напряглось, когда она снова прижала оружие к его горлу.
— Ты умелый боец, надо отдать тебе должное, — сказал он ей, совершенно спокойный, несмотря на струйку крови, стекающую по коже. — Но, владея этим клинком, ты нарушаешь законы среднеземья.
Ее губы скривились в гримасе.
— Женщины Наарвы давно научились соблюдать свои собственные законы, если хотят выжить.
— Я могу это уважать, — ответил Талемир. — Если бы в Тезмарре разрешили воевать женщинам, из тебя получился бы отличный воин…
— Хватит, — приказала она. Но взгляд ее изменился, как и дыхание. Она прижалась к нему, ее бедра оказались между его бедрами, ее глаза опустились к его рту. — Прекрати, — сказала она.
Он нахмурился.
— Что прекратить?
— Ты используешь на мне свою темную магию, околдовывая меня тенями.
Он рассмеялся.
— Что?
Но она привлекла его внимание и к себе, к каждой частичке их тела. Ее тело было словно клеймо на его теле, пробуждая то, что дремало глубоко внутри.
— Ты пытаешься заманить меня во тьму, — вздохнула она. — Я чувствую это…
Он чуть не фыркнул, но вместо этого наклонился к ней.
— Возможно, я просто кажусь тебе привлекательным. Ты будешь не первой.
Она покраснела.
Это был сигнал к тому, что все это затянулось. Как бы ему ни хотелось и дальше валяться с ней в грязи, у него был приказ от гильдии. Ему нужно было найти и убить непутевого сына кузнечного мастера: человека, ответственного за угрозу всему, что отстаивал Тезмарр, самой его культуре и этике, защите среднеземья. Странное жужжание на запястье женщины подсказало Талемиру, что браслет — достаточное доказательство вмешательства этого мужчины. Не было сомнений, что она была сделана из наарвийской стали.
В три быстрых маневра он обезоружил женщину, ее изящные руки оказались зажаты в его, а спина прижата к его груди.
— Ты играл со мной, — вздохнула она.
— Совсем немного.
— Ты чудовище…
Какой бы магией ни был пропитан этот браслет — ведь это должен был быть именно браслет — он был мощным и пугающе эффективным. В ее словах не было и тени сомнения. Она до мозга костей знала, кто он такой, и это пугало его. Даже Уайлдер не знал… Но у нее не было доказательств. Здесь он был мужчиной, воином, и ничем больше.
— Меня называли и похуже, — позволил он себе. — Ты уступаешь?
Наступила томительная пауза, и он крепче сжал руку.
— Я знаю, кто ты, теневой рейф. Я вырежу твое сердце окончательно.
Талемир мрачно усмехнулся.
— Хотел бы я посмотреть, как ты попытаешься, Дикий Огонь. Ты согласна? — снова спросил он.
Он чувствовал, как она прижимается к нему всеми частями тела, возбуждая что-то внутри, и понял, что она пахнет сиренью и вереском4, давно забытым домом.
— Пока, — сказала она наконец.
— Хорошо. — Он отпустил ее. — Тогда ты можешь отвести нас в кузницу.
Женщина напряглась.
— Что тебе нужно от кузницы?
— Дело о Боевых Мечах. Лучше тебе не вмешиваться.
Он практически слышал, как она скрежещет зубами, но женщина, похоже, поняла, что он ее опередил, и медленно, ее голубой взгляд все еще пылал гневом, она убрала оружие. Молча кипя, она повела их обратно по гребню к тому месту, где Уайлдер ждал с лошадьми, а второй мужчина неловко стоял, его цвет лица был пепельным от столкновения с рейфами и Боевыми Мечами. Огромный ястреб наблюдал за происходящим с соседней скалы, и его желтые глаза были совершенно нервными. Талемир уставился на него, и царапины на его лице уже чесались от засохшей крови.
Уайлдер протянул ему поводья.
— Что это было? — спросил он, задыхаясь.
— О, ты уже знаешь, что у меня есть склонность вызывать неожиданные реакции у женщин… — Талемир усмехнулся.
— Обычно это происходит после того, как ты укладываешь их в постель.
— Что я могу сказать? Возможно, в Наарве мои способности к соблазнению сильнее.
Уайлдер фыркнул.
— Она пыталась тебя убить.
— Лучший секс начинается именно так, мой юный ученик.
Младший воин страдальчески закатил глаза.
— Я уже давно не твой ученик. Теперь я Боевой Меч.
Талемир ухмыльнулся. Ему нравилось подтрунивать над юношей. И сейчас, после падения Наарвы, после гибели брата Уайлдера, ему было как никогда приятно видеть, как он хоть на мгновение сбросил с себя скорбь.
— Ты всегда будешь моим учеником, — сказал он, легонько подтолкнув своего товарища по Боевому Мечу.
Уайлдер покачал головой и сел на коня.
— С каждым днем ты становишься все более невыносимым.
— Ты меня ранишь, — проворчал Талемир. — Ты ничего не забыл?
— Что?
— Если мы хотим добраться до кузницы в следующем столетии, тебе придется освободить место в седле еще для одного… — Талемир кивнул в сторону хмурого наарвийского рейнджера.
— Ты не можешь говорить серьезно, — сказал Уайлдер, не скрывая отвращения в голосе.
— Очень серьезно, ученик. Мы оба знаем, что леди хочет быть поближе ко мне.
— Надеюсь, она воткнет тебе клинок в спину.
— С таким лицом я, пожалуй, позволю ей это сделать.
— Непостижимо, — пробормотал Уайлдер, жестом приглашая мужчину-рейнджера подойти.
Талемир повернулся и увидел женщину ближе, чем предполагал. Она спокойно стояла на ногах. Он отдал ей должное.
— Ты уже закончил размахивать своим членом? — потребовала она, сложив руки на груди.
Он отступил назад, протягивая ей стремя.
— Непременно, забирайся.
— Ты думаешь, я буду сидеть с тобой в одном седле? С гребаным теневым рейфом?
Талемир бросил взгляд на Уайлдера, проверяя, не ослышался ли он.
— Не знаю, откуда у тебя такая мысль, но уверяю тебя…
Женщина сократила расстояние между ними, костяшки ее пальцев побледнели, когда она сжала кулаки вокруг своего оружия.
— Может, ты и выглядишь как мужчина, но я знаю лучше. Не оскорбляй меня, утверждая обратное.
— Что бы ты ни думала, я не держу на тебя зла. Мое дело — к кузнечному мастеру. Как только оно будет улажено, вам больше не придется меня видеть. Но сначала нам нужно туда добраться.
— Я могу дойти пешком.
— Это займет всю ночь.
— Пусть будет так, — сказала она, вызывающе подняв подбородок.
Но нет, все было не так. Одним легким движением Талемир обхватил ее за талию, тепло ее кожи просочилось сквозь одежду в его ладони, и он поднял ее в седло.
Очевидно, только шок помешал ей ударить его по лицу, и, прежде чем она успела подумать об этом, он взмахнул рукой, усаживая ее между своих ног. Он чувствовал, как ярость накатывает на нее волнами, но это не мешало ему наслаждаться ее мягкими волосами и пьянящим ароматом сирени и вереска.
Когда он подгонял своего жеребца, слева от них мелькнуло какое-то движение. Этот проклятый ястреб вернулся и
