благородный человек, — Вишен вздохнула, улыбка потускнела и застыла, а глаза наполнились грустью.
— Как относился сам господин Энор к своему брату?
Вишен поморщилась.
— Они не ладили, отец был всегда враждебен к нему, придирчив и критиковал его всячески. Возможно, потому что он был более одаренным, чем отец.
Я снова перевожу взгляд на молодого Рокснара, конечно, братья были похожи, но Вишен переняла больше черт по линии отца, и Ригнер — светлые волосы и глаза, точеные черты, пусть, конечно, и молод, но… Я переворачиваю страницу, ищу молодого Энора и сравниваю братьев. Хмыкаю, замечая, что они всё же сильно разные, даже телосложением: отец Вишен более громоздкий, с мягкими округлыми чертами и крупным носом, узким лбом.
— Почему ты так интересуешься этим? — отвлекает меня от раздумий Вишен.
Поднимаю на неё взгляд.
— Хочу знать о тебе всё, — и я нисколько не вру, ведь я хочу, чтобы эти глаза никогда не грустили и светились счастьем.
Вишен краснеет и опускает взгляд.
— Камрон никогда не интересовался мной…
— Забудь о нём.
— Забуду, когда весь этот кошмар, связанный с ним, кончится, чтобы закрыть эту дверь.
— Значит, ты готова?
— Готова к чему? — удивлённо поднимает взгляд.
— Стать моей женой.
Вишен задумывается, но я вижу, как она прячет волнение, и почти слышу, как сильно колотится её сердце.
Глухой стук в зале заставляет нас одновременно повернуться к двери. Вишен вскакивает.
— Что там?
— Чёрт, Вайт, — шиплю сквозь зубы и поднимаюсь.
Вайт сидел возле столика и скулил, выпрашивая прощение у хозяйки виноватыми блестящими глазами, а на полу валялся горшок с цветком, хорошо, что он не разбился, но земля просыпалась на чистый ковёр.
— Прости, — приношу извинения за поведение пса. — Плохая была затея, привозить его сюда, нужно было отвезти домой, но я спешил, безумно хотел тебя увидеть.
— Ничего, твоему напарнику тоже нужно внимание. И, ко всему, он, наверное, голоден.
Услышав голос Вишен, Вайт поднимается и подбегает к ней, начинает облизывать кисть. Собственнические чувства тут же дают о себе знать.
— Это моя женщина.
Вишен засмеялась.
— Пойдём, покормлю тебя, — увлекает пса за собой, оставляя меня в зале одного.
Провожаю непрерывным взглядом Вишен, наслаждаясь её плавной походкой, пока она не скрывается на кухне. Прохожу к столу, поднимаю горшок. От растения ощущается магия. Вишен явно на нём практиковала свою силу.
Ставлю на стол, слыша, как доносится из кухни голос Вишен — она мило общается с Вайтом, хотя там, на лугу, он произвёл на неё не самые лучшие впечатления. Усмехаюсь и задерживаю взгляд на столе, на том месте, где должен был лежать конверт, но его сейчас нет. Вишен наверняка его спрятала или уничтожила. Ведь так?
В груди начинает подниматься ураган тревоги, предчувствия неладного.
— Проклятье, — чертыхаясь и возвращаюсь на кухню.
Вишен, отвлекаясь от Вайта, встречает счастливой улыбкой, но та тут же гаснет, когда она видит моё выражение лица.
— Что-то не так?
— Ты сожгла улику?
Вышен непонимающе смотрит, потом моргает и поднимает руку к груди. Я подступил ближе, понимая, что ничего подобного она не сделала и забыла об этом напрочь.
— Здесь кто-то был?
Вишен возвращает взгляд. И молчит. Но я понимаю всё по глазам.
— Кто?
— Иллин…
Вишен сглатывает.
— Когда она была?
— Утром. Боже Рэн… — выдыхает она. — Я совсем забыла, я должна была его спрятать!
Сжимает кулаки и прикрывает веки, смертельно бледнея. Притягиваю её к себе рывком и обхватываю лицо, смотрю в глаза.
— Всё хорошо, успокойся.
— Хорошо? Хорошо? А что, если она его отдаст в прокуратуру? Они же обвинят тебя в сговоре!
Страстно целую её губы, заставляя умолкнуть. Проклятье, как же это чертовски приятно, ощущать, что она беспокоится обо мне, хотя должна в первую очередь думать о себе. Добрая, страстная, пленительная Вишен, женщина, о которой я всегда мечтал. Моя. Никому не позволю её обидеть, больше никому.
С неохотой заставляю себя оторваться от её губ.
— Мне нужна фотография твоего дяди.
Вишен не понимает зачем, но согласно кивает.
Утром, взяв фотографию, я отправился к усадьбе Рокснаров. Вишен пытала меня, для чего мне понадобилась эта фотография, и пришлось найти массу отговорок, сказав, что это поможет защититься от родственников Лонрэйтов. Мои подозрения должны подтвердиться, слишком они очевидны. И Вишен, если это окажется правдой, не сильно понравится это.
Знать правду всегда горько.
На небе уплотнились тяжелые тучи, предвещая дождь и заставляли терять надежду, что мне удастся поговорить с госпожой Рокснар наедине. Её муж мог не покидать усадьбу. Но, с другой стороны, это отличная возможность дать понять этой семье, что у них могут быть серьёзные проблемы.
Если Иллин передала письмо в руки госпожи Лонрэйт, матери покойного Камрона, то всё может оказаться сложнее. Но и на это у меня уже есть в голове план.
Выхожу из машины. Пара холодных крупных капель падают на лицо. Быстро добираюсь до крыльца и поднимаюсь по лестнице. Дверь открыла прислуга. Господин Эрол Рокснар отсутствовал — дома его не было пару дней — и должен был прибыть вечером, что оказалось на руку.
Вышла встречать сама госпожа Рокснар, она сильно побледнела, увидев меня.
— Господин Сармант, чем обязана? Эрола нет в усадьбе…
Вслед за матерью вышла и сама Иллин. В её глазах мелькнул испуг, но она быстро его спрятала, показывая своё спокойствие и непринужденность. Хорошая тактика, но обхитрить она может только ребёнка, и уж точно не опытного следователя. Она ещё не знает, насколько опасна может оказаться игра со мной, играть я не намерен, боюсь, этой особе придётся тяжело.
— Доброе утро, леди, — поздоровался сразу со всеми. — Мне необходимо поговорить с вами, госпожа Анрет.
— Со мной? — испуганно округлила глаза, тревожно бросив взгляд на младшую дочь. И только тут младшая Рокснар начала сдавать позиции — дыхание участилось, а взгляд наполнился лёгкой паникой.
И это только начало, усмехаюсь я про себя.
— Да. У меня есть к вам пара вопросов.
Она снова обращает взгляд на младшую дочь. Иллин улыбается.
— Хорошо, тогда не буду вам мешать, извините, — удаляется она и, кажется, даже радуется, что пытается сбежать.
Когда мы остаемся одни, Анрет приглашает в зал.
— Я вас слушаю, господин Сармант. У вас что-то важное? — опускается в кресло, сажусь напротив неё и достаю из кармана пиджака фотографию.
Несколько секунд смотрю на неё, выжидая паузу.
— Вам известно, госпожа Рокснар, что на вашу дочь было несколько серьёзных покушений? — начинаю я всё-таки издалека.
Анрет каменеет и тут же бледнеет.
— Вы о чём, господин
