Меня сразу же пробрал озноб, и я плотнее запахнула пальто. Для жильцов там была сооружена беседка со скамейками и столом для пикника. Когда я села на одну из скамеек, моё дыхание затуманилось передо мной, но воздух творил чудеса, охлаждая все те части меня, что пытались оставаться разгоряченными и озабоченными.
— …слышала, что он уже выбрал одну.
— Как ты думаешь, в каком Дворе она будет…
— …самое время нам получить ещё одну…
Охваченная любопытством, я встала и подошла к краю здания. Уличные фонари внизу горели жёлтым светом, и ещё одна машина пронеслась по слякоти на дороге.
— …ещё один невежественный человек…
Выглянув через сетчатый забор, ограждавший крышу, я увидела двух женщин, сидящих на капоте «Мустанга». Одна из них была хорошенькой блондинкой, у другой были белоснежные волосы.
Я прищурилась… не была ли их кожа немного синей? На них почти ничего не было из одежды, несмотря на мороз.
— …вероятно, ещё одну девчонку для Весны.
Прохладная ночь слишком хорошо доносила звук с улицы до крыши. Внезапно одна из них, блондинка, повернулась и уставилась прямо на меня. Наблюдая за мной, она ухмыльнулась и что-то прошептала своей подруге. Они обе разразились смехом. Я отскочила от забора, как от огня. Смущённая тем, что меня поймали на подглядывании, и сбитая с толку их странным разговором, я вдоволь подышала свежим воздухом. Вернувшись внутрь и снова спустившись вниз, я забралась обратно в постель к Кэндис и вскоре погрузилась в глубокий, спокойный сон… глаза в лесу и мелькание заострённых ушей и зубов наполняли мои сны.
ГЛАВА 3
ТЕЯ
— Ты слишком громкая, — простонала Кэндис из-под одеяла.
— Я занимаюсь йогой, а не играю на барабанах.
Я расставила ноги и высоко подняла руки в позе воина.
— Ты делаешь это слишком громко.
Я удерживала своё тело на месте в течение долгого времени, затем расслабилась и перешла в «собаку мордой вниз».
— Ты всегда можешь присоединиться ко мне.
Она фыркнула.
— Поступай, как знаешь. Ты хочешь, чтобы я купила тебе что-нибудь перед уходом? Аспирин от похмелья?
— У Кэндис Льюис не бывает похмелья, — проворчала она.
— Мм-хмм.
— Я позволю тебе принести мне немного воды.
— Конечно, ваше величество.
Я упала на коврик, а затем вскочила обратно. Дойдя до холодильника, я схватила бутылку с водой и бросила её в комок из одеял.
Она вскрикнула, а затем высунула голову, щурясь на меня.
— Грубиянка!
— Ты понимаешь, что уже почти полдень?
Я надела туфли и схватила пальто, всё ещё в одолженной толстовке и спортивных штанах, поскольку моё платье макси не стало очевидным выбором для декабрьского рабочего наряда.
— Дневная смена?
Она зевнула.
— Половина смены, с часа до пяти.
Я всё же положила немного аспирина на стойку, несмотря на её протесты.
— Увидимся позже.
Дверь почти закрылась за мной, когда я услышала её ворчание:
— Кто, чёрт возьми, писал на моей руке?
На улице я огляделась в поисках «Мустанга», который видела прошлой ночью, отчасти задаваясь вопросом, не почудилось ли мне всё это. Но если машина и была там, то теперь исчезла вместе со странными женщинами. Мне пришлось соскребать слой льда с лобового стекла фургона, но, по крайней мере, небо было ясным, и вскоре я уже была в пути, направляясь на работу.
Поездка была спокойной, даже несмотря на то, что пробки на выходных всё замедляли. На особенно длинном красном светофоре я подняла глаза и увидела, как в зеркале заднего вида покачивается мой школьный шнурок, насмехаясь надо мной, пока я ехала на свою низкооплачиваемую работу, которая не имела ничего общего с четырьмя годами, потраченными на получение степени по истории. Это только вернуло мои мысли к прошлой ночи, когда я разговаривала с Девином в галерее. Она была музеем моей мечты, но, чёрт возьми, мне было очень приятно какое-то время поговорить с другим учёным. Моя любовь к Кэндис была глубокой, но я не могла заставить её суетиться над старой книгой переписи населения, так же, как она не могла заставить меня с энтузиазмом относиться к нашим ночёвкам на «Неделе моды» в Нью-Йорке.
