Не сказать, что Кайрон был доволен, зная, что рядом бродит другой самец, но в глазах молодого мужчины не было и крупицы похоти. После того разговора, у логова, прежнее тепло вернулось в их общение, но даже самый ревнивый волк не учуял бы в нем что-то большее, чем просто дружеская приязнь.
Входная дверь жалобно хрустнула, и конец его пути был ознаменован спокойным:
— Чем могу быть полезен, господин?
Высокий самец, вставший из-за лекарского стола, выглядел ужасно уставшим и совершенно безучастным. Его не удивили ни его стать, ни одежда, хотя Кайрон и постарался с помощью Айлы подобрать то, что не привлечет лишнее внимание. Когда его сладкоголосая самочка узнала, что он твердо намерен исполнить обещание передать весть родным, ее глаза сияли ярче звезд, а вот у целителя стоящего перед ним — напротив, были словно два тусклых безжизненных угля. Пора бы в них зажечь искру жизни.
— Можешь.
На стол лег мешочек. Совершенно обычный, сшитый из грубой мешковины. Такой не прельстит своим видом, но вот внутри… Ослабив горловину Кайрон вытряхнул на столешницу содержимое. Сложенный листок кожи, цепочка с хризолитом и расшитая нитками и бусинами куколка-крошка. Айла сама ее делала.
Лекарь побледнел так сильно, что темные глаза сделались похожи на два черных пятна. И резкий запах пота и страха ударил по обонянию, подсказывая, что совсем не радость испытал сейчас юноша. Его длинные, тонкие, почти как у Айлы пальцы, дрожали, и листок письма трепетал, будто лист на ветру.
— Она жива и здорова, — сочувственно пояснил Кайрон. Бедняга перед ним был готов лишиться духа и наверняка не мог прочитать письмо как следует. Самец со свистом втянул воздух и почти упал на табурет, вгрызаясь взглядом в размашистые строчки.
Кайрон терпеливо стоял рядом, давая лекарю и себе время. Чувство удовлетворения и облегчения мягкими волнами толкались в груди. И все отвращение от вида грязных, тесных поселений и вони от иных людей меркло, стоило посмотреть, как осторожно гладит Вилл письмо, нашёптывая едва различимые нежности. Он любил свою сестру. А значит — долгие двенадцать дней пути он отмахал не зря.
Тем временем самец принялся пристально разглядывать куколку. Поворачивал ее в разные стороны, словно и на ней хотел отыскать видные лишь ему знаки. А когда вновь вскинул голову, то на мокром от слез лице играла широкая улыбка.
— Моя сестра говорила… говорит! Что куклы тоже могут чувствовать. Грустить, злиться или… радоваться. Как эта.
Кайрон внимательней взглянул на крошечный сверток светлой ткани, ярких лент и бусин. Глазки — два красивых камушка и алый ротик приоткрыт в улыбке. Кукла выглядела и правда празднично.
— Моя сестра делала ее с легким сердцем, — уверенно произнес юноша. — А Вы, господин…
— Ее муж.
Если бы Вилл сейчас не сидел на своем удобном табурете — упал всенепременно. Сердце рухнуло куда-то в желудок и затрепыхалось там. Светлые стены целительской лавки поплыли перед глазами, и запах настоек и микстур стал неожиданно резок.
— Муж?! — просипел, хватаясь за край столешницы.
Громадина перед ним чуть дернула широкой бровью. Толстые ручищи скрестились на необъятной груди, и Вилла прошиб холодный пот от одной мысли, что его сестра наверняка испытала объятья этого… великана с невозможными, как и сам мужчина, темно-пепельными волосам. В горе запершило, а щекам стало жарко. И не только объятья.
— Ты расслышал верно, — пророкотал незнакомец. На мгновение Виллу показалось, что его глаза слабо сверкнули.
— Но…
Мысли разбегались, унося вместе с собой и нужные слова. Совершенно забыв о почтении, Вилл просто таращился на мужчину перед собой.
— У нас скоро будет детеныш.
Все, это было последней каплей! Схватившись за голову, Вилл тихо застонал. Пару минут назад он задыхался от печали, раздиравшей сердце на части тупыми когтями. Как и много дней до этого, думал о сестре и о тех вестях, что принесли с границ: маги убиты, все войско растерзано. Мать слегла сразу. Ничего не помогало, потому что от душевных ран не придумали зелья. Отец держался из последних сил, и то ради сестер, и даже мелкий мерзавец Кельвин прикусил жало, стыдясь в такой момент поливать грязью ту, которую еще недавно звал невестой.
