Дверь отказывается открываться. Я пробую сильнее, дёргую створку — безрезультатно. Иси стонет.
— Прости. Потерпи. Я сейчас, — я опускаю Исидару на пол.
Она пытается удержать меня непослушными пальцами:
— Не бросай меня.
— Я здесь, потерпи.
Она продолжает звать. Ужасно…
Я пытаюсь выбить дверь, но с таким же успехом я мог бы биться в каменную стену. Дом будто вымер, на крики никто не отвечает.
Я бросаюсь к окну.
С каких пор на окнах решётки?! Не выбраться… А Иси становится всё хуже и хуже.
Меня накрывает чувством полнейшего бессилия. Всё, что мне остаётся — смотреть, как гибнет важный для меня человек. Я лихорадочно ищу выход из западни, но бесполезно, всё бесполезно.
Иси протягивает руку:
— Просто проводи меня, — просит она, явно подразумевая чертоги Белой богини.
Проклятье!
Не может быть, чтобы выхода не было, чтобы дом был пуст, а улица — безлюдной. Это ненормально! Я сажусь рядом с Исидарой, и она тотчас прижимается к моему плечу, стонет. Она ещё может меня обнять… Будто спелёнывет.
Зачем давать яд, который действует настолько долго, что жертву можно спасти? Принцесса могла применить любой другой яд. Вся ситуация несмотря на её реалистичность, абсурдна.
Я привстаю. Иси откликается стоном, полным боли.
— Прости…
Оглядываясь, я начинаю видеть сквозь иллюзию. Дверь не открывалась, потому что она действительно из камня, её не вышибить, окон вовсе нет. Иллюзия тает, я узнаю зал Испытания. Я наконец-то вспомнил, где я и что происходит.
— Больно, — жалуется Иси, теребя меня за рукав
— Сейчас… Тебя посмотрит императорский целитель, хорошо?
Почему плита не поднимается?! Чтобы выйти, нужно выбраться из иллюзии, я справился, от гостиной не осталось и следа.
Может быть зал иллюзорен тоже? В смысле иллюзия, повторяющая реальность, накладывается словно вторая кожа? Я всматриваюсь в стены, в алтарь. Не похоже, что моя догадка верна.
Иси затихла. Тяжёлое дыхание успокаивает — она ещё жива. Я пытаюсь отстраниться, но Исидара крепко стискивает меня в объятиях, ещё и ногами обхватывает для надёжности. Откуда только силы взялись?
Нет, неправильный вопрос. Откуда Исидара взялась здесь, в зале Испытания? И почему ей плохо, если и конфеты, и отравленная начинка ненастоящие? Как только я замечаю очередное несоответствие, Иси на глазах становится лучше — дыхание выравнивается, бледность исчезает, Иси больше не стонет от боли и вообще оживает, а вот руки остаются холодными.
До меня наконец доходит, что я не справился с самой главной иллюзией Испытания. Иси… не настоящая, слишком легко льнёт ко мне, как будто вышла из моих фантазий.
Я пытаюсь встать, но Исидара не пускает. И не исчезает, как все прочие разоблачённые иллюзии.
— Если ты хочешь выйти, тебе придётся убить меня, — с прежней улыбкой заявляет она.
Это правда или часть испытания?
Я закрываю глаза, чтобы отстраниться. Помогает слабо — я всем телом ощущаю её близость, слышу её дыхание, и понимания, что это не по-настоящему, не хватает — меня бросает в жар. Тело желает продолжения. Я стискиваю кулаки до того, что ногти ранят кожу, заставляю себя сосредоточиться.
Почему она не исчезает? Потому что… в глубине души я не хочу?
Плохо…
Открыв глаза, я ловлю её лицо ладонями, заставляю встретиться со мной взглядом. Иллюзорная Исидара не возражает. Губы чуть приоткрыты, в глазах поволока. Мы могли бы прямо сейчас… Но я не хочу с подделкой, каким бы идеальным воплощением мечты она ни была.
— Исчезни, фальшивка, — приказываю я. Теперь я уверен в своём выборе, и иллюзия послушно тает.
— Тогда ты останешься один, — хмыкает она, прежде чем окончательно развеяться.
