в дверь, а когда услышал разрешение войти, то увидел, что эрцгерцог не спит.
— Господин Энфил, мне передали, что вы просили разжечь камин, — проговорил белобрысый подросток со всем необходимым в руках.
— Только постарайся не шуметь, — таким спокойным слуга тоже видел хозяина впервые.
Девушка рядом с ним сладко спала, будто совсем не знала, что эрцгерцог был чудовищем во плоти. Она мирно лежала у него на плече и тихо сопела.
Блондин то и дело поглядывал в их сторону, не понимая, как вообще можно быть настолько близко к одному из самых опасных людей всех Пяти Континентов.
Камин разжигался с помощью магии, что помогало избавиться от дыма в помещении и лишней возни. Слуга чуть-ли не выбежал, когда закончил. Сияющие алым глаза его нехило напугали.
Нао снились приятные воспоминания и различный бред, вроде еды, которая гонялась за ней по зефирным горам. Она возмущённо промычала, когда кто-то начал настойчиво трясти её и отвлёк от наблюдения за танцами фруктовых пирожных, так обожаемых Мелиаром.
В ухе неприятно зачесалось и Нао выставила ладонь, чтобы защититься. После этого сон внезапно перекочевал в другое русло. Вместо зефирных гор и молочных рек вокруг было абсолютно темно, а под ногами находился бескрайний чёрный океан.
Он был таким тёплым и приятным, Нао блаженно погрузилась в него с головой, давая тёплой воде залезть под одежду и нежно ласкать кожу. Но как только Нао подумала, что можно вздохнуть и набрать тепло в лёгкие, как по телу разлилась боль, вырвав его из сна.
— Блять… — выругалась она, но Эдгар держал её шею слишком крепко и не позволил отодвинуться даже на миллиметр.
Нао выгнула спину и схватилась за простыню, когда боль знакомо сменилась странным наслаждением. С каждым разом сопротивляться близости Эдгара было всё труднее. Особенно, когда он вжимал Нао в кровать как при занятии любовью, нежели как при передачи крови. Второй рукой он всегда придерживал Нао за талию, а иногда будто специально залезал ею под одежду.
Когда ушла боль, Нао было так хорошо, что она не обратила внимание на свои раздвинутые ноги и мужчину, устроившемуся между ними.
— Я говорил, что очень голоден… — шепотом оправдывался Эдгар, приподнимаясь над ней.
Нао прерывисто дышала, щёки покраснели, а в уголках прикрытых глаз собрались слезы.
Эрцгерцог сглотнул и поймал на себе пристальный взгляд чёрных глаз.
Нао только успела вцепиться в чужое плечо, когда её губы жадно накрыли губы Эдгара. Самообладание эрцгерцога в мгновение ока треснуло по швам. Он целовал Нао со страстью, которую ещё никогда не испытывал. Ему приносило неимоверное удовольствие невнятный скулеж девушки, когда играли с её языком и подчинял своим правилам.
Их поцелуи были глубокими и долгими.
Эдгар пару раз задел клыками мягкие губы, что вызвало у Нао недовольство. Она ударила мужчину в грудь, и, не получив результата, поместила руку ему на плечо, после чего добралась до затылка и сильно потянула за волосы.
Эрцгерцог рыкнул, но Нао сжала волосы ещё сильнее.
— Хватит! — с яростью рявкнула она, царапая запястье Эдгара на своей талии. — Убери руки и слезь с меня!
Эдгар не послушал её, что привело Нао в бешенство. Она стала лягаться и пытаться высвободиться.
— Отпусти! Отпусти меня! — орала она, но её слова были лишь пустым звуком.
Девушка отпустила затылок эрцгерцога, когда её плечи затряслись. Нао закрыла глаза тыльной стороной ладони.
— Слезь…пожалуйста… — по подбородку стекала кровь, а уголки губ опустились вниз. — …умоляю…хватит…я не могу…
Эдгар почувствовал неприятный укол в районе сердца, ему было больно видеть, как Нао плачет.
— Не могу…я не могу…не могу… — повторяла Нао, попутно всхлипывая.
Не зная как поступить, Эдгар обнял её и поцеловал в висок. Интуиция подсказывала ему, что дело было не только в нём. Слишком уж болезненно звучало рыдание.
— Не могу…не могу… — всё продолжала Нао, как в бреду.
Вся нахлынувшая страсть испарилась без следа.
Эдгару пришлось накричать на служанку, чтобы завтрак подали позже, сейчас ему было нужно как-то успокоить Нао. Но ей было достаточно ощущение заботы, а не похоти от Эдгара, чтобы шаг за шагом прийти в себя.
Небольшая истерика была вызвана подсознательным нежеланием испытывать боль от близости.
После Ильрама Нао заметила, что реагирует отражением на принуждение не только в физическом плане, но иногда и на эмоциональном. Всё, что касалось насильственного секса мозг воспринимал в штыки.
Лоуренс в этом плане был очень аккуратен и действовал медленно, начиная с лёгких поглаживаний, будто специально подготавливая. Он давал Нао ощущение свободы и право остановиться в любой момент.
С Эдгаром было иначе. Резко, жёстко и грубо. Это и вызвало у Нао истерику, когда она увидела, что не контролирует процесс, что её буквально заставляют.
И Старшая кровь, как бы сильно она не создавала атмосферу комфорта, не могла вылечить душевные раны за секунду.
— Я не могу…не могу…не могу… — шептала Нао, продолжая всхлипывать и цепляться за Эдгара.
Они лежали друг напротив друга, Нао закутанная в одеяло, а Эдгар крепко обнимающий её за плечи.
Эрцгерцог мысленно сделал себе выговор, за несдержанность и был готов ударить себя, ведь понимал свою вину. Может быть Нао и не бояласт его, но никто не говорил, что это напрямую говорило о её готовности принять эрцгерцога в качестве любовника.
Она пришла в себя и замолчала. Эдгар же погладил её по волосам и покрыл поцелуями лоб, заплаканные глаза и мокрые щёки.
Нао шмыгнула и сипло произнеслп:
— Не делай…никогда не делай так… — она будто была готовп расплакаться вновь. — …пожалуйста.
— Я всё-таки пугаю тебя? — в голосе Эдгара было отчаяние вперемешку в мольбой.
Нао отрицательно покачала головой.
— Это…это не из-за тебя… — она уткнулась эрцгерцогу в грудь, чтобы поглубже вдохнуть приятный аромат, который её всегда так успокаивал.
— Из-за прошлого? Я слышал…
— Да… — уверенно ответила Нао. — Раньше…я была рабыней и…хозяин продавал меня…продавал меня гостям на ночь…
— Можешь не говорить, если тебе сложно, — прошептал Эдгар.
— Тебе стоит знать…чтобы ты понял…понял почему я не могу…
Нао закрыла глаза и перед ними всплывали воспоминания из далёкого детства. Она начала свой рассказ, когда почувствовала, что может говорить без сжатости в горле и груди.
Эдгар все это время смиренно ждал.
— Когда я попала во дворец и была признана Императором, то думала, что началась новая жизнь, что…всё будет хорошо. И знаешь, оно так и было. Теперь никто не имел права заставить меня торговать телом, а свою судьбу, свой дальнейший путь, выбирала только я сама. Родители поддерживали мой выбор стать лекарем и всячески помогали и, как видишь, я