Но радость свалилась как с нег на голову — жива! Увидев куколку, да еще такую светлую и яркую, Вилл голов был плакать и смеяться от счастья. И тут на тебе! Муж! Детеныш! Ребенок что ли? И этот странный акцент, словно великан перед ним то и дело рычал.
А может, рассудок просто повредился? Вилл опять потряс головой.
— Де… У вас будет ребенок? Ребенок…
— У мужа и жены бывают дети, — как слабоумному, неожиданно мягко прорычал великан. — Ты прочел не все письмо. На другой стороне еще строки.
Вилл торопливо перевернул листочек. Так и есть! Ну, Айка-негодяйка!
«Скорее всего, ты удивишься, увидев передавшего тебе это письмо. Но не обманывайся его внешностью. Кайрон — тот, кому я доверяю безоговорочно и всем сердцем. И так же люблю. Он — мой муж. Да, Вилл, тебя не подводят глаза и постарайся не таращиться слишком сильно — это не вежливо.
И еще — присядь, если до сих пор не сидишь. Я жду от него ребенка. Третий месяц идет.
Люблю вас, Айла»
Кайрон-великан тем временем рассматривал лавку. На первый взгляд совершенно спокойно, но Виллу что-то не хотелось нарушать его видимое равнодушие запоздалыми претензиями. Руки немного чесались схватить ворот темной рубахи и толкнуть к стене, но эта яркая куколка… Да и сдвинуть мужчину с места вряд ли бы получилось. А вот самому отправиться к Хассу с одного удара — легко.
Запоздалое прозрение прокралось в оглушенный мозг. Акцент, странная одежда, движения плавные — как у хищника…
— Ты из Айсвинда, — прошептал, чувствуя, как немеют кончики пальцев.
— Да. И тут лишь по просьбе жены. Где твой дом? Мне нужно увидеть ваших родителей и отдать подарки.
Вилл покосился на заплечную сумку мужчины. Еще и подарки! Да мать точно последние крохи здоровья растеряет, когда этот здоровяк с каменной мордой прорычит в лоб — «Я — муж Айлы»
— Не покажешь сам, я все равно найду, — предупредил варвар.
Ну что за манеры? Как Айла вообще умудрилась выйти за него? Хотя с такими замашками сестру, скорее всего, перебросили через плечо и в прямом смысле потащили под венец. И все же — эта куколка. Айла бы ни за что не сделала игрушку такой яркой, будь она хоть немного недовольна замужеством.
— Мать больна, — попытался выкрутиться самец.
Кайрон только фыркнул и направился к выходу. Ожидаемо, Вилл бросился следом. Так-то лучше. Расшаркиваться и оставаться хоть на минуту дольше в душном людском селении у него не было желания. Лекарь Вилл хоть и удивлен, но больше не выглядит живым покойником, осталось поговорить с родителями.
Дорогу им устилали уже привычные удивленные взгляды, а в спину неслись шепотки. Едва различимые для человечьего уха, но не волчьего.
— Брат шлюхи?
Вилл даже споткнулся, когда через несколько минут пути Кайрон прорычал свой вопрос.
— Сплетни, — буркнул неохотно.
Один взгляд — и самец пригнул голову. Подковырнул носком сапога камешек и зло ответил:
- У Айлы жених был. Сразу он мне не понравился. Неплохой вроде — не придерешься, но весь какой-то… продуманный, чтобы по его любое слово и жест. И вот как дошло до всего… этого, ну, дерьмо из него и полезло. Обиделся, видно, что его усилия прахом пошли. Сделал из нее…
Лекарь зашипел рассерженным камышовым котом, а Кайрон неожиданно четко понял — он все-таки задержится в этом городке. Минут на десять.
— Имя.
— Кельвин, — мстительно и с удовольствием произнес юноша. — Живет через пять дворов, на противоположной стороне нашей улицы. Там же и работает, в лавке кожевника.
Кайрон кивнул — он запомнит это очень хорошо.
Дом встретил их любопытными мордочками в окнах второго этажа. А чуть погодя — потоками слез и вопросов. Мать и сестры Айлы оказались куда доверчивее, чем сын и муж. Последний пытался расправить согнутые временем плечи и приструнить взглядом, но его потуги вызвали только сочувствие.
