— Милая моя, милая моя сестренка! — он привлек ее к себе, целуя куда-то в висок! — Я... ты не поверишь: я отправился с графом Рюдигером только для того, чтобы повидать тебя. Обнять тебя в последний раз — вряд ли мы еще увидимся. Или... ты же будешь бывать на этих балах?
— Да, на трех главных точно.
— Ну вот, — Бастьен погладил ее по волосам, — и я тоже. Я просто... я так боялся, что ты меня осудишь. Но, понимаешь, в Тарне — там все чужое, хотя отец всю жизнь твердил, что тарнийцы нам чуть ли не братья. Он либо ослеп, либо выжил из ума. В Тарне все по-другому, понимаешь? Да если бы кто-то из тарнийских баронов устроил то, что позволил себе отец, — ему давно бы отрубили голову на площади, а всех нас сгноили в казематах в башне Правосудия. Я не шучу, я сам видел, как это бывает. Король Тарна правит своими подданными железной рукой. И я... я не хочу там жить. И умирать ради Тарна тоже не желаю. Но... куда мне теперь деваться, скажи на милость? Ты точно не думаешь, что я трус и предатель?
— Ты мой самый лучший братик, Басти! И ты очень смелый, раз решился сюда прийти.
— А мне, мне нравится здесь, Ари, — он торопился говорить, он буквально захлебывался словами. — Тут в столице так вольно дышится! Хольм все равно кому-то достанется — Тарну ли, Малессе... Какая разница? Я бы послужил в армии, дослужился до генерала, был бы верен королю Диармейду. Если уж присягнул кому-то — изволь исполнять, я так считаю.
— Быть может, мне стоит рассказать Тэниму? — Ари была уверена, что муж сможет им помочь. И вытащить Басти.
— Ты что, с ума сошла?! — брат пришел в ужас от ее слов. — Чтобы он сдал меня королевской охране? В Малессе я вне закона. Или ты забыла?
Да, конечно, он прав, но у Тэнима есть связи при дворе, сам король прислушивается к нему. Разве ничего нельзя сделать?
— Послушай, нам пора, — Бастьен вновь обернулся, вероятно, он боялся не только за нее, но и за себя — люди из тарнийского посольства, с которыми он прибыл на бал, могли хватиться его в любую секунду. — Вот, возьми. И если у тебя получится... попробуй сделать к следующему балу такой же, но со своим портретом. Чтобы... чтобы мы всегда помнили друг друга, Ари.
Он сунул ей в ладонь какую-то вещицу на цепочке, должно быть, медальон, и она тут же надела его. А потом обхватила брата за шею, крепко прижалась щекой к его щеке и неловко поцеловала куда-то в скулу. В голове так и металось: это может быть последний раз, ты его больше не увидишь, в последний раз... И теплые губы Бастьена скользнули по ее щеке.
Возможно, ей показалось, или в беседке и вправду стало темнее? Ари подняла голову — у входа, вальяжно облокотившись на деревянную опору, возвышалась высокая фигура. В лунном свете белела ткань рубашки, а волосы были повязаны косынкой.
— Леди Лингрэм, — произнес Тэним, враз превращаясь из друга во врага, — надо же, как занятно.
Ари не помнила, как все вышло, но она каким-то образом оттеснила Бастьена себе за спину, успела шепнуть ему "немедленно беги!" и теперь стояла перед лорд-маршалом — с растрепавшимися волосами, растерянная, и в то же время исполненная решимости ни за что на свете не отдать ему Бастьена. Как только позади раздался треск ломающихся веток, она выдохнула и отважилась взглянуть Тэниму в лицо. Но он вовсе не намеревался говорить с ней.
— Полагаю, сегодняшний праздник несколько затянулся. Идемте, леди Лингрэм, я провожу вас до кареты.
И никаких "маленьких лисичек". Наверное, Ари в ту минуту для него просто умерла.
Глава 42
— Вашу руку, леди Лингрэм.
