запах… Аромат яблоневого сада, миндаль. И ее руки такие смелые, такие неправильно требовательные. Касаются ворота рубашки. Ложатся на грудь.
Мужчина собирает всю волю в кулак и отстраняется. А девушка, словно очнувшись от сна, горько спрашивает:
— Что, так не нравлюсь? — это было больно и неправильно.
— Не нравишься? — мужчина подходит впритык, так, что ведьма откидывается на стол и упирается в него руками. Он толкает коленом ее ноги, раздвигая их, подходя невозможно близко. Горько усмехается. И вновь касается ее губ. Девушка тихо, судорожно выдыхает. — С ума сводишь, Лис…
И имя ее звучит в его устах так правильно, с нотами порока и затаённой тоски. Оно ложиться во все пазы, прорастая в глубину, к сердцу, ближе, в самое нутро. И Элис, с дымкой желания в глазах, признаёт его право так шептать ее имя.
Касание губ. Мужчина гладит шею девушки, спускается к лифу платья. Алисия подаётся навстречу и сжимает бёдра мага коленями. Он проводит рукой по стройной ноге, откидывая юбку. Добирается до кружева чулок. Дотрагивается через тонкую ткань. Чародейка издаёт тихий стон и он понимает, что уж точно не на столе. Подхватывает на руки. А ведьма обвивает его ногами. И не даёт возможности оторваться от губ.
Ну, что же ты делаешь маленькая колдунья? Завтра не только пожалеешь, но ещё и сбежишь от него. Но как отказать? Как забыть этот вкус губ? Как не видеть этих глаз, затянутых туманом страсти? Как перерастать гладить твои стройные ножки? Как не прикасаться к открытой спине? Ну зачем тебе его сказки, ведьма?
Он занёс ее в спальню, не переставая целовать. А девушка, осмелев, обвила руки вокруг его шеи.
Он аккуратно кладёт ее на кровать. Окидывает взглядом. Непривычно горячая. Она не терпит задержки и, схватив за пряжку ремня, притягивает к себе. Мужчина согласно наклоняется. Она жарко дышит и целует. Расстегивает ворот рубашки. Он приподнимает юбку платья. Проводит по бедру. Она падает на постель и ждёт его. Элис целует. Шею, губы, ключицы. Касание ткани платья на груди и ведьма издаёт стон нетерпения. Подаётся вперёд. Не выдерживает и заставляет упасть на кровать.
Теперь она сверху. И распущенные волосы с ароматами трав дурманят. И ее губы, что настойчиво и нетерпеливо гуляют по шее мужчины. И она расстёгивает рубашку. А он касается шнурков на спине девушки. Она выгибается и требует продолжения. Он тянет одну из лент. Платье соскальзывает с плеч. И мужчина помогает ему. Но он не выдерживает и снова оказывается сверху. Быстро и умело стаскивает одежду и девушка остаётся в сорочке и чулках.
Нежная кожа груди. Мягкая. Стройные длинные ноги. Ее глаза. Зовут. Она гладит грудь мужчины, прикасается нежно. И снова неудержимая страсть. Ее губы. Грудь, что отзывается волной желания на прикосновения. Тонкие очертания кружева.
И он уже без рубашки склоняется над ней. Она стонет. Сдавливает коленями талию мужчины…
— Грегори… — тихо шепчет, — не останавливайся…
Дурман схлынул в одно мгновение. Дурак! Что он делает? Зачем он зашёл так далеко? Зачем она это делает? Это неправильно. Этого не должно было случится. Этого не может происходить с ним. Не сейчас. Она же…
Невероятная. Желанная. Соблазнительная. Такая хрупкая.
Он прикасается губами к ее губами. Проводит рукой по девичьей груди. Целует шею и шепчет:
— Спи, Элис, — девушка зло сверкает глазами, понимая, что ее просто сейчас погружают в сон. Она ещё не осознанно пытается прижаться к мужчине, но секунду спустя начинает падать в спасительную темноту.
Грегори. Чуть не взвыл. Да, он намеренно прекратил это. Да, он хотел этого. Больше, чем она хотел. Ее упоительные прикосновения, ее аромат, ее губы. Он хотел и до сих пор хочет этого сильно. Но нельзя.
Он отстранился от девушки. Встал с кровати. Посмотрел на улыбающуюся во сне ведьму. Подтянул к подушке и укрыл одеялом. Она сонно пробормотала что-то. А мужчина присел на край. Провёл ещё раз рукой по ее волосам. Коснулся плеч. Погладил сквозь одеяло спину и подумал, что одни проблемы от этих ведьм.
Глава 27
Утро гадюкой шмыгнуло в сознание Элис. Противно, шурша по половицам. Задевая нити воспоминаний. Причём память, драконий филей, не только не высказала солидарности к головной боли, но и насмехалась, подсовывая в сознание отрывки вечера.
Танцы. Вино. Костры. Холодный дурманящий воздух. Мужские руки на талии. Жесткие и властные. Они прижимают. Они заставляют подчиниться.
Мысленно ведьма застонала. Потому что в реальности она боялась шевельнуться, чтобы не спровоцировать новые картины прошлой ночи. Но это слабо помогало. В голову лезли неуместные прихихикивания, кокетство, робкое, почти невесомое касание к мужским ладоням. Добрые сказки, которые он рассказывает хриплым и глубоким голосом.
Захотелось удариться об подушку. Да что на неё нашло? Что такого вчера происходило, что вызвало такую волну… Желание? Нет, она не девочка и прекрасно понимает, что бывает в результате таких вечеров. Плавали, знаем. Но почему она так вчера этого хотела. И сейчас?
Элис закусила губу, поняла, что и сейчас хочет прикоснуться к груди своего работодателя, зарыться пальцами в жесткие волосы, коснуться губами шеи и провести языком от ключицы до уха.
Демоны! Да зачем ей это? Она все знает, что там потом происходит и ей даже не понравилось. В двадцать один это было сопливо, слюняво и противно. Она это помнит. И после того раза не стремилась это ощутить вновь. Но сейчас то что? Что в этом надменном маге такого, если от одних воспоминаний сердце бьется в рёбра, в надежде проломить клеть.
От самобичевания и сеанса психоанализа девушку отвлекло шуршание подушек. Потом движение за спиной. Рывок одеяла.
С затаённым страхом и, совсем чуть-чуть, надеждой, Элис перевернулась на другой бок, прижимая к себе спасительный конец простыни, которой была укрыта и замерла.
Рядом с ней, на ее кровати, во флигеле, под ее, демоны подери, одеялом лежал Грегори. Сонный, тёплый, раздетый. Поймав ее взгляд, он улыбнулся и тоже перевернулся. Они оказались лицом к лицу.
Мужчина протянул к ней руку и заправил прядь волос девушке за ухо. Это было настолько невероятно, что Элис дёрнулась в попытке отстраниться, потянула простынь, не рассчитала энтузиазма и полетела бы на пол, если бы маг не схватил ее за запястье.
Он провёл своей ладонью по шее девушки, принуждая успокоиться, а потом так же хрипло, как вечером спросил:
— Повторим? — он приподнялся на локте, оглаживая ее взглядом.
— Что… — Элис поперхнулась. — Чего? Мы того?
— И этого тоже, — он многозначительно приподнял брови, продолжая поползновения к рукам ведьмы.
— Мы… —
