— Какую программу? Ты что, участник? — шепотом поинтересовался Соник, подозрительно оглядываясь на соседей.
— Пока что нет, но надеюсь им стать.
— Сроки же истекли.
— Я знаю, — пожимаю плечами и стараюсь как можно тише расстегнуть молнию на багаже. Студенты в основном еще спали, и стать причиной их пробуждения не хотелось.
— Как ты так? Обычно же самая первая везде, а тут не успела.
— К сожалению, не все зависит от меня.
Какие бы ни были у нас натянутые отношения с Чиви, но порочить его имя среди учащихся я не стану. Одно дело пожаловаться соседкам по комнате на несправедливую оценку, и совсем другое рассказать, как он меня подставил и, возможно, лишил превосходного будущего.
— Удачи тогда, — ухмыльнулся приятель. — Но, зная, кто является Председателем, она вряд ли повернется к тебе лицом.
— Кто же? — сердце пропустило удар от волнения, уж больно не понравилось мне выражение его лица. Сочувственное.
— Извольда.
— Не-ет, — простонала я, забыв о соблюдаемой тишине. На меня сразу же посыпались шиканья.
Пора попрощаться с верой, надеждой и светлым будущим. Извольда никогда не отходит от правил. Извольда терпеть не может разгильдяев, лентяев и пустобрехов. Слава о ее жестком, не женском характере, бежит далеко впереди хрупкой фигуры. Втоптать в грязь, уничтожить рвения, хладнокровно заявить о бездарности — очень просто. Даже ученые мужи, говорят, стояли перед ней на полусогнутых ногах и робко тупили взгляд в пол. Тиран в юбке. Нет, даже не так. Беспощадный тиран в юбке. Палач ученого сообщества.
Она дошла почти до верхушки с самого низа, протаптывая себе дорогу бешенным трудоголизмом, умением пройтись по головам, сказать категорическое «нет» и гениальным мозгом.
Хозяин в моем представлении нервно водит носком туфли по паркету в сторонке. Извольда гораздо страшнее и ближе. И мне нужно произвести на нее положительное впечатление? Мне нужно сказать ей первое слово? Я никогда не уговорю ее пойти мне на встречу. Я уже ее боюсь. Да я одного ее имени боюсь!
— Тебе плохо, да? — заволновался Соник, обмахивая меня руками.
Я сползала по сиденью. Жизнь кончена. Шесть лет прилежной учебы, бессонные ночи над работой, стремления и чаяния стать Великим переводчиком — все рухнуло.
— Но ты можешь попробовать, — успокаивал рыжий. — За спрос, как говорится, денег не берут. Попытка не пытка и все такое. Лика, ну взбодрись!
— Извольда даже слушать меня не станет.
— А ты покричи ей.
— С ума сошел? Да меня выгонят и предадут забвению!
— Это да…Придумал! Ты сразу же ей скажи, что ты Ларье. Уверен, знаменитая мама сможет тебе помочь.
— Думаешь? — с сомнением протянула я.
Мама и Извольда, наверняка, не раз и не два встречались на разного рода ученых собраниях, и должны быть знакомы. Я и без того планировала использовать фамилию, может быть, и Извольда тогда примет меня во внимание. Остается ее найти и успеть хотя бы поздороваться, прежде чем меня вышвырнут прочь.
Да, так и сделаю!
Ухрас ничем выдающимся не отличался. Дома, газоны, железнодорожная станция.
Несмотря на недавний восход солнца, многочисленные горожане ходили по улицам, спешили по делам. На наши два экипажа, остановившихся подле корчмы, не обращали внимания. Поток людей здесь всегда был большим, городок находился между столицей Нокк и следующим по величине Ритром, выполняя неизменную функцию постоялого двора.
Остановка составляла час времени, за который мы успели позавтракать, размять затекшие спины, а кое-кто из девочек и сменить одежду. Я такими изысками не заморачивалась, но все гигиенические процедуры по возможности провела, поскольку по приезду у меня не будет свободного времени на приведение себя в порядок. Какой к черту душ, когда я могу остаться не у дел.
Извозчик говорил, что к десяти утра мы будем на месте. Оставалось два часа до заветной цели. Я, не отрываясь, повторяла свою методику, перепроверяла алгоритмы работы. Все должно пройти на высоте. Второго шанса не будет.
На меня косились, но вопросов не задавали. К странностям зубрилки нужно относиться с уважением, кто знает, как жизнь обернется.
Соник оставшуюся дорогу ненавязчиво подсовывал мне еду и воду, и только к концу поездки я додумалась его поблагодарить за заботу, до этого момента не особо ее замечая и принимая как неотъемлемую часть соседства рыжегривого.
Последняя страница. Пометки на полях черновика. Вот еще вспомнила интересный момент, аккуратно дописала его снизу.
Готово!
Захлопнула записи и сняла с себя заклинание частичной глухоты. Его использование позволяло спокойно и без лишних нервов заниматься наедине с собой. Одно из самых распространенных бытовых вмешательств среди учащихся. Отточено мною до совершенства еще на первом курсе и применяющегося иногда даже на занятиях во время лабораторных работ по созданию чертежей вызова, приручения и изгнания.
— … и всю ночь на допросе так и просидел, — донеслось с заднего ряда экипажа. Я обернулась, выдавая заинтересованность обрывком фразы. Кого там из наших на допрос отправили и за что?
— Новостей не знаешь? — догадался приятель, наблюдавший за мной.
— А что-то случилось?
— В кабаке у студгородка вчера драка была серьезная. Я же говорил, что всю ночь не спал.
— А, ну да. Говорил, — что-то такое я припоминала, но монотонное бормотание сбоку быстро выветрилось из загруженной головы. — Что не поделили?
Боевые маги, пусть и новички, на зачистку простого дебоша не направлялись. Надеюсь, все живы и здоровы.
— Следствие скажет, что послужило причиной, надо разбираться. Но одно уже ясно: конфликт был спланирован и затевался с определенной целью, — Соник сильно понизил голос и говорил мне в самое ухо. Все-таки, государственная тайна!
— Соник, а нам расскажи, — загудели сокурсники.
Приятель принял важную позу и категорически отказался разглашать засекреченную информацию следственных действий.
— Без жертв? — задала я волновавший вопрос, перебивая взбудораженных ребят и их расстроенные восклицания.
— Жертвы есть, но о них молчат. Так же, как и всегда молчали, — спокойным, не вписывающимся в обстановку голосом, произнесла Лила с факультета предсказаний. Мне сразу подурнело от примененных ею интонаций.
— Наболтаешь сейчас, — нахмурился Соник и поспешил успокоить. — Все нормально, не переживайте. Ушибы и ссадины быстро проходят, а от дурной головы так просто не избавишься.
Я обернулась и посмотрела на Лилу. Девушка сидела у окна, ровно за моей спиной, задумчивый взгляд пропускал мимо проносящие деревья. Она ни на кого не обращала внимания и, похоже, даже не заметила слов боевого мага.
