— Я понял.
Герцог еще раз бросил на меня встревоженный взгляд и покинул шатер.
Сомневаюсь, что он передумает — слишком желает усадить свою задницу на трон. А принудить к браку меня не сможет — не сейчас, когда мне плевать на свою дальнейшую жизнь. Меня не волнует будущее, я даже с радостью отдам голову на отсечение в случае неудачи. Если я буду знать, что главный виновник моих несчастий мертв, то умру счастливая.
Если же все пройдет удачно, то Каймон ошибается, думая будто сможет благополучно править королевством, отодвинув меня на задворки. Та, прошлая Каталина, что интересовалась балами и путешествиями, уже мертва. Ей можно было запудрить мозги, читать поэмы и лгать. Стань она королевой, то вряд ли бы хоть раз заинтересовалась политическими делами на своей территории. Потому, что ее территория далее бальной залы не выходит.
У меня же, новой Кете, был иной план. Я не собираюсь благовоспитанно рожать наследников престола, а в перерывах порхать среди балов. Я избавлюсь от герцога сразу же, как только мы захватим власть. Стану королевой-регентом при младшем брате дабы сохранить трон для него. И уж точно никогда не выйду замуж, не заведу семью, не стану рожать детей.
Выпорхнув из шатра, я окинула хмурым взглядом наше "войско".
Почему Каймон взял именно этих оборванцев, даже думать не хотелось.
Неужели у него столь плохи дела? При дворе все думали, что герцог богат и у него достаточно вассалов. Так в чем же необходимость пользоваться услугами наемников? Или он не верит, что все пройдет удачно и решил оставить нежеланных свидетелей дома?
В дальнем углу поляны, где расположился наш скромный лагерь, под тенью деревьев располагалась старая, дребезжащая повозка с ржавой клеткой. Внутри, будто райская птичка, злобно восседала Иса, посылая лучи ненависти всем, кого видела.
Приметив ее взгляд, я помахала ей рукой и послала воздушный поцелуй.
— Принцесса, — подошедший Каймон схватил меня за руку, — я все сделал.
— Да? И где же блюдо с главным десертом?
Ибо смерть Гро-Домина для меня слаще меда.
Герцог понял не сразу, какое-то время я имела удовольствие лицезреть его растерянный, недоумевающий взгляд.
А я ведь раньше и не замечала, что он так туго соображает. Впрочем, это теперь мне есть с кем сравнить…
Даже удивительно, как Каймон додумался до своего плана по захвату трона.
— О, к сожалению, это не столь быстро. Я отправил в Джахар пару наемников. Самых лучших. Они доставят свадебный подарок как раз к тому моменту, когда мы захватим соседний городок и поженимся.
Я скривилась, даже не попытавшись скрыть свое отвращение от мысли о браке, хоть и фиктивном, с этим…
— Сначала подарок, герцог, а потом свадьба, — холодно отчеканила я, прямо смотря ему в глаза.
Он усмехнулся холодно, бесстрастно. Кажется, ему начинает надоедать образ романтика-идиота.
— Нет, Ваше Высочество. Сначала мы поженимся, а потом будут и подарки, и переворот, и трон. Меня настораживает твое поведение, принцесса. Спрашивать о том, что было у орков неэтично, но и воздержаться я не могу.
Я испуганно сглотнула слюну, пораженная столь резким перевоплощением.
— В непорочность после этих дикарей я не поверю, — приблизившись вплотную, прошептал он мне в лицо, — но твоя ценность не в целостности между ног. Самое главное — могу ли я быть уверен, что в твоем чреве не поселился выродок от этих варваров?
Хотелось ударить его по лицу, крепко и наотмашь. Чтобы остался уродливый синяк, который заиграет всеми цветами радуги на этом холеном лице с идеальными чертами. А еще лучше — порезать, оставить след столь же отвратительный, какой алел на моей коже. Он был красив лицом, но вся гниль, рвущаяся из души, перебивала смрадом эту идеальность.
— Не можешь, — ядовито оскалилась я. — Кажется, я все-таки понесла…
Он столь сильно сжал зубы, что мне показалось — слышно скрип, лицо было искажено яростью.
