В конце концов, Алексис проследила за его взглядом.
Она смотрела на лица, стоявшие там, и пыталась решить, чем они на самом деле являлись.
Большинство из них были поразительно похожи на людей.
Некоторые выглядели, как иные существа.
Она подметила тех, кто выглядел как чистокровные видящие, фейри, даже полудемоны того или иного вида. Среди последней категории она увидела по крайней мере одного колдуна, горстку взрослых вампиров и несколько человекоподобных существ со странными когтями и хвостами, которые казались ей явно демоническими.
Ещё она заметила нескольких, которые из-за их размеров и общего облика могли бы сойти за оборотней.
Однако у них у всех была одна общая черта.
Её татуировки по-прежнему светились, и её зрение Светоносной оставалось активным.
Она могла видеть серебристые липкие нити, обвивающие их ауры.
Они не были полностью поглощены ими, как те безликие твари на Голливудских холмах, но Алексис могла видеть все эти нити, ведущие в портал позади них. Она различала серебристо-металлические завитки, образующие густые скопления в середине их грудей, в их брюшных полостях и нижней части животов, даже в головах и в горле, как будто Иные захватили различные части каждого существа, превратив их в марионеток на ниточках.
Алексис переводила взгляд с одного лица на другое, ища какой-нибудь признак…
Ну, хоть чего-нибудь.
Сочувствия. Эмоций. Сострадания.
Какого-то ощущения, что они могли хотя бы видеть её.
Они все выглядели подозрительно одинаково.
Все смотрели сквозь неё, как будто она была не более живой, чем скалы или каменные лапы сфинкса по обе стороны от того места, где она стояла.
Она знала, что умрёт.
Должно быть, именно это видела Даринда прямо перед тем, как её убили.
— Прости, — сказала она, бросив на Странника лишь взгляд. — Я не должна была приводить тебя сюда.
Воцарилась тишина.
В этот момент Алексис поняла, что последняя из теней наконец вышла из портала.
Портал всё ещё светился ярким бело-синим светом, но в этом проходе больше не было теней. Дверь оставалась активной и открытой в то измерение, из которого они пришли, но теперь, как подозревала Алексис, дверь ждала, когда они пройдут сквозь неё обратно.
— Мне жаль… — сглотнув, снова начала она.
— Нет, — перебил её Странник.
Его голос стал холодным, жестоким, таким далёким, что совсем не походил на него прежнего.
— Это мне жаль, Алексис.
Она повернулась, глядя на него.
Странник ответил на её взгляд, зловеще поджав губы, и поправил пиджак на плечах, потянув за рукава под манжетами. Он продолжал изучать её глаза в этой тишине, и теперь Алексис заметила, что его глаза стали голубыми — почти такого же цвета, как у неё, но с золотыми крапинками и прожилками, блестевшими в его поразительно бледных радужках.
Он недолго удерживал её взгляд, а затем повернулся к ряду вооружённых фигур.
— Ладно, — сказал он ещё более холодным голосом. — Можете забирать её.
Глава 24. Сделка
Алексис потребовалась целая секунда, чтобы осознать слова Странника.
Она отвела от него взгляд и покосилась на приближающихся солдат, затем снова посмотрела на Странника, на выражение его лица, которое утратило абсолютно все эмоции, которые то едва заметно, то совершенно очевидно проносились по его лицу на протяжении многих часов, прошедших с тех пор, как он появился в её клубе на Сансет Стрип.
Осознав, что она всё поняла правильно, действительно поняла, уложила всё в сознании, Алексис заставила себя отвести взгляд.
Ей потребовалась вся сила воли, чтобы оторвать свой взгляд от Странника.
Она стояла в напряжении, пока толпа человекоподобных существ приближалась к ней вместе с этим странным оружием в руках.
У неё не было мечей.
У неё не было ни одного пистолета.
Не задумываясь, Алексис разжала пальцы, отпуская витки хлыста и позволяя всему, кроме массивной рукояти, упасть на камень. Отведя руку, она отступила в сторону, и оружие ручной работы издало раскатистый щелчок.
