Лиат. Сожженная льдом - Ульяна Соболева

чужой. Я подкинутый тебе ублюдок. Вот почему ты отдала меня и забыла обо мне. Вот почему тебе было наплевать на меня. Какое адское прозрение и как все сразу становится на свои места!

Схватил ее за плечи:

— Если бы я был сыном Аша ты бы поступила со мной так? Ты бы забыла обо мне? Уходи! Убирайся! Я хочу, чтобы ты исчезла! Хочу, чтобы ты просто растворилась, и я больше никогда тебя не видел! ПОШЛА ВОН!

Заорал так что у самого зазвенело в ушах, оскалившись и выпуская когти. Но она даже не пошевелилась.

— Откажись от войны с Ашем…Арис!

Теперь мой смех еще истеричнее, громче, надрывистей. Так вот зачем она пришла. Просить о своем проклятом муже? — Что такое? Испугалась за своего Верховного? Не волнуйся его смерть будет быстрой. Наги разрежут его плоть на куски хрустальными шипами.

Она качает головой и по ее щекам катятся слезы и…израненный, избитый, истекающий кровью маленький мальчик внутри меня хочет броситься к ней и вытереть их, умолять чтобы она не плакала, потому что самое невыносимое для мужчины это слезы его матери… Не родной матери, Арис. Продажной твари, сучке, которая с легкостью от тебя отказалась.

— Он уничтожит тебя…Он превратит в пепел твое войско. Умоляю…отступись. Я не хочу, чтобы кто-то из вас умер. Я слишком люблю вас обоих.

— ЛОЖЬ! Ты любишь своего мужа! И пришла умолять меня пощадить его!

— Ты молод, ты горяч, в тебе бушует ненависть…но ты и понятия не имеешь с кем идешь воевать. Аш страшный и опасный враг. Он продумал все свои ходы наперед. Он убьет тебя. Он уничтожит тебя, Арис. Просто уходи…А я сделаю все, чтобы тебя не тронули. Я не позволю…

— Как и в прошлый раз, мама? Или кто ты мне? Мачеха?

Вздрогнула, словно я ее ударил.

— Я та, кто может отдать за тебя жизнь. Отступи…Пока не поздно.

— Зачем? Зачем мне отступать, если у меня в руках есть козырь, которого нет и никогда не будет у твоего мужа. Два козыря! Ты… и твоя дочь!

Протянул руку и покрутил перед ее носом пальцами.

— Это обручальное кольцо…Жаль конечно, что инцеста не случилось. Я очень рассчитывал на изврат…Так вот, мамочка. Я женился на твоей РОДНОЙ дочери. И если твой муж решит все здесь спалить, то он уничтожит заодно и ее и…тебя!

— Ты…и правда сделал это? Ты…ты наказываешь мою Лиат за меня? Ты мстишь девочке? Ты так низко пал, Арис?

С каким упреком и с какой болью она это сказала, так что меня полоснуло по груди изнутри и я напрягся всем телом.

— Пал? Нет. Я всего лишь беру то, что ты мне обещала, мама. Трон. Когда-то ты сказала, что он будет моим. И я пришел взять свое. Впрочем…твоя дочь очень на тебя похожа такая же тварь и предательница! Стража! Взять ее и закрыть в подвалах!

Прежде, чем распахнулась дверь и мою мать увели, она успела закричать.

— Позволь мне увидеть мою девочку…пожалуйста, позволь мне поговорить с моей малышкой!

— Не позволю! Я рад, что ты пришла…МА-МА! Ты дала мне в руки еще один козырь. Уведите ее прочь!

Когда Шели вывели из моей комнаты я со всей дури запустил в стену графин с водой и он разбился вдребезги. И в ту же секунду ко мне в покои влетел начальник моей охраны.

— Арис…твоя жена пропала!

Глава 17. Лиат

Кажется, прошла почти неделя с моего похищения. Точнее, с того момента, как я очнулась в убежище Ванитаса. Во временном пристанище, как это называла Айала. Эта дрянь милостиво рассказала мне о той незавидной участи, которая меня ожидала здесь, потому что самого демона я больше не видела с той самой второй нашей встречи.

Как я поняла, он готовил масштабное вторжение в столицу, под которой прочно уже обосновался Арис со своей армией. Всё это любезно поведала Айала, которой доставляло, видимо, невероятное удовольствие рассказывать о том, насколько далеко продвинулось войско ублюдка Фиена. Точнее, видеть мою злость на собственное бессилие в этой ситуации.

А по сути выходило, что намечалась какая-то битва бастардов. И каждый из них уверен в своём неоспоримом праве на трон. Каждый из них разными путями заручился поддержкой обозленных на Аша или друг на друга войск. С одной стороны — наги, пегасы, что до сих пор не укладывалось в моей голове, рабы, а с другой — сотни вампиров, демонов, разного вида полукровок и целые семьи преданных Бериту, Асмодею и их отцу демонов, которые не воспринимали Аша в качестве своего правителя. Единственные, кто выбивался из этого списка — эльфы…

— Как думаешь, за кем пойдёт твоё остроухое племя?

Я, преодолевая не унимающуюся боль, пододвинула правой рукой к сестре Барата деревянную миску, в которой один из их прислужников, войдя с женщиной, принёс мне еду. Правда, до этого момента я даже прикоснуться не могла заставить себя к тарелке. Меня всё ещё продолжало мутить. От запаха той похлёбки, что эти твари приносили раз в день, от вони сырости, пропитавшей стены, даже от запаха кожи Айалы, от которой, несмотря на нотки пионов, явно несло Ванитасом.

Она брезгливо отступила, перед этим пнув миску так, чтобы похлёбка вылилась в мою сторону. Я еле успела отскочить. Дрянь.

— За новым королём, полным амбиций, или за бывшей принцессой?

— Я не бывшая, я — настоящая и единственная принцесса своего народа, а в скором, очень скором будущем стану его единственной королевой.

— Сколько пафоса. Настолько уверена в этом?

Айала долго молчала, глядя куда-то в сторону, намеренно игнорируя, а может, просто задумавшись. Затем поправила выбившийся из высокой прически локон светлых волос и встряхнула рукой, так же поправляя широкий рукав своего тёмно-синего шёлкового платья.

— Гораздо более, чем можешь быть уверена ты, сидя уже семь дней тут.

Тут она была права, да. К сожалению, сейчас я даже понятия не имела хотя бы даже о приблизительной расстановке сил. Вот только меня интересовал ещё один вопрос.

— Ванитас, твой НОВЫЙ, — дрянь выделила голосом это слово, — господин предлагает тебе в очередной раз сделать правильный выбор: либо ты сейчас добровольно рассказываешь обо всех известных тебе убежищах Аша, либо же Альгосу, — она с явным удовольствием посмотрела на моё лицо, затем — на вывернутые под неестественным углом два пальца на правой руке. Сука! — придётся опять спуститься сюда для продолжения вашего душевного разговора.

— Зачем ты спускаешься сюда в дни моих встреч с этим больным