вставая за моей спиной.
— И зачем? — С улицы раздаётся чей-то страшный рёв, заставивший дрогнуть стекло под моей ладонью. Бедное животное!
— Слишком сладкая добыча, — вздыхает Марек так, что я чувствую шевеление волосков на виске. — Если подозрения отца не плод воображения, то они не смогут удержаться — рискнут, чтобы меня ослабить. Потому что, несмотря на трёх братьев, я остаюсь главной поддержкой Главы. И меня же пророчат в его приемники.
Рискнут. Хмыкнув, я понимаю, что именно он недоговаривает, вот только об этом стоило сообщить немного заранее.
— Имей в виду, — я отворачиваюсь от парка, в котором то тут, то там появляются снопы красных искр, и, приподняв бровь, смотрю на него снизу вверх, — если меня убьют, Ириам переедет к тебе.
— Этого не переживёт никто из нас, — насмешливо усмехается Марек. — И ты же понимаешь, что я не дам тебя тронуть?
Понимаю? Наверное. Я, вообще, много чего понимаю, особенно то, что в смерти нет ничего страшного. Для меня уж точно. С жизнью сложнее и, собираясь ему об этом сообщить, я открываю рот и молчу, засмотревшись на светящийся зрачок напротив.
И не вижу, чувствую, как Марек поднимает руку, собираясь меня коснуться. Подходящий момент, и впервые за пятьдесят семь лет волнительно ёкает где-то в районе солнечного сплетения.
Пока прямо за дверью не раздаётся леденящий душу нечеловеческий крик.
***
— Нет! — надрывается кто-то этажом ниже. — Не-е-ет!
И Марек бы кинулся в самый центр, если бы Оля не сделала того же.
— Сиди здесь! — рявкает он, перехватив её за талию уже у двери.
— Ты меня с кем-то перепутал, — жёстко усмехается она, снова становясь ясновидящей, идущей по Зову крови. Той, кем была на самом деле. — Пусти!
Прикрыв глаза, Марек делает глубокий вдох, понимая, что они теряют время. Теряют из-за него и его разошедшихся инстинктов.
— Не лезь вперёд, — цедит он сквозь зубы, отпуская её и первым выходя в коридор второго этажа.
В «Вольчей Тени» разом становится слишком людно. Или волчно? Как не назови, лучше они от этого не станут, и Марек твёрдым уверенным шагом идёт к лестнице, а люди, оборотни и малая часть вампиров расступаются. Понимая, что их любопытство не стоит того, чтобы отложиться в памяти у лучшего Ищейки всех кланов.
Марек мог бы, перемахнув через перила, за один удар сердца оказаться внизу, если бы не помнил, что Оля идёт следом. И он почти усмиряет рвущуюся резкость, подаёт ей руку и помогает спуститься по крутой для человека лестнице.
Короткий коридор, главный холл и тело.
Обнажённое, с вывернутыми суставами и отколовшимся куском черепа, приоткрывшим вид на грязно-серый с кровавыми прожилками мозг. И никакой крови.
— Запечатать «Волчью Тень», — громко, чтобы слышали все, мрачно сообщает Марек. — Никто не войдёт и не выйдет, пока я не найду убийцу. — Подняв голову, он смотрит прямо в глаза отцу, стоящему рядом с трупом, и различает неуловимый кивок.
— А если это случайность? — слышится крик из толпы.
— Или искать будете вечность?! — второй.
Марек вскидывает голову и обводит взглядом разом притихший народ. Тем взглядом, который многие из них хорошо помнят, а некоторые особо отличившиеся испытали на себе не только его, но и всю крайнюю степень раздражения Марека.
Убедившись, что протестов больше не будет, испытывая странную смесь из вины и ярости, он делает несколько шагов вперёд, пока не встаёт над телом лежащего на животе мужчины. Присев, Марек вглядывается в лицо трупа, до скрипа сжимает челюсти и прикрывает безжизненные голубые глаза того, кто ещё час назад был ВладимИром Гавелом.
Официальным наследником его отца.
— Какое горе, какое горе! — всплескивает руками Петя, перехватывая мои ладони. — Такой чело… волк погиб! Какая утрата!
— Чего ты несёшь? — Я пытаюсь сбросить его руки, но не тут-то было. Петя хоть и выглядит худосочным, но по факту ненамного уступает в силе тому же чистокровному Яну.
— Тебя несу, — хмыкает он, уводя меня из образовавшегося в холле пустого круга вокруг трупа, — подальше отсюда, пока ты не пустила в ход свои таланты.
— Я могу помочь!
— В очередной раз угробившись, — послушно кивает он и вытягивает меня из толпы. — Оль, ты бы хоть думала иногда. Тот милый трупик — старший сын Гавела, на минуточку, обескровленный. Чуешь, куда ветер дует?
Мы оказываемся в тёмном коридоре, но Калата открывает не первую попавшуюся дверь, а строго определённую.
— На! — после чего в прямом смысле вручает меня Яну, а сам возвращается.
— У вас вообще совесть есть? — раздражённо выдыхаю я, когда Новотный за локоть отводит меня к единственному в комнате дивану. Всё остальное место занято маленькими экранами и пультами управления.
— Есть, — кивает Ян и выразительно стучит по плечу одного из крепких молодцов, сидящих здесь же. — Мы даже потом извинимся. Если не забудем.
— Сдались мне ваши извинения! — фыркнув, я всё же сажусь, сбросив туфли и подогнув под себя ноги. — Что там Петя болтал о моём даре?
— Калате бы дар молчания, золотой бы стал парень, — крякает Новотный, и я слышу смешки обоих молодцов. — Слушай, Оль, давай…
— … Марек потом сам тебе всё объяснит, — преувеличенно бодро заканчиваю я, вот только Яна перекашивает от моей усмешки. — Вы меня ни с кем не перепутали? Я вам что, девочка-припевочка, которую взялся сторожить серый волк? Или Марек меня удочерил, а я не в курсе?!
— Ты только ему это не предложи, — хмыкает Ян, но веселья в нём ноль целых, ноль десятых.
— Ян! — рычу я не хуже их всех. Самых сильных и самых умных. Так, что даже сидящие за мониторами Тени переглядываются.
— Ладно-ладно, — кривится он и садится рядом. Увидев на подлокотнике жёсткий звериный волос, я только сейчас задумываюсь, что ни разу не видела оборота. — Ты же знаешь про битву у Белой Горы в 1620?
— Это где католики с протестантами бились? — хмурюсь я. — У меня, знаешь ли, с историей России как-то получше, чем с историей Чехии.
— Типа того, — хмыкает он и разваливается на диване, явно никуда не торопясь. Меня что, одну волнует, что кого-то убили и Марек там один? — Низложенный незадолго до этого Фердинанд II, на людях ярый служитель католической церкви, по сути, потомственный вампир, собрал себе двадцати пяти тысячную армию, из которых людьми была едва ли половина.
— И вы, конечно, не могли упустить такой шанс, — закатываю я глаза.
— А что делать, против натуры не попрёшь, — разводит руками Ян и на мгновение его взгляд приковывается к одному из правых мониторов. Тому, который показывает главный холл замка. — Интернета-то не
