогла придумать остроумный ответ и поэтому просто раздраженно фыркнула. Ничего, скоро его маленькая победа забудется. Я с предвкушением посмотрела на бокал моего жениха, наполненный рубиновым вином. И в этот момент мой отец поднялся со своего места, готовый произнести тост. Да, уже совсем скоро.
Ричард
Спокойствие и слишком приторная улыбка на лице Эллен мне не нравились. Я успел выучить все сигналы её тела, которые говорили о грандиозном замысле, и теперь подозревал подвох во всём, что меня окружало. И прежде всего наблюдал за Майком, который елозил на своём стуле, будто ему под мягкое место насыпали гороха. Он-то мне и подсказал, что ожидаемый подвох кроется в бокале. Мальчишка то и дело пытался в него заглянуть и тут же отворачивался, как только ловил мой взгляд. Ненадёжного ты выбрала напарника, Элли, ненадёжного!
— Предлагаю начать с тоста, — громко произнёс мистер МакКолтер, поднимаясь на ноги с бокалом. — Три года, которые прошли с момента помолвки, пролетели незаметно, и до долгожданного события осталось всего несколько месяцев. Так выпьем же за то, чтобы всё прошло наилучшим образом! За вас, дорогие наши дети!
Все приподняли бокалы, и Эллен — ниже и позже всех. Она неотрывно наблюдала за мной, пряча косой взгляд, пока делала глоток. Я не стал лишать её удовольствия и пригубил свой напиток, но не сделал ни глотка, и даже не коснулся его языком. Только принюхался, пытаясь понять, что именно с напитком не так, но кроме лёгкой кислинки ничего не ощутил.
— В самом деле, времени осталось совсем мало, — заметила матушка. — Пора уже готовиться! Только на пошив платья уйдёт не менее сотни дней. Вы же серьёзно относитесь к вопросу подвенечного платья?
— Что вы, это ведь важнейшая часть любого торжества! — поддержала миссис МакКолтер. — Мы уже вызвали из Лосканы мистера Эммета, и он приступит к работе в следующее новолуние.
— Вот это правильно, такие важные вещи стоит начинать на растущей луне, — удовлетворённо заметила матушка.
Мне пришлось сосредоточиться, чтобы использовать ровно столько магии, сколько необходимо. Чуть сдвинутый на полке бюст опасно покачнулся. Я тут же взял бокал и снова сделал вид, что пью, а через секунду бюст с дребезгом разбился о каменный пол. Все обернулись. Майк вылез из-за стола и побежал смотреть, а Эллен привстала на стуле. Пользуясь моментом, я незаметно слевитировал жидкость из бокала в огонь камина. Послышалось характерное шипение.
— Бог мой, должно быть Нинель сегодня убирала пыль и не сдвинула мистера Клеренса на место, — схватившись за грудь проговорила маман моей невесты.
— Какой-то ваш родственник? — уточнил отец, но мистер МакКолтер только хохотнул:
— Нет, всего лишь дрянной поэт прошлого века, ему давно пора было на покой.
Дежурившая у порога служанка уже бежала с метлой и совком, а наши родственники вернулись ко столу.
— Твоих рук дело? — прошептала Эллен.
— Зачем мне? — я изобразил искреннее удивление.
— Может, тебе это кажется забавным, — она равнодушно пожала плечами, а взгляд её вновь задержался на пару мгновений на моём бокале.
— Что ж, — громко произнёс мистер МакКолтер, хлопнув по столу. — Хочу выразить своё огромное почтение и благодарность… — его голос вдруг стал выше, и отец Эллен прокашлялся. Потом пропищал: — Простите… — Ещё раз кашлянул. — … И благодарность…
Майк захихикал в собственную тарелку.
— Тони, что с тобой?! — неестественно пропищала миссис МакКолтер, вызвав у мальчишки уже откровенный хохот. Эллен едва сдерживала улыбку.
— Это что за шуточки! — отец ударил ладонями по столу и резко встал, но и его голос звучал так, будто он был младенцем-переростком.
Тут уже я не выдержал и тихо засмеялся, безуспешно пряча улыбку в рукав.