В почти безмолвном пространстве раздался громкий, оглушительный треск.
До сих пор, если не считать их голосов и этого странного, сверхъестественного гула, был слышен только звук воды — размеренное капание и журчание струек, стекающих по скалам, тихие звуки самого озера, где вода плескалась о тёмные берега, покрытые обломками вулканического камня и горных пород.
Щелчок хлыста имел совершенно другой посыл.
Шеренга солдат вздрогнула и отшатнулась, некоторые из них подняли оружие.
Один мужчина, стоявший немного впереди остальных, взвизгнул и попятился назад, спотыкаясь о собственные ноги и спеша убраться за пределы досягаемости хлыста.
Она не попала ни по одному из них; они ещё не подошли достаточно близко.
И всё же было чертовски приятно наблюдать, как этот ублюдок падает на собственную задницу.
— Алексис, — жёстко произнес Странник. — Не надо.
Обернувшись, она замахнулась рукой назад и обрушила на него всю мощь хлыста.
Он стоял гораздо ближе.
Он отпрянул назад, и его скорость была всё такой же ошеломляющей, как и всегда… только в этом случае недостаточной, чтобы он оказался вне досягаемости её ярости.
Алексис увидела, как Странник поморщился, подняв руку к щеке, где она зацепила его кончиком кожаного наконечника. Кровь прочертила дорожку на его идеальной щеке, и что-то в этом заставило Алексис почувствовать себя немного лучше, вызвало приятное тепло в её животе, даже если она знала, что он прав, и её действия сейчас были абсолютно бесполезными.
Алексис дёрнула хлыст обратно к себе и развернулась к покрытой мраком толпе фигур.
На этот раз примерно пятеро впереди подняли оружие, прицелившись ей в голову.
— Нет! — рявкнул Странник. — Она нужна нам живой! Не стреляйте в неё. Если хоть один их вас нажмёт на курок без моего чёткого распоряжения, я прикажу вырезать сердце у каждого из вас и подать их на банкете на нашей Земле, когда мы будем праздновать нашу великую победу…
Алексис уставилась на него, потом снова на шеренгу солдат.
Она щёлкнула длинным хлыстом раз шесть, но теперь они становились умнее и поднимали своё оружие, чтобы отразить им удар наконечника её хлыста.
Используя хлыст, она вырвала как минимум четыре пистолета прямо у них из рук.
Два пистолета скользнули и завертелись по каменному полу, врезавшись в основание львиных лап. Другая попытка превратилась в «перетягивание каната» с гигантским мужчиной на пару голов выше Алексис — одним из тех, у кого, как она подозревала, была кровь оборотня.
Тот самый мужчина, который, вероятно, был на килограмм на пятьдесят тяжелее Алексис, сумел выдернуть своё оружие из хватки её хлыста.
Последние три удара попадали только по оружию, при этом как минимум парочку ударов прилетело по щекам и лицам, а последний щелчок швырнул пистолет в лицо владельца, наградив того окровавленным ртом и рассечённой губой.
Затем что-то обвилось вокруг хлыста, задержав его.
Алексис на мгновение уставилась на нечто, напоминающее какое-то энергетическое поле.
Ахнув, она выпустила хлыст, ошарашенная интенсивностью боли…
…но потом обернулась и увидела, что Странник бросил в неё либо какое-то заклинание, пронизанное магией, либо какое-то устройство, с которым она никогда не сталкивалась прежде.
Оружие зацепилось за хлыст, искрясь и подпрыгивая на каменном полу, заставляя тот светиться.
Она наблюдала, как Странник подошёл к нему, затем наклонился, чтобы поднять.
Что-то в этом просто действии заставило Алексис наконец-то сорваться.
Она сжала руки, глядя на Странника…
…И взорвалась от ярости.
Испустив крик чистого гнева, горя и раздражения, Алексис почти прыжком бросилась к Страннику, когда он поднял взгляд от того места, где наклонился к светящемуся предмету и хлысту, и его глаза сверкнули в сверхъестественном свете.