От него веяло таким презрением и гневом, что Ари похолодела. Конечно, что может подумать ревнивый муж, застав свою жену в беседке с незнакомцем? Кровь прилила к ее щекам: да как он смеет подозревать ее? Сейчас она все расскажет, объяснит, сколь беспочвенны его подозрения. И она уже было открыла рот, чтобы высказать ему, что шпионить за собственной женой, ни разу не обманувшей его доверия, недостойно, что... И внезапно осеклась: если дело дойдет до оправданий, ей придется выдать лорд-маршалу тайну Бастьена. Беглый наследник Хольма, прибывший в столицу под чужим именем, скрывается в тарнийском посольстве и даже не сомневается, что в скором времени ему придется вернуться в родные земли во главе чужой армии. Басти арестуют? Вышлют из Малессы? Избавятся от него каким-то иным способом? Сестра-предательница... Нет, пусть Тэним и хороший человек, но Ари будет хранить свою тайну.
Они шли бок о бок по садовой дорожке, Тэним раскланивался со встречными придворными, а в душе Ари закипала злость: как он может быть таким бесчувственным? Ему так необходимо соблюсти приличия? А то как же: лорд-маршал не станет устраивать скандал в дворцовом парке, он предпочтет разобраться с "изменницей" за закрытыми дверями. Как он выследил ее? Не спускал глаз с того момента, как они вошли в бальный зал?
Надежда переговорить с мужем по дороге домой растаяла, едва она услышала, как он командует одному из солдат своего эскорта передать ему лошадь. Она поедет одна, словно преступница, охраняемая его людьми. А он... он не желает ее видеть. Горько, как же горько! Ари прижалась затылком к мягкому подголовнику, больше не заботясь о хрупких проволочных крыльях. Смяла и отбросила шелковую маску. За окнами кареты стояла ночь — бархатная, по-летнему теплая и ласковая. Но сейчас ее тайны не могли привлечь Ари. Даже стрекот цикад казался скрежетом ржавого железа, и на ум отчего-то пришли цепи, удерживающие безумца в его логове. Что, если и она рано или поздно станет узницей в замке своего мужа? Раз он так поступил с братом, чего ожидать "изменнице"?
"Дурочка, вот же дурочка, — ругала себя Ари. — Нашла время переживать, что тебе скажет лорд-маршал! Что будет с Басти?" И вправду, приключение, в которое по воле родителей ввязался Бастьен, уж точно ничем хорошим не закончится. Он — сын отступника, ему не у кого искать помощи в столице. Он вернется в Тарн, его обвенчают с принцессой, а едва окончится свадебный пир, отправят на войну, где он, скорее всего, сгинет. И нет никого, кто протянет ему руку. Он среди чужаков, которым важны только его земли. А здесь, в Малессе, тоже одни враги. Только сестра... но что может сделать маленькая глупая Ари?
Страх за себя и Бастьена обволакивал ее, словно липкая паутина, и Ари даже провела ладонью по лицу, чтобы стряхнуть его. Нет, не поможет — ужас угнездился где-то под сердцем, завязался тугим холодным клубком. От него становилось трудно дышать.
— Идите наверх, — Тэним, распахнувший перед ней дверцу экипажа, командовал, словно она была проштрафившимся порученцем. Но больше всего ее пугали его глаза: в полумраке они казались почти черными, но она явственно ощущала исходивший от них холодный огонь. Лорд-маршал был в ярости. — Будьте у себя, я желал бы поговорить с вами, леди Лингрэм.
Дениза метнулась к Ари, но та отослала ее: когда в комнату вот-вот ворвется разъяренный муж, глупо расплетать волосы и полоскаться в купальне. В конце концов, Ари вполне в состоянии о себе позаботиться — в обители девочкам не полагалась прислуга. Едва Дениза её оставила, Ари бросилась к потайной двери, несколько раз повернула ключ к замке, прислонилась к занавеске, переводя дух, и тут же горько рассмеялась. Что толку запирать коридор, ведущий в спальню Тэнима, когда ему не составит труда войти через дверь? В своих покоях она больше не в безопасности, она теперь вообще нигде не в безопасности. А уж что может учинить ревнивый муж... сказать по правде, она не знала, хотя и догадывалась — Ари не зря читала романы.
Она отошла к окну, прижала руки к груди и нащупала медальон, скрытый под тонкой тканью. Как будто там, внутри маленького овального футляра, теперь билось ее собственное сердце. Ему так хотелось убежать, вырваться...
Лорд-маршал не заставил себя ждать: дверь распахнулась, и он тут же притворил ее, несколько раз поворачивая ключ в замке. Шагнул вперёд, и от Ари не укрылось, как он медленно, словно не осознавая, что делает, сжимает пальцы в кулак. Неужто ударит ее?