И бицепс Кэнди не напрягался под рукавом её пальто.
Звуковой сигнал позади меня заставил меня переключиться на теперь уже зелёный свет светофора, и я нажала на педаль газа.
Заехав на стоянку автомойки, я заглушила двигатель и откинула голову на сиденье. Это была автоматическая мойка, так что я хотя бы не пачкалась — просто заботилась о кассовом аппарате и позволяла парням на другом конце сделать детализацию.
Постепенно смирившись с необходимостью провести следующие несколько часов в кабинке, я выскользнула из своего фургона.
— Сегодня в спортивных штанах, Упадана?
Рыжеволосый мужчина с короткой бородкой и в комбинезоне скользнул взглядом по моему капюшону, склонившись в притворно-сексуальной позе. Я рассмеялась и направилась в офис.
— Я говорила тебе, что у меня есть не только леггинсы, Алан. И когда ты перестанешь меня так называть?
Я открыла дверь, и девушка, дежурившая до моей смены, практически пробежала мимо нас, едва помахав на прощание.
— Хорошего дня, Бет, — пробормотала я, заходя внутрь.
— Я перестану называть тебя так, когда ты перестанешь этим заниматься.
Алан драматично исполнил свою интерпретацию фигурки на табличке «Осторожно: мокрый пол».
— Это называется йога, и это полезно для тебя.
Я надела свою фирменную куртку и включила древний компьютер.
— Конечно, Упадана, — он подмигнул. — Как прошла шикарная вечеринка?
Опустившись на стул и медленно раскачав его по кругу, я сказала:
— Многолюдная вечеринка была не для меня. Но, о боже, как бы я хотела питаться так каждый день. Еда была не от мира сего, там ещё была тёплая сырная выпечка с начинкой, а маленькие вишневые тарталетки таяли у меня во рту за один укус.
— Если ты хочешь поесть, я могу помочь с этим, — он прислонился к дверному проёму. — Мой двоюродный брат разливает напитки в новом заведении к востоку отсюда. У них вечер репетиций для друзей и семьи перед открытием через пару недель. Если ты ничего не будешь делать в среду после следующей…
— Не знаю, — сказала я. — Обычно я хожу на йогу, если у меня выходной по средам.
— Ты ни дня не можешь пропустить? Разве ты уже не эксперт по позированию для напольных табличек?
Мои губы приоткрылись от шока, когда машина подъехала к одному из пылесосов самообслуживания, и из неё вышел парень с загнутыми рожками на голове.
— Что он надел?
— Что? — спросил Алан, проследив за моим взглядом. — Кто?
Моргая, я наблюдала, как парень бросал монеты в пылесос, как тот заработал. А когда парень повернулся к своей машине, рогов уже не было.
— Ты в порядке? — спросил Алан.
Стряхнув остатки игры света, я снова посмотрела на Алана.
— Всё хорошо, просто устала, похоже. Итак, ресторан, я пойду. Напиши мне адрес.
— Звучит неплохо, — он подмигнул и побежал к участку детализации.
Испустив вздох, который закончился смехом, я закрыла дверь и привела в порядок зону регистрации.
В этот день мы были необычайно заняты — декабрь обычно был одним из самых вялотекущих месяцев для автомойки. Мало того, что мы были забиты посетителями, так ещё и мои глаза продолжали играть со мной злую шутку.
Вещи были нечеткими. Аспирин не помог, как и мытьё окна кабинки внутри и снаружи. Что-то из-за угла наклона солнца просто мешало моему мозгу или что-то в этом роде, потому что я продолжала видеть размытие и вспышки цветов. Парень с рожками был не последним, кого я видела в причудливых аксессуарах. Вспышки Дюбуа и его более эксцентричных картин приходили мне в голову каждый раз, когда мне казалось, что я вижу светящиеся глаза или острые зубы, и я уже работала над тем, чтобы не заработать головную боль от того, что происходило с моими глазами. Я уже была готова уйти, когда Кэти пришла на вечернюю смену. Я устало едва помахала ей перед тем, как уйти.