— Ричард, это твоих рук дело? — пропищала Эллен свою коронную фразу, и я, утирая слёзы, отрицательно покачал головой:
— Нет, твоих.
А потом засмеялся громче, потому что и мой голос превратился невесть во что. Смех, кстати, тоже. Я слушал собственный смех — и от этого становилось ещё смешнее.
— Безобразие! — пищала матушка.
— Тони, сделай с этим что-нибудь! — вторила ей миссис МакКолтер, но её муж уже хохотал вместе с нами. Эллен тоже потеряла любое хладнокровие и, чуть не рыдая от смеха, уронила голову на стол.
* * *
Когда мы подъехали к академии я, наверное, впервые подал Эллен руку. Она посмотрела на неё с опаской и не стала принимать предложенную помощь. Вместо этого, крепко удерживаясь за поручень возле открытой дверцы кареты, осторожно ступила на скользкую дорогу, которая после тёплого дня покрылась прочной коркой льда. Едва не поскользнулась, и я с трудом проглотил комментарий по поводу её пышного, покачивающегося, как желе, платья.
— С чего ты такой галантный? — едко спросила она. Я пожал плечами:
— Мне было весело. Я так хорошо не проводил время в кругу семьи уже лет десять, если не больше. Твоя ведь заслуга.
— Ты сам вылил холоцентатус в камин. И скажи спасибо, что я тебя не выдала!
— Спасибо, — я изобразил шуточный поклон.
Конечно, она это сделала не для моего блага, а для своего: если бы она сдала меня, то я бы сдал её, и чем бы это закончилось, не знал никто. Мне вот, например, отец грозит, что назначит своим писцом, и это намного хуже, чем служба в качестве боевого мага: от государственной должности отказаться уже не получится, работа скучная и занимает порой всё возможное время. Я редко видел отца и прекрасно представлял себе, сколько времени мне придётся проводить, скрючившись над гербовой бумагой.
Некоторое время мы шли молча. К вечеру похолодало, и изо рта вырывались клубы пара, особенно заметные в свете зачарованных камней, мягко мерцающих за стеклом фонарей.
— Значит, ты хотела, чтобы я опозорился на глазах у родителей, — заметил я и бросил на неё короткий взгляд сверху вниз. Она посмотрела на меня в ответ, сердито, как маленькая собачка, состоящая наполовину из страха, а наполовину — из ненависти. Я прыснул: — Ты похожа на чихуахуа.
— А ты на обезьяну-переростка, — фыркнула она в ответ.
— Ну, так и в чём был замысел?
Она скрестила руки на груди и нахохлилась. Я терпеливо ждал.
— Надеялась доказать, что ты психически нездоров, и тогда мне не пришлось бы выходить за тебя, — призналась Эллен. — И не смотри так, ты первый начал эту войну.
— Неужели ты всё ещё дуешься из-за того компота?
— Компота?! — чуть не взвизгнула она, резко остановившись. — Компота?! Ты хоть понимаешь, что натворил?!
— Честно? Не понимаю.
Она потрясённо покачала головой.
— На том балу был Стив МакТаллен!
— И что? — совершенно серьёзно не понял я. А потом ка-ак понял! — Погоди, ты что, втрескалась в Стива?
Эллен нахохлилась ещё сильнее и быстро зашагала по дороге. Я с интересом наблюдал, ожидая, когда она, наконец, поскользнётся — и дождался. В месте, где гололёд был присыпан свежим снегом, она вдруг раскинула руки, ноги улетели вперёд, а сама Эллен начала падать на спину. Я одним движением проскользил за ней, поймал в последний момент, и сам едва удержался на ногах.
— Да, он мне нравился, — призналась Эллен, оттолкнув меня от себя. — Представляешь, каким унижением было появиться перед ним в белом платье с огромным уродливым пятном! Мне пришлось сразу уйти, и весь оставшийся вечер я ждала родителей, сидя в карете.
Я на мгновение отстал, пытаясь представить себе зарёванную Эллен, которая скорее мне глаз выбьет, чем покажет свою слабость.
— И что, из-за этого весь сыр-бор? Стив же придурок, каких поискать.
