— Правдив ли миф о том, что ведьм с редким даром принуждали соприкасаться с камнем власти? Для того чтобы её дар смог заполучить один из драконов? Ведь, как известно, вашему роду недоступно множество стихий.
Лицо женщины местами покрылось багровыми пятнами, а я начал слышать мысли Розалинды.
«Мама… Её принудили прикоснуться к камню… Она умерла из-за этого проклятого камня».
Я покосился на девушку и заметил выражение боли на её лице. Так вот почему она ненавидела моего отца! Но ведь это бред сумасшедшего! Отец точно не стал бы заставлять какую-то ведьму прикасаться к камню власти.
— Нет, — твёрдо ответил я. — Такого не могло быть, потому что многие стихии, как вы верно подметили, просто недоступны драконам! Даже если камень поглотит их, мы не сможем освоить дар, который от природы не принадлежал драконам.
Влетевшая в аудиторию огромная сова стала уведомлением об окончании занятий. Она уселась на стол преподавателя, цепляясь за его края своими огромными когтями.
Я не спешил уходить, косясь на Мэйлисс, вокруг которой крутился Кристофер. В мыслях вдруг почему-то мелькнуло, что такими темпами совсем скоро его косточки будут собирать по всей академии.
И всё-таки я сорвался и ушёл первым — противно было наблюдать за их общением.
Думая о матери Розалинды, я пытался хоть как-то отвлечься от ревности, которая поглощала меня, вот только ничего не получалось. Последний раз я ощущал такое же чувство, когда был маленьким, а мама взяла на руки ребёнка какого-то лорда, знакомясь с ним. Мне хотелось поколотить этого малыша и дать маме понять, что она должна быть такой нежной только со мной, ведь это я её сын, а не он. Тогда я сбежал к себе в комнату и провёл там много времени, пока мама не отыскала меня.
— Глупенький Эргард, тебе не стоит ревновать! Твоя мама — королева, а для королевы все дети должны стать как родные! — сказала мама, ничуть не успокоив меня своими словами.
И вот теперь я считал себя лишним в этом месте, как тогда, когда подумал, что лучше бы родился в бедной крестьянской семье, где маме не пришлось делить свою любовь и на других детей. Не дело принцу болтаться по академии ведьм, и если бы дело не обрело опасные повороты, то я уже давно вернулся домой.
Сам не заметил, как поднялся на этаж со спальнями, как вошёл к Шелдону… В голове царил самый настоящий хаос. Рыцарь посмотрел на меня, и я отметил тревогу в его взгляде.
— Ран Тейрин, сегодня ко мне приходили ищейки. Кажется, им что-то удалось отыскать, но доказательств пока нет… Если им удалось ухватиться за след моей магии… — Шелдон тяжело вздохнул.
— В любом случае они не посмеют тебя наказать. Решение о наказании должен будет принять мой отец, а он выслушает твои объяснения и отпустит! — помотал головой я, надеясь, что отцу хватит ума не вестись на провокации.
Шелдон ошибся, но он действовал ради моей безопасности, а ещё его подчинила себе тьма. Со своим проклятием он слишком уязвим — отцу это известно… Вот только король непременно обвинит рыцаря в том, что не принимал защитное зелье раньше, отчего и попал под воздействие тёмной магии.
— Мне не хотелось бы оказаться изгнанным с территории ведьм в то время, когда вы будете нуждаться в помощи. Моё призвание — ваша защита. Я действительно действовал слишком опрометчиво, уверенный в том, что именно Мэйлисс Винн хочет навредить вам.
Снова вспомнив о Мэйлисс, я поёжился. Перед глазами появилась эта противная картина — она общается с Кристофером и улыбается, хлопает ресничками, глядя на него…
Я присел на край кровати рядом с Шелдоном и достал из кармана звёздную нить. Как активировать её и заставить защитить меня? Как с помощью этой штуки выйти на тёмную ведьму и избавиться от неё? Я считал, что это просто безделушка, какое-то украшение, не более того, и хранил эту вещь, как память о матери.
— Сегодня я снова встречаюсь с Миртел… Попробую узнать у неё чуть больше о путеводной нити, кажется, ей известно об этом очень много… — кивнул Шелдон на вещицу, которую я крутил в руке.
