— Агентство «Новый Рубеж», — прощебетала Джули в трубку.
— Отдай мне, — ворчал рядом с ней Асканио.
— Это Андреа. Включи громкую связь.
— Готово, — сказала Джули.
— Слушайте меня очень внимательно. Я нахожусь в антикварном магазине Глории на Уайт-стрит. Меня укусила ядовитая змея, вероятно, гадюка, та же самая, что убила людей Рафаэля. Я умираю. Позвоните парамедикам, сообщите им адрес Глории, скажите, чтобы они захватили противоядие. Затем позвоните Дулиттлу и повторите то, что я вам только что сказала. Затем позвоните Джиму и скажите ему то же самое. Передайте ему, чтобы вызвал скорую. Не открывайте дверь офиса никому, кроме Кейт. Вы меня поняли?
— Да, — ответила Джули спокойным голосом.
— Хорошо. — Я повесила трубку.
Мой метаболизм был, вероятно, вдвое быстрее, чем у нормального человека. Чем быстрее происходит обмен веществ, тем быстрее распространяется яд по организму. Придётся сохранять спокойствие. Чем больше я волнуюсь, тем больше двигаюсь и тем быстрее умираю.
Я легла ровно. Подо мной змеи скользили по полу, их чешуя издавала слабый шорох о половицы. Моя рука горела. Лоб стал липким. По линии роста волос выступил пот. Подступила тошнота, поднимающаяся от живота к горлу.
Я сосредоточилась на дыхании. Вдох-выдох. Спокойно.
Вдох.
Выдох.
Я выживу. Никаких предсмертных мыслей, никаких сожалений, никакого беспокойства о том, что я должна была сказать или сделать. Я выживу.
Вдох.
Выдох.
Я хотела выбежать на улицу, запрыгнуть в машину и мчаться в травмпункт. Но это бы привело к смерти.
Вдох.
Выдох.
Я почувствовала металлический привкус во рту.
Вдох.
Выдох.
Началась лихорадка, медленно разгорающаяся под моей кожей.
Вдох.
Выдох.
Я могу это сделать. Я буду жить. Я добьюсь справедливости для четырех семей. Я решу все с Рафаэлем. У меня осталось так много вещей, ради которых стоит жить.
Мне просто нужно постараться не двигаться.
Дыхание начало сбиваться. Успокоиться не получилось. Я не хочу умирать.
Боль пронзила мою грудь. Сердце забилось быстрее. Мне стало очень жарко, так жарко. .
Мужчина в желтой пожарной форме ворвался в дверь и громко выругался:
— Змеи! Здесь гребанные змеи!
Я закрыла глаза.
*** *** ***
— Повтори ещё раз? — Детектив Коллинз, высокий подтянутый мужчина европеоидной расы, лет сорока, склонился надо мной. — Она прыгнула на тебя, а ты выстрелила в нее четыре раза за полсекунды?
— Да. — Я ерзала под одеялом, в которое меня завернули парамедики, сидя в кресле у стойки, с которой на меня прыгнула Глория. Спасатели, оказавшие первую помощь, вонзили в мое тело пятнадцать флаконов с противоядием, а когда это не помогло, они дали мне еще пять. Моя голова кружилась, а тело знобило и бросало в пот. В любой другой раз меня бы это огорчило, но сейчас тошнота и легкий дурман лишь подтверждали, что я все ещё жива.
— Что произошло потом?
— Она отрастила клыки и укусила меня.
— Своими клыками?
— Да.
Детектив Цой, темноволосая азиатка лет тридцати с небольшим, приподняла аккуратные брови, глядя на меня.
— Значит, вы хотите сказать, что она была похожа на змею?
Я посмотрела на нее. Позади Цой служба контроля над животными запихивала последних змей в контейнеры.
— Я просто хочу быть уверена, что мы верно друг друга поняли, — сказала Цой. — Мы сейчас говорим о людях-змеях?
— Да.
Цой и Коллинз переглянулись.
— Всем известно, что не существует оборотней-рептилий, — произнес Коллинз.
— Я не говорила, что она оборотень. — Хотя и его высказывание было не совсем верно. Оборотни-рептилии существовали, они просто не были результатом действия Lyc-V.
Цой задумалась.
— В вашем досье говорится, что Орден вас отстранил из-за посттравматического стресса. Вы провалили психологическую оценку?
— Я не сумасшедшая. — У меня болела голова, и меня все ещё тошнило. Каждое слово било молотком по моей голове.
— Никто этого не утверждает, — добавил Коллинз. — Никто даже не упомянул слова на букву «с».
