надо сказать.
– Не-а. Она слишком тащится от внимания, чтобы что-то заподозрить, – возразила я.
– Куда тащится? – не понял Мавсим, радуясь возможности хоть на минутку отвлечься от ненавистной грязи. – Она ж на одном месте вроде сидит…
– Это ненадолго, – плотоядно ухмыльнулась я.
Гарсиас дэ Ноче заявилась в общую гостиную с видом королевы, снизошедшей до самого низкого отребья. Самодовольство и высокомерие лилось прямо через край. Но удивительнее всего было то, как на это велись окружающие.
Несмотря на надутый вид Амаранты, лишь стоило ей появиться на горизонте, к ней сразу спешили толпы поклонников мужского пола, окружающие ее необыкновенной заботой и вниманием. Причем это были не только студенты АХМ, но и ее товарищи по команде – Бардлаф с Крекеном. Последние, похоже, были влюблены в свою капитаншу, иначе их затуманенные взоры было объяснить нельзя.
Вот и сейчас, дэ Ноче с необыкновенным комфортом устроилась на диване в шикарном синем шелковом платье. С двух сторон от нее расположились верные Бардлаф и Крекен, стараясь прижаться к черноволосой красотке поближе. Остальные поклонники устроились кто на диванных каретках, кто на табуреточках. Все они не отводили зачарованных глаз от Амаранты, ловя каждое ее слово. И даже членистоногий фамильяр, расположившийся на коленях у хозяйки, их не пугал.
– Ах, Пушок совсем озяб… Эй, кто-нибудь, одеяло! – голом в нос вещала брюнетка, и сразу два студентика АХМ кинулись выполнять поручение. – Нет, слишком огромный плед, Пушочку надо поменьше. Не видите, какой он маленький и хрупкий? А мне скамеечку для ног, по полу тянет ужасный сквозняк! И горячего кофе, Пушок его обожает. Боги, да нет же! Вы что, думаете Пушок будет эту бурду из вашей столовки? Крек, принеси кофе из кофеделки. Двойной. И маршмеллоу не забудь!
Магический аналог наших кофеварок – кофеделка – находился у Амаранты в комнате. Это был ее личный котелок, привезенный из столицы. И Крекен мухой дунул исполнять поручение.
Вот оно! Тут уж даже Милавица оторвалась от своего картофельного человека, не говоря уже о Мавсиме, которому за радость было захлопнуть учебник по пищевой грязи.
Рыжий вернулся минут пять спустя, торжественно неся на подносе роскошную фарфоровую чашку, источающую божественный аромат на всю гостиную. По пенке, в окружении плавающих зефирок расплывался латте-арт - паучок. Вот это, я понимаю, сервис!
Не поблагодарив Крекена за услугу, Амаранта взяла чашку и, церемонно отставив в сторону мизинец, с видом английской королевы сделала глоток. Пушок оживился, вылез из-под пледика. Шустро перебирая своими шестью ногами, паук взобрался по руке хозяйки и тоже сунул жвала в чашку.
– Ну как, достаточно горячее? – рассчитывая на похвалу, угодливо поинтересовался Крекен. – Я еще туда карамель добавил, ты же любишь караме…
– Вообще-то, оно уже немного осты… – высокомерно процедила Амаранта, но не договорила.
Брюнетка нахмурилась, словно прислушиваясь к себе.
Внезапно послышался очень громкий и протяжный звук.
В гостиной стало очень тихо. Даже адепты Пресветлой Девы прекратили свои песнопения. И в этой звенящей тишине Амаранта Гарсиас дэ Ноче издала целую серию оглушительных залпов.
Поклонников от нее как ветром сдуло на очень приличное расстояние. Не выдержали даже Крекен с Бардлфом.
– Что ты мне принес? – страшным голосом проорала брюнетка Крекену в перерывах между своими.... хм…. звукоиспусканиями.
Не дождавшись ответа, она вскочила, вскинула руки и принялась кричать нечто непонятное и труднопроизносимое:
– Харлэ барлэ сфальте морсбионр лоовотмат лыотщдш жбдльдль! Лолааао о-о-о-о выцславм тондэ шпидролдусла! Орунее жвакли му-у-улотмм! О-о-о о-о-о о… Пук!
– Ого, какая магия в ход пошла, – присвистнул Гэри.
– При помощи древнего и очень сложного заклятья она пытается стереть присутствующим память, – вежливо пояснил Коди. – Причем сразу всем, одновременно.
От пальцев дэ Ноче заструились тонкие нити бледно-голубого сияния, паутиной раскинувшиеся над потолком. Сеть стремительно опускалась на студентов гостиной. Кто-то хотел выбежать, но она не пустила.
Но в следующее мгновение случилось нечто страшное и эпическое одновременно. Пушок, который все это время сидел на плече у Амаранты внезапно стал раздуваться, как мохнатый шар. Паук дулся, дулся и дулся, как вдруг издал звук, многократно превзошедший всё, что было до этого. Сила данного действия запустила раздувшегося паука под потолок, и на этой тяге он полетел над нашими головами, как шарик, который надули, а потом выпустили из него воздух.
После того, как он пробил голубую сеть в трех местах, сияющая паутина распалась. А принявший свой обычный размер Пушок с финальным пуком хлопнулся прямо Крекену на лицо, точнее, на нос… И уже, видимо, по привычке сжал жвала.
Ну, как говорится, Бог любит троицу, не так ли?
Со злобным лицом Амаранта схватила своего питомца с лица верещащего Крекена и, взметнув юбками, побежала из гостиной. На прощанье оба – и дэ Ноче и Пушок огласили гостиную мощной серией неприличных звуков.
Враг был не просто повержен. Уничтожен.
О да, эликсир гороховый – это сила!
Профессор Голиндуха Фер возвышалась за своим преподавательским столом монолитная, как каменная глыба. Это была полноватая невысокая женщина с тяжёлыми веками, пухлыми губами, как будто смазанными кровью и вечным пучком волос, напоминающим скрученную проволоку.
– Тишина! Тишина в аудитории! – громовым голосом рявкнула она. – Учащиеся Академии Хозяйственной Магии! А сейчас прослушайте важное объявление по поводу итогового зачета, который должен был состояться в следующую пятницу…
– Его не будет? – на всю аудиторию радостно выпалил Мавсим.
– Что за глупости? – выщипанные брови Голиндухи поползли вверх. – Приметы – это важнейший профильный предмет, что значит – не будет зачета? Зачет как раз-таки будет, и состоится не в пятницу, а прямо сейчас!
Со всех сторон загалдели возмущенные студенты.
– Профессор, но мы не можем так внезапно… без подготовки… – выразила общее мнение староста Чунья Бар-Саба.
– Я считаю, что студент либо прилежно занимался весь семестр, разбирается в моем предмете и знает все приметы, либо нет. И какие-то три дня погоды не сделают, – свысока ответила Голиндуха, поправляя свой проволочный пучок. – Пожалуй, с вас, госпожа Бар-Саба, и начнем, как со старосты. Выходите-ка сюда и поведайте нам о приметах, связанных с едой.
Ну, Чунья Бар-Саба, на то и отличница, что очень хорошо и уверенно отвечала. Голиндуха же в это время листала ее дневник примет, весь исписанный убористым почерком. Если добавить к этому то, что Чунья не пропустила ни одного занятия, то