Мне стало очень интересно — почему мама подарила мне именно эту вещицу. Знала ли она что-то о ведьме? Быть может, над нами висело какое-то проклятие, и я был обещан даром этой ведьме? Или моя избранница? В висках больно стукнуло, стоило подумать, что ведьма может навредить Мэйлисс. А при чём тут Мэйлисс? Могла ли она быть той самой, которую я должен был отыскать в академии ведьм? Мне снова захотелось увидеть девчонку и спросить, что общего у неё с этим гордецом Кристофером.
— Мама ничего не говорила мне об этой нити, просила лишь оберегать её, как зеницу ока!
Пуговица!
Мне вдруг подумалось, что она должна знать о нити больше, чем Миртел или кто-либо ещё, потому что это она украла мою вещь. А если она сделала это, то, должно быть, что-то понимала о нити, вряд ли взяла её только из-за красоты.
Чтобы встретиться с Пуговкой, я должен был отыскать Мэйлисс. И я хватался за любое оправдание для этой встречи, лишь бы не признавать для себя, что просто хочу увидеться с ней.
— Знаешь, если уж ищейки всё равно добрались до тебя, то следует перестать скрываться в спальне, тем самым привлекая к себе ещё больше внимания и вызывая больше вопросов…
Я поднялся на ноги и посмотрел на Шелдона. Мне даже показалось, что в его взгляде блеснул огонёк счастья: сидеть в тесной комнатушке — то ещё занятие.
— Встретимся с тобой в столовой, до обеда мне следует отыскать Мэйлисс. Возможно, ей тоже известно хоть что-то о нити.
Шелдон кивнул, а я вышел из его комнаты, надеясь, что ревность успела исчезнуть, ведь ей совсем не было места в наших и без того сложных отношениях с Мэйлисс Винн.
Отыскав девчонку в холле около расписания, я разозлился, заметив около неё Кристофера. Я запретил ему подходить к Розалинде, так он теперь будет отираться около Мэй? Стиснув зубы, я попытался унять свой гнев, подошёл к кухарке, взял её за локоть и потащил в сторонку. Недоделанный повеса застыл на месте, провожая нас изумлённым взглядом.
— Что вы себя позволяете, ран Тейрин? — пискнула Мэйлисс и негромко всхлипнула, вырывая руку, когда мы оказались под лестницей, там, где никто не должен был увидеть нас или помешать.
— Хочу уберечь тебя от опасности! Ты хотя бы понимаешь, с кем именно связалась? Этот человек… Он…
А кто он? Я ничего не знал о Кристофере.
В первую нашу встречу ему удалось вывести меня из себя тем, что он приставал ко мне в обличии Розалинды. Вроде бы ничего дурного он не сделал… Хотя нет — планировал. Как мне показалось, он постоянно угнетал свою сводную сестру и предлагал ей недвусмысленные отношения. Возможно, между ними даже было что-то эдакое, но это уже не моё дело.
— Я ни с кем не связывалась! — огрызнулась Мэйлисс. — В этом хороши вы, ран Тейрин! Понравилось находиться в теле Розалинды Арчестер и решили ухлестнуть за ней? — во взгляде кухарки блеснул дьявольский огонёк.
Неужели она приревновала меня, увидев рядом с этой пустышкой, и по этой причине решила сесть с Кристофером? Я постарался заглянуть в глаза Мэйлисс, чтобы понять правду, но она ловко отвела взгляд в сторону. Ладно… Все эти глупые чувства и пустая влюблённость совсем не то, что нужно нам.
— Всё это не имеет значения. Я пытался прочесть мысли Розалинды Арчестер, потому что… — я склонился к уху Мэйлисс, наплевав на сплетни, которые могут пойти по академии, если кто-то вдруг увидит нас, и продолжил шёпотом: — однажды услышал в них лютую ненависть к моему отцу. Сегодня я узнал ещё кое-что… — Я поправил локон, выбившийся на лицо Мэйлисс, чувствуя подушечками пальцев, как горят её щёки. — Она считает, что её мать заставили прикоснуться к камню власти, чтобы отнять у неё редкий дар… Я уверен, что ничего подобного не могло произойти, но теперь понимаю, почему она так мечтает попасть во дворец и отомстить моему отцу. Розалинда Арчестер не представляет для меня совершенно никакого интереса. — Я сам не знал, зачем сказал последние слова.