Я поднимаюсь на ноги. Надо признать, угроза неприятно царапнула. Я не боюсь одиночества, но в то же время… я не хочу быть один. В Таэле во мне прежде всего видят сына императора. Кому интересно, могу я официально пользоваться титулом или нет? Всё равно я в очереди на корону. С Иси иначе. Княжна априори по статусу выше какого-то там господина посла. Впрочем, Иси никогда не смотрела на меня сверху вниз, держалась… да никак она специально не держалась, просто общалась, и это подкупает.
Алтарь вспыхивает. Или у меня в глазах темнеет?
Очнувшись, я вижу открытый проём.
Испытание пройдено?
Затылок тянет. Кажется, падая, я приложился головой. Потерев шишку, я не тороплюсь бежать на выход. Вдруг это очередной обман зрения? Я прислушиваюсь к внутренним ощущениям. Что-то изменилось… Опустив взгляд на руку, я без усилия… выпускаю когти. На коже проступают мелкие костяные пластинки, создающие естественную броню, меняется форма кисти. О подобном я только читал: инициация открывает новые способности, но у всех по-разному. Отец, насколько я знаю, менять ипостась не способен. Впрочем, не исключено, что он скрывает свои истинные возможности, как их буду скрывать я.
Я получил гораздо больше, чем ожидал.
Алтарь медленно гаснет.
Вернув руке человеческий вид, я оглядываюсь. Зал очень долго пустовал, до меня инициацию проходил мой отец, он забрал останки своего старшего брата, погибшего на Испытании…
Пожалуй, мне стоит поторопиться и дать знать, что я жив, причём не только отцу. Я вдруг впервые усомнился, что оставить Иси в неведении было правильным решением. Конечно, правильным — чувства не повод ставить под угрозу государственную безопасность. Уверен, Иси поймёт… Хах, почему мои оправдания звучат откровенно жалко?
Плита приходит в движение, и я, отбросив пустые мысли, выскакиваю из зала. Плита точтас с грохотом перекрывает проём, и в будущим она откроется только перед следующим кандидатом.
На вершине лестницы появляется отец:
— Сын?!
Кто же ещё?
— Я справился, — улыбаюсь я.
— Ты… быстро.
— Я же обещал, — хмыкаю я, быстро взбегаю по ступенькам и на миг обнимаю отца.
Переживая потерю Исидары, я осознал, что если кто-то не показывает чувств, не позволяет эмоциям брать верх над здравым смыслом, это не значит, что чувствами человека можно пренебрегать.
Для нас обоих обниматься и показывать эмоции непривычно, отец смотрит на меня с удивлением, но не отстраняется.
— Тебе было тяжело, — почему-то решает он.
На самом деле нет. Я проходил Испытание не ради титула, не ради обретения силы как таковой. У меня была цель, и именно она меня вела.
Тот, кому было по-настоящему тяжело — отец. Если бы он не волновался, разва бы он ждал меня у дверей? Каково ему было отпускать меня в зал, откуда не вышел его брат, отпускать, зная, что я толком не готов? А я вёл себя так легкомысленно…
— Нет, не тяжело, — заверяю я.
Отец отстраняется. Пожалуй, впервые я вижу его смущённым.
— Иди отдыхай. Визит назначим на завтрашний полдень. Судя по последнему сообщению твоего Манса, песчаники готовятся к Большому жертвоприношению.
— Да.
Ожидание займёт неполные сутки…
Когда отец уходит, я, естественно, поворачиваю в противоположную от своих покоев сторону — в архив.
Отец не стал возвращаться к теме моей женитьбы на Исидаре. Вероятно, посчитал, что я принял его запрет, раньше я никогда не бунтовал. Спрошу о причинах, если не разберусь сам. Я приблизительно догадываюсь, что именно могло произойти между нашей семьёй и Кокбергами…
Ускоренная подготовка первого зарубежного визита наследного принца не шутки, нагрузка ложится не только на всё министерство иностранных дел, но и на императора лично. Проблема не в визите как таковом, а в том, как его воспринимают наши соседи — как желание расширить территорию, за счёт захвата соседнего княжества. Ну, они правы.
Нормально поговорить с отцом больше не получается. Уже перед самым отбытием он сообщает:
— Посол Лидсана намекал, что принцесса Фиотская до сих пор не помолвлена. Я подтвердил, что второй твой зарубежный визит будет в Лидсан.
Артефакторы развёртывают магический мост, и я шагаю в свет. То, что я стал невосприимчив к магии, не помешает мне пройти через искажённое пространство.