Я сделала глубокий вдох, пытаясь не допустить, чтобы то небольшое количество жидкости, которое ещё осталось в моем желудке, вылилось на пол. Они знали, что я слаба, и пытались выжать из меня все, что могли, надеясь на мою ошибку. Я их не виню. На их месте я бы поступила точно так же. Получи как можно больше, пока можешь. Они зачитали мне мои права сразу после того, как я пришла в сознание, а это означало, что меня задержали, и сейчас у нас происходит не повседневный разговор.
— Она не сошла с ума, — подтвердил медик, поднимаясь с того места, где он осматривал труп женщины. — Здесь есть два выдвижных клыка. Также что-то происходило с ее височно-нижнечелюстным суставом. Посмотрите на это. — Он опустил нижнюю челюсть Глории. Ее рот был разинут не так сильно, как пасть змеи, но намного шире, чем любой человеческий череп может открыться.
— Люди-змеи. — Коллинз уставился на него. — Вы, должно быть, издеваетесь надо мной.
Судмедэксперт развел руками:
— Эй, я говорю, что вижу. А сейчас я вижу клыки и челюсть, которая открывается на сто градусов. Дальше вы можете делать свои собственные выводы.
— Разве не существует какого-то культа, который считает, что существуют тайные змеелюди? — предположила Цой.
— Нет, это рептилоиды, — сказал судмедэксперт. — Они должны быть больше похожи на ящериц.
— Я выстрелила в нее четыре раза, — сказала я. — Это ее даже не смутило.
— «EnGarde Deluxe», — сказал судмедэксперт. — Тактический скрытый бронежилет. Один у нее был под курткой.
Хорошо. Это кое-что объясняет.
Коллинз тяжело вздохнул и повернулся ко мне.
— Что вы здесь делали?
Три дня назад я бы по привычке и потому, что была запрограммирована Орденом на то, чтобы хорошо взаимодействовать с ОПА, стала бы сотрудничать. Но теперь я играла за команду Стаи и собиралась сидеть здесь и молчать, пока не пришлют подмогу, надеюсь, в виде адвоката.
— Без комментариев.
Коллинз пристально посмотрел на меня.
— Не говорите мне, что вы проделали весь этот путь по Уайт-стрит, чтобы пройтись по магазинам.
— Без комментариев.
— Серьезно? Действительно, решили придерживаться этого? — Он казался лично оскорбленным.
— Да.
Коллинз покачал головой. Цой выразила сочувствие на лице.
— Послушайте, все мы здесь прекрасно понимаем, что это связано с четырьмя убийствами на рабочей площадке вашего бывшего парня. Сотрудничайте с нами. Мы все здесь хорошие парни. Мы на одной стороне.
Да, эти двое были хороши. Прошло менее двух часов с тех пор, как полицейские в форме ОПА явились сразу после медработников и задержали меня на месте преступления. Коллинз и Цой, появившиеся полчаса назад, уже знали, кто я. Они знали мою предысторию, знали мою связь с Рафаэлем и, очевидно, были обеспокоены передачей дела команды Рафаэля под юрисдикцию Стаи. Бьюсь об заклад, они были теми следователями, которых назначили по тому делу.
Я понимала их разочарование. Четыре убийства оборотней в центре города, которые по своей природе сильнее и быстрее большинства обычных горожан — такое не понравится широкой публике. Не то, чтобы мы были особо популярны, но, если эта неизвестная угроза могла сразиться с четырьмя оборотнями одновременно, у обычного человека против этого не было ни единого шанса. В наши дни люди легко впадали в панику, и парни из ОПА не пришли в восторг от того, что их не допустили к расследованию.
— Давай, Нэш, — говорил Коллинз. — Помоги нам здесь. Что ты здесь делала?
— Без комментариев.
Они уставились на меня. Я знала этот взгляд. Я сама делала подобное несколько раз. В нем читалось: «Мы тебя поймали, и ты не убежишь, но мы готовы выслушать, и, если ты просто поговоришь с нами, все это будет в порядке.
Обыватели думают, что копы глупы. Они видят какого-то парня с лицом, как у бульдога, и думают, что он тупой, и они смогут выкарабкаться из любой неприятности, в которую попали. Но у этого полицейского с бульдожьим лицом есть ученая степень, за плечами триста расследований убийств и более трех тысяч часов в комнате для допросов. Это не равный бой. Если бы они просто остановились и подумали об этом на секунду, то приняли бы единственно верное решение — заткнуть свой рот. Правда, когда человек попадает в затруднительное положение, то хочет объяснить свою точку зрения. Он хочет, чтобы кто-то его понял, хочет сочувствия и скрыться подальше от этого взгляда.
