— Я собрал вас, тех, кому доверяю, как самому себе, чтобы подготовить план восстания, — произнёс он наконец.
Скулы свело от распиравшей его злобы, а руки сами сжимались в кулаки. В этот самый момент, его брат, скорее всего, уже сделал Яру своей. Именно так бы поступил сам Стэйн, да и любой другой на его месте. Он не мог об этом не думать, как и отступить, смириться и просто уйти в сторону.
— Мой брат поступил подло и должен за это поплатиться. Он заслужил смерть! – продолжал Стэйн, пытаясь унять разрывающую его нутро злость. — Я не Эйнар! Я никогда не нарушаю данное мною слово! После того, как я займу кресло конунга, вы все получите щедрое вознаграждение. Вы готовы пойти за мной?!
Он обвёл напряжённым взглядом дюжину собравшихся здесь северян. Никто не спешил с ответом. Викинги не хотели идти против Эйнара, который всегда слыл смелым воином, а теперь еще и стал их вождем. Но любовь к золоту пересилила их сомнения. Каждый из них выразил согласие и готовность принять участие в заговоре.
— А как быть с Брунхильдой? — спросил Олаф Крюконосый. — Она не допустит братоубийства!
— Моя мать будет вынуждена смириться, — спокойно ответил Стэйн.
Для себя он уже всё решил.
# # #
— Безродная она, безродная! — воскликнула Брунхильда. — Нарушен закон предков, не заслали сватов к родителям невесты. Кто они, что за люди — никому неведомо. Кому приносить выкуп? А некому!
Так говорила она сама с собой, в ярости круша домашнюю утварь. Подготовка к свадьбе шла полным ходом. Эйнар не желал ждать, он хотел взять ведьму за жену уже завтра, в день летнего солнцестояния. И расправиться с самозванкой Брунхильда до сих пор не смогла — её сын скрывал свою невесту, а если и появлялся с ней на людях, то ни на миг не оставлял одну.
Она вспоминала своё собственное обручение, когда Волф заслал сватов к ее отцу с богатыми дарами — золотыми украшениями, тончайшими яркими материями и серебряной кухонной утварью. Сразу было ясно, что будущая жена Вольфа ни в чем и никогда не будет нуждаться. И великий закон предков был соблюдён. На колени Брунхильде положили молот Тора, в знак того, что этот союз освящен богами.
Все знают, что брак без обручения — поспешный и слабый. Но в этот раз никто из викингов не возмутился перед столь грубым нарушением древних традиций. Как будто девка с красными волосами заколдовала не только ее старших сыновей, но и всех жителей города. Эти безумцы и олухи верят в какое-то глупое поверье вместо того, чтобы чтить закон предков!
Если бы был жив супруг ее Вольф, то не допустил бы такого позора, вразумил бы старшего сына, помешал бы этой свадьбе с чужестранкой, не пойми какого рода-племени.
Всем же будет лучше, если дерзкая девка исчезнет. Эйнар, конечно, будет безутешен, но пройдет время, и он забудет саксонсую ведьму.
А пока бы не нашлась в северных землях подходящая ему в жены девушка, Брунхильда могла спокойно править и дальше. Так нет же, отодвинул ее в сторону, даже мнения ее не спросил, все решил сам. Она вспомнила Эйнара в детстве — смелый задира с приятелями и братьями, он всегда был послушным сыном для своих родителей. Но уже в юности в нем прорезалась властность и резкость, желание всегда поступать по своему. И только Вольф мог поставить старшего сына на место, особенно в бою Эйнар слушался его беспрекословно. С молоком матери впитал простую истину, что сила викингов в их единстве.
Мысли о единстве напомнила ей, что и Стэйн пропал, уже несколько дней его никто не видел. Брунхильда знала, она чувствовала, что быть беде. Её некогда сплочённые старшие сыновья теперь стали врагами!
Глава 12
Празднование летнего солнцестояния было в разгаре, когда со стороны фьордов показались свадебные ладьи.