— Что ж, — выдохнул он, пытаясь взять себя в руки, — эту проблему мы решим. Главное, доказать всем, что ты — принцесса, пока не стало заметно твое постыдное положение. Нужно поторопиться.
Он наконец отпустил меня и подал знак наемникам, давая понять, что пора собираться.
Сборы проходили столь поспешно, что стало понятно — мужчины уже давно готовы к решительным действиям. Страшно представить, что наобещал им Каймон, помимо денег. Небось, уже разделил владения и титулы меж кучкой оборванцев. Пусть.
Добирались мы на лошадях, чуть не загнали насмерть несчастных животных — герцог торопился поскорее жениться на мне и прибрать к своим загребущим лапам трон.
Меня ехать верхом не пустили — усадили в позолоченную карету, подбитую бархатом, которая совершенно не подходила для ухабистых местных дорог. По прибытию в город, меня, измученную и едва живую, кое как выволокли наружу.
Городок был мал и отличался унылыми, серыми домишками, но чистой мостовой, вымощенной маленькими камнями. Отделенный от остального мира каменной стеной, он представлял собой средних размеров крепость.
Стражник, открывший нам врата, взял с каждого по медняку за вход, что лишний раз подтвердило слова Каймона о налогах вне казны.
Мы приехали вовремя — в центре главной площади был возведен погост, который окружила шумная толпа.
— Что это? — прокричала я в ухо Каймона, пока мы пробирались сквозь людей.
— А это, принцесса, — самодовольно изрек герцог, — публичная казнь.
Я окинула происходящее испуганным взглядом, брови помимо воли сошлись на переносице в хмурое недовольство.
— Только король имеет право проводить публичные казни! — гневно накинулась я на мужчину.
— По закону — да. Вот только на окраинах королевства никого это не волнует.
— Что на счет местного градоправителя?
— Он в своем доме. Связан и побит.
Мы подобрались поближе к помосту, и я смогла рассмотреть жертву, избранную для казни — юный, совсем еще ребенок, мальчишка вроде тех, кого я учила в Джахаре.
— Они с ума сошли? — выдохнула я.
— Не волнуйся. Сегодня будет казнен кое-кто другой, — кровожадно усмехнулся Каймон.
Время шло, возбужденные крики толпы смешивались с надрывным, женским плачем. Мальчишка, худой и грязный, выглядел лишь слегка запуганным, будто до конца не понимал, что ожидает его впереди.
— Народ! — на погост вскочил низкорослый, пухлый мужчина, одетый как последний щеголь — в расшитые панталоны, бархатный жакет и рубашку с пышной пеной кружев около шеи, голову его подобно шапке, венчал высокий, белоснежный парик с кучей завитушек под локоны. — От имени градоправителя сэра Улитера, рад представить вашему вниманию публичную казнь вора! Этот мальчишка, сын вдовы Мойры, был пойман за кражей хлеба у пекаря. Вина, без сомнений, доказана. Сэр Улитер, выполняющий обязанности главного судьи, приговорил воришку к смертной казни путем повешения. Казнь будет приведена в действие через четверть часа. И, по доброй традиции, предлагаю сделать ставки. У вас есть шанс выиграть пару медняков! Давайте, поторопитесь! Вам всего лишь нужно угадать через сколько минут преступник отдаст Богу душу.
Я крепко сжала кулаки от негодования, вцепившись взглядом в пухлощекое, заплывшее жиром создание, посмевшего столь веселым голоском подгонять людей делать ставки на смерть мальчишки, который украл корочку хлеба.
— Каймон, — прошипела я, — этого тоже уберите.
Над ухом послышался смешок, после которого последовал ответ:
— Будет сделано, моя королева.
Когда время уже было на исходе, герцог подтолкнул меня к одному из своих наемников и скомандовал:
— Следи. И чтоб ни одного волоска не упало с ее головы.
Рослый, сплошь покрытый шрамами вояка, грозно кивнул.
Разодетый пухляк вновь выплыл на помост, важно жуя пряник.
— Время настало! — напыщенно пропищал он.
— Действительно! — громогласно отозвался ему герцог и, перепрыгивая ступеньки, мгновенно оказался рядом.
— Эээ…
Пухляк завис, оценивая цепким взглядом Каймона. Несомненно, подметил он и дорогой крой одежды, и статную осанку, без труда смог опознать аристократа.
