в пристройке, где можно было завтракать, обедать и ужинать слугам, а вот обед и ужин для студентов проходил ещё и в основном корпусе академии, чтобы ничто не отвлекало учащихся от процесса самого обучения.
На улице уже стемнело, и зажглись первые звёзды. Во дворе академии было не так многолюдно, зато в окнах общежития горел свет.
– Лучше ознакомлюсь с учебниками, – отозвалась я, сетуя на количество студентов в библиотеке.
Было бы их поменьше, можно было бы посидеть там и попробовать раздобыть информацию о чешуйках драконов. Встречаться с тем продавцом я больше не решусь, к тому же цена у него высокая. Может, есть другие способы раздобыть чешуйки? А если снарядить экспедицию и заниматься самостоятельной добычей?
Эта мысль не давала мне покоя до самых комнат, поэтому, когда меня посетила гениальная идея поговорить об этом с Элаем, – парень уже вошёл к себе в покои в конце коридора.
– Ой, давайте помогу! – воскликнула Хмилья, едва увидев меня на пороге, и забрала учебники по частям, выставив их на столике. – Надо вам было меня с собой взять, а я даже не подумала об этом.
– Вход в основное здание разрешён только студентам, – сообщила я. – Об этом написано в правилах.
Их я успела прочитать, пока ехала в карете.
– Купа-а-ава, – закричал Крепыш из спальни, – тебе тут письмецо прилетело! Я его это… случайно вскрыл.
Отец? Я испуганно продвигалась вперёд, буквально на негнущихся ногах. Если Малика рассказала (читай – когда она рассказала) о Крепыше, то гневной тирады от его величества Хогарда никак не избежать, поэтому я ожидала увидеть именно его.
Но едва вошла в спальню, увидела Крепыша, завёрнутого в красную бумагу на столе. С сочувствием посмотрела на бедного фейри, не способного пошевелить ни ручкой, ни ножкой. Он приподнял голову и голосом умирающего прохрипел:
– Завещание… Нужно составить завещание перед моей кончиной.
Опустив голову, он высунул язык и вновь притворился мёртвым. Я для уверенности потыкала его пальцем – жив-живёхонек, судя по дрыгающейся стопе.
– У кого-то слишком длинный нос, – заключила я. – Зачем полез читать чужую корреспонденцию?
– Да я же из лучших побуждений! Я же хотел оградить тебя от гнева отца, броситься грудью на амбразуру, взять на себя огонь первого ряда, защитить ценой своего живота…
– Я поняла, – остановила поднятой ладонью этот поток синонимов и хмыкнула. – Ну и каково стать героем?
– Хлопотно, – сделал вывод Крепыш.
– Потому что любопытство до добра не доводит, – ни на грамм не поверила в его благие помыслы и села на стул. – О чём было письмо?
– Раскроешь меня – скажу.
– Мы тут не в сказки пришли играть, пирожки и яблоки я есть не собираюсь, хоть дикие, хоть домашние, – вспомнила старо-бриольскую сказку. – Так что живо говори, что успел прочитать. От этой информации зависит, насколько быстро я избавлю тебя от этого клочка бумаги.
Лицо Крепыша порозовело, а после он с ужасом подытожил:
– Я не успел… прочитать.
Рассмеявшись чудо-спасителю, я взялась за краешек красной бумаги и потянула, рассчитывая открыть, но… не тут-то было. Ничего не произошло. Нахмурившись, я обвела контур бумаги магией и поняла, что эта бумажка не просто магическая, она ого-го какая магическая! Если от отца, то он не пожалел резерва, столько вливая в неё.
И вдруг глаза Крепыша стали жёлтыми, от него пошло оранжевое свечение, а после он словно червячок приподнялся и полетел в сторону окна. Открыв его, фейри бросился на улицу. Я – за ним.
Там под многими окнами зависли с помощью левитации перины, в которые прыгали студенты с такими же жёлтыми глазами и оранжевым свечением, как у Крепыша, а ещё – с красным наручем-браслетом на запястье. И Крепыш, к слову, тоже упал в перину и она начала опускаться. Испугавшись, я прыгнула следом. Перина опустилась на землю, Крепыш сошёл с неё, и я тоже, заметив справа Элая, Малику и Клаудию с её подругой-подпевалой. Даже орк был! Все они, словно зачарованные, шли куда-то за общежитие. Я за ними пойти не решилась, застыла и подождала, когда вся гурьба пройдёт, и лишь потом затесалась в самый хвост.
Они все пришли на полигон, я тут же отыскала малыша-фейри и убедилась, что его никто не задавил, а после осторожно осталась у сетки-ограждения, обратив внимание, что я тут такая не одна «живая». Везде стояли студенты, судя по всему, со старших курсов. Они сидели на трибунах так, словно ждали какого-то представления, лениво переговаривались, а ещё здесь же стояли столики с напитками.
В общем, чудесная студенческая вечеринка, если бы не одно но – студенты в центре круга. Я встала за чужими спинами, чтобы меня не было видно, и оглядывала всех вокруг – ни на ком, кроме зачарованных первокурсников, не было браслетов. Значит, всё дело в этих красных письмах, именно в них заключена магия. Нужно их снять.
Вот только как?
– Приветствую вас на ежегодном посвящении первокурсников! – внезапно раздался зычный мужской голос, усиленный магией, и я привстала на цыпочки, чтобы увидеть говорившего. Это был невысокий молодой человек у правых трибун, и сразу за ним в воздухе подвис огромный красный шар, словно мыльный пузырь, наполненный алыми сгустками. – Каждый из нас был на этом месте, и теперь очередь новых студентов испытать себя и запомнить этот вечер навечно. Здесь, – ему подали цилиндр, – лежат записки с именами первокурсников, которые будут разыгрываться на нашем аукционе! Старшекурсники, предложившие наивысшую цену, снимут красные браслеты и в обмен получат себе прислужника на неделю. Все знают условия – никакого унижения и принуждения, все ограничения заложены в заклинаниях браслетов. Что ж, начинаем аукцион! Первый лот… О, это горячо! – Я застыла, вся вытянувшись по струнке. Не было сомнений, что имени Крепыша там не будет, а вот моё – наверняка. – Элай Вантегрос Аверосский!
Толпа загалдела. Зачарованный принц вышел вперёд и тут началось самое неожиданное – старшекурсники стали выкрикивать «цену». Стоимостью оказались не деньги, а часы общественной академической работы – теперь понятно, как эти вечеринки ещё существуют: всё на благо академии. И наличия бесплатной рабочей силы.
РАМ, ты хуже, чем я думала!
Рука сама по себе потянулась к