Эйнар стоял на берегу, напряженно вглядываясь в свадебную процессию. На море царил штиль, и только легкие волны с шелестом накатывали на берег. Они подталкивали к берегу дощатый плот, увитый зелеными дубовыми ветками и яркими летними цветами. Яра сидела в самом центре, на сбитом из дерева седалище. Она была прекрасна в своём свадебном наряде с богатой вышивкой и пышным венком из цветов. Глядя на свою невесту, Эйнар не мог не любоваться ею.
Под всеобщий смех и веселье Эйнар вошёл в воду и собственноручно привязал плот своей любимой к причальному столбу, после чего взял Яру на руки и перенёс на берег. Он не отрываясь наблюдал за ней: за её лёгкой ускользающей улыбкой, задумчивым взглядом из-под длинных ресниц. Эйнар чувствовал себя самым счастливым и значимым человеком, казалось, ничто не могло омрачить его счастья.
Лёгкий ветерок играл в волосах Яры, а волны накатывали на берег всё дальше, стремясь обнять её ноги, в то время, как в воцарившейся тишине звучали слова клятвы.
— Беру тебя, Яра, в законные жены! — раскатисто произнес Эйнар.
— Беру тебя, Эйнар, в законные мужья, — отозвалась Яра.
— …И обещаю любить и оберегать тебя…
— …Ценить и понимать тебя, оберегать наш дом всегда, какие бы испытания не готовила нам судьба…
— …Преодолевать любые преграды на нашем пути ради всего, что мы создали вместе…
— …И всего того, что будет создано…
— …Я посвящаю тебе свою безграничную любовь перед лицом Богов…
— … Я посвящаю тебе свою верность и любовь в присутствии Богов.
Обручальные кольца были им преподнесены на кончике меча. Сперва Эйнар надел кольцо на палец невесте, а затем и она надела на него кольцо, покрытое вязью из рун.
По традиции он снял с пояса меч и в ножнах отдал его Яре:
— Сбереги его для нашего сына!
В этом месте все присутствующие взорвались криками ликования. Упоминание о легендарном наследнике вселило в викингов радость и гордость за свой народ. Пуще прежнего они принялись кричать и колотить топорами по щитам, топать и свистеть. А поднявшийся над морем ветер и грозовые тучи, на только что ясном небе, свидетельствовали о особом наследии и со стороны матери, последней из древнего рода. Тор ударил по своей наковальне, и огненная вспышка пронзила небосвод, закрепив союз северян с хранителями первооснов земного равновесия.
Они шли в сторону города, сопровождаемые бубнами, пением и свистом викингов, которые еще и по деревянным щитам лупили как можно громче. Шуметь надо было непременно изо всех сил, чтобы надежно отогнать злых духов, чтобы союз ничто не омрачило и он продлился до самой смерти возлюбленных. Яре такой обычай показался странным, но она ничем не выдала своего удивления, поражая безмятежностью лица и горделивостью осанки.
Наконец, они вошли на площадь, которая была уже заполнена зеваками, пришедшими полюбоваться на свадьбу молодого конунга изо всех окрестных земель. А тем, кто не смог прийти на торжество, они, конечно, расскажут о нем, снабдив небылицами и выдумками.
— Славен будь, Северный Волк!
— Да будут твоя деяния великими, а правление долгим! — выкрикивали собравшиеся.
Эйнар привлёк к себе молодую жену, чтобы вновь поцеловать у всех на виду. Он любил целовать Яру. Каждый раз прикасаясь к её губам, он чувствовал, что это нечто большее, чем просто поцелуй. Он словно заряжался силой и мощью, отдавая взамен не менее того, что получал.
На площади уже были накрыты праздничные столы. Это был настоящий пир: лесные птицы и олени, приготовленные на вертеле, вареные коренья, горы орехов, корчаги меда, летние лесные плоды. В бочонках пенилась брага, уже готовая политься в деревянные кубки через край.
Яра сидела во главе стола, рядом со своим супругом, незаметно положив руку на свой живот — она чувствовала, что там уже теплилась жизнь, горел крошечный, но уже всемогущий огонь. Еще немного, и древнее пророчество сбудется, девять лун пройдет, и появится на свет наследник не знающий себе равных по силе и отваге.
Много хорошего и славного было сказано в адрес молодых, много пожеланий радости и долгих лет услышали они от соплеменников Эйнара. И лишь Брунгильда хранила ледяное молчание.
