Милара уснула в своей комнате прямо в одежде, и Оливия не стала тревожить вымотанную тяжелым днем подругу. Да, именно так она считала её, и никак иначе.
Звезды заглядывали в окно, словно прислушиваясь к засыпающему замку, а на душе снежной драконицы были борозды от когтей судьбы. Дико хотелось их залечить, сейчас же, не откладывая и не ожидая, как время — лекарь стянет края ран. Но как?
И тут на ум девушка пришло место, где она всегда могла найти покой, почувствовать себя цельной, разобраться в себе. Лиловое озеро. Как же она по нему соскучилась!
Взмыв в небо серебристой стрелой, и ловя на себе удивленные взгляды пары драконов из выставленного ночного дозора, девушка взяла курс на любимый сердцу уголок.
— Куда это леди? — спросил огненный дракон своего напарника из ночного дозора, организованного в связи с нынешними инцидентами.
— Мой лорд мне шею открутит, если мы оставим её без присмотра, — снежный дракон хотел уже обернутся, но тут тяжелая рука легла ему на плечо, заставляя вздрогнуть. Кто мог так тихо подкрасться?
Рокаэль! Мужчина втянул воздух для приветствия своего кумира, но не успел ничего сказать.
— Я сам, Чинис, — сказал Рокаэль, хмуря брови. Усталость редко оставляла отпечаток на лице мужчины, но сегодня был именно такой день. Снежный дракон из ночного дозора хотел было настоять, понимая, насколько сейчас был выжат стоящий рядом мужчина, но столкнувшись с твердым взглядом зеленых глаз, передумал. Он не хотел бы, что бы его совет запихнули куда подальше…
Все воины уже знали о допросе огненного лорда. Весть о его невиновности уже как час летала над долиной, передаваемая из уст в уста. И, конечно же, все снежные драконы знали, кто присутствовал на допросе. Но Рокаэль не примет жалости, и если уж решил лететь за дочкой лорда, то кто такой один из воинов дозора, чтобы останавливать его. Да еще вмешиваться в отношения этих двоих…
Кобальтовый дракон рванул в небо, поднимаясь ввысь резкими взмахами крыльев. В темном небе он стал черной галкой, уменьшающейся в размерах.
— Полетел на шуры — муры? — спросил огненный дракон, подмигнув.
— Сдурел! Это его жена! — снежный не удержался и тыкнул напарника локтем в бок.
— Так, тем более! Я же говорю… — огненного заткнули существенным толчком в плечо.
— Не смей перемывать кости дочери снежного лорда! — возмущенно воскликнул снежный дракон, а спустя мгновенье молодость взяла свое и он доверительно прошептал: — У них там все непонятно. Брак не подтвержден, вся долина переживает за беднягу.
Огненный напарник высоко поднял брови:
— Не похож он на беднягу.
— Но будет, если попадет в сети.
— Это еще почему? Дочь лорда та еще штучка, да?
— Да нет! Просто любой женатый воин — словно сброшенная чешуя! Он же с нами больше в годовые походы не пойдет, будет рядом с женой. Тьфу, я буду оттягивать 'выбор' как можно больше!
Огненный скептически посмотрел на полного юношеского запала мужчину, и даже наклонился ближе, пытаясь рассмотреть пушок на щеках. Но легкая щетина и острые черты лица не смогли скрыть незрелость. Хмыкнув, огненный дракон посмотрел в том направлении, куда полетела сладкая парочка. Сто к одному — он ставит на шуры — муры!
Лиловое озеро ночью казалось черным. Россыпь звезд на небе отражалась в воде, и даже луна купалась вместе с девушкой, желтым диском скользя по воде.
Мирный стрекот насекомых был лучшей усладой для ушей Оливии. Проникая в сознание, он помогал снять напряжение, и движения девушки становились все медленнее и медленнее. Теперь она неторопливо плыла, не столько давая мышцам нагрузку, сколько отдых. Иногда, переворачиваясь на спину, она смотрела на ночное небо в поисках падающей звезды. В Снежной долине существовало поверье, что это к счастью. А его ой как не хватало в жизни девушки.
Оливия не думала ни о чем, отдавая себя в объятия воды, ласкающей кожу. Прохладный ветерок обдувал живот и грудь девушки, словно отгоняя от неё все плохое. Ей не было холодно, скорее даже наоборот — кожа, казалось, горела под невесомыми прикосновениями ветра.
Эти минуты тишины, словно пилюли мироздания, приводили в порядок нервы девушки. Ничто бы не справилось лучше с этой задачей. В эту тихую ночь Оливия не хотела думать о том, что она подвергает себя опасности, просто гнала все плохие мысли прочь. В её личной обители покоя им не было места.
— Выходи! — этот приказ с берега, словно огромный булыжник, заставил Оливию уйти с головой под воду…
* * *
Рокаэль был сильным мужчиной, прекрасным воином, но… Он не был железным. Он устал считать, сколько раз он хотел сорвать с себя одежду и броситься в воду к той, кто так ненавязчиво его соблазняла, сама не зная об этом. И сколько раз он порывался улететь отсюда к какой‑нибудь доступной девице из притона, что, бывало, согревала его постель.
Но ни одна из них своими роскошными формами не заставляла его хотеть до шума в ушах, до боли, до зубного скрежета. Но он не мог поддаться, не мог подвести её… и себя. Или мог?
Теплое платье Оливии кучкой лежало у его ног, и он боялся дотронуться до него, словно до огня. И в тоже время, к своему стыду, мучительно хотел посмотреть, какое белье завернуто в эту самую кучку. До зуда в пальцах. Такие странные желания его посещали впервые.
Томный вздох раздался со стороны озера, моментально привлекая взгляд. И Рокаэль проклял свое прекрасное зрение воина.
Тонкая рука девушки поднялась и согнулась в локте, и кристальные капельки воды, как в замедленной съемке, падали на её грудь, искрясь на коже в свете луны. Зрелище, от которого было невозможно оторваться!
Она не видела его, не хотела так же болезненно. Тогда в чем же дело? Он не малец, и давно умел справляться с приступами похоти! Но не сейчас…
Такого искушения Рокаэль не помнил за всю свою жизнь. Стоит лишь немного поддаться желаниям — и все. Жизнь измениться навсегда. Но даже такие мысли не охлаждали его, не могли привести в чувство. В какой‑то момент он понял, что даже мог бы сейчас пойти на поводу у своих желаний, но побоялся, что Оливия не хочет связывать с ним свою жизнь и надеется на расторжение брака. И сейчас это даже раздражало мужчину!
Ему нужно было переключиться, и он не нашел ничего лучше, чем поднять платье. Рокаэль хотел окликнуть девушку, показать на развернутое платье и приказать ей, наконец, закончить эту пытку и вылезти из воды. Но мужчина совсем позабыл про завернутое в нем белье, которое не замедлило упасть на землю.
Черное кружево в лунном свете, словно исчадие ада, пробуждало его потаенные фантазии. Этот цвет коварного соблазнения был хорошо отличим от других оттенков в ночи. И это белье фантастически бы смотрелось на длинноволосой блондинке, его временной жене. Его. Жене. Временной.
