Как там гласит великая мудрость? "Лучше сделать и жалеть, чем не сделать и пожалеть"?
Чушь!
Лучше не делать и не жалеть, потому что сожаление о содеянном перекроет любую радость. И чем больше была эйфория в моменте, тем сильнее пожалеешь после.
Я безликой тенью плелась по коридорам. Не помню, как добралась до столовой, но зато ожила при виде Лиса.
Друг сидел за нашим столом. Он привычно махнул рукой и показал на второй поднос с нетронутым обедом.
К шишкам еду.
Лис! Мой дорогой рыжий друг нужен мне как воздух...
— Я так рада тебя видеть! — губы растянулись до ушей, а от прежней тяжести на душе не осталось и следа.
Радость, правда, тоже быстро улетучилась. Васильев сидел с печальной улыбкой и, похоже, к обеду он не притрагивался.
— Лис... что случилось?
Всевышний, пожалуйста, сделай так, чтобы не я была виной этой грустной улыбке.
— Я уезжаю в Америку. Санта набрал студентов по обмену и я...
— Когда? — голос осип.
— После обеда, — кривая улыбка совсем ему не подходит.
Совсем.
— Ты не можешь, — прошептала, прекрасно понимая обратное.
— Санта доволен моей успеваемостью, я не самый худш...
— Зачем? — перебивать некрасиво, но сдержаться не получается.
Лис не спешил с ответом.
Он ведь скажет "это розыгрыш"? Он ведь не серьезно?
— Другая страна, другая культура. Бесценный опыт.
— Ерунда, наша Академия лучшая, ты ни за что бы не... это Мороз, да? — меня осенило. — Он тебя отправляет?
— Нет, Варя, — Лис сохранял спокойствие. — Это мое желание.
— Когда ты вернешься? Полгода? Год? Ты ведь не на...
— Я не вернусь, — на губах легкая улыбка, но глаза... их не обманешь.
Я же вижу полный печали взгляд, я вижу!
Гул голосов наполненной столовой стих на фоне слов, прозвучавших как приговор.
Почему он так поступает?!
— То есть как? Ты не можешь... Лис, пожалуйста, скажи, что пошутил и мы вместе посмеемся. Пожалуйста!
Друг посмотрел куда-то в сторону, кивнул и поднялся.
Впервые за все время на его лице отразилась боль. Та же, что испытываю и я!
Горячие ладони опустились на плечи.
— Береги себя, — прозвучало над ухом.
Перед глазами поплыло от застывших слез.
— Я буду скучать, — вымолвила с трудом, не в силах повернуть голову.
Последнее, что я услышала прежде чем ощутить мокрые дорожки на щеках, стало тихое:
— Всегда.
Холод и пустота мгновенно сгребли в охапку и обещали не отпускать.
Он ушел.
Лис... мой лучший...
Просто лучший.
Я бежала в комнату не разбирая дорогу. Кого-то сбила с ног, в кого-то врезалась.
Все равно.
Не имеет значения.
Едва оказалась у себя, дала волю эмоциям. Не знаю, что подумали люди за дверью и в соседних комнатах. Рыдания смешивались с воем от несправедливости.
Почему все так сложно? Зачем вообще человеческие отношения нужны, если они приносят только боль?
Свернулась клубком на диване, уткнувшись лбом в колени и не могла успокоиться.
Даже не заметила как в комнате кто-то появился, пока с лица не убрали прилипшую к мокрым щекам прядь волос.
Сфокусировать взгляд оказалось сложно.
— Пантин, — прохрипела, все еще содрогаясь теперь уже от беззвучных рыданий.
— Малышка совсем расклеилась, — он большим пальцем смахнул мои слезы.
— О-он... у... у-уехал...
Меня настойчиво усадили, чтобы тут же заботливо обнять.
— Я знаю, — пробормотал Пантин, — знаю.
— П-почему? За... зачем?
— Он взвесил все "за" и "против". "За" оказалось больше. Тебе должно быть достаточно того, что он сам так захотел.
— Это э... эгоистич-чно...
— Эгоистично было бы не дать ему уехать.
— Но ты ж-же ос... остался.
Пантин хмыкнул.
— Я не питал иллюзий на твой счет.
Никогда не пойму устройство этого мира и, тем более, людей.
— Поч-чему все так... так сложно?
Футболка на плече Пантина давно безнадежно промокла.
— Все просто. Понять сложно.
— Философ из тебя еще хуже, чем психолог, — фыркнула я и выдавила смешок.
Пантин засмеялся. Даже спорить и кидаться опровержениями не стал.
Удивительно. Третий раз он оказывается рядом, когда мне необходима поддержка.
Я ошибалась в нем раз за разом. Считала врагом с самого первого дня, так же как Лис с первого дня стал близким другом.
У меня не вышло сохранить рядом друга, но удалось врага превратить в него.
Один не заменит другого, я всегда буду вспоминать Лиса. Мне будет его не хватать.
Может, благодаря Пантину, не хватать будет чуть меньше, но одно останется неизменным: сколько бы ни прошло времени, Лис всегда будет для меня лучшим. Моим лучшим другом.
Глава 15. …люблю
"С радостью бы ее отчислил.
Но ведь не простит"
Из личных заметок Мороза
Пантину пришлось оставить меня одну. Его вызвал профессор Даронин для согласования темы практической работы.
Чувствовать себя разбитой и подавленной — отвратительно, но ничего не смогла с собой поделать. Завалилась на кровать, зарылась в одеяло и бездумно смотрела в окно. Не поднялась, даже когда открылась и закрылась дверь. Не повернула голову, когда шаги приблизились к спальне.
Пантин бы ввернул какую-нибудь шутку. Что-нибудь вроде "лежачий тюлень в депрессии" или "гусеница в коконе печали". Значит, пришел Мороз, а я не хочу его видеть.
Как бы там ни было, в том, что Лис уехал, есть и его вина.
— Я понимаю твои чувства, — участливо произнес Мороз.
— Сомневаюсь, — проглотила подступивший к горлу ком обиды.
— Ты знаешь, что не права, — мягкий укор поднял волну раздражения.
Да, за свои тысячи лет он наверняка не раз терял дорогих сердцу людей. Видел как они уходили… и умирали. Но какое сейчас это имеет значение?
— Ты его подтолкнул к этому решению. В твоей власти не дать ему перейти к Санте, но ты хотел, чтобы его здесь не было!
— Я не мог ему помешать, — напряженно произнес Мороз.
— Ложь! Ты ректор! Ты мог его оставить!
— Не повышай на меня голос, — еще более напряженно отреагировал он. — Я тебя люблю, но не смей этим пользоваться.
— Ты мо… — осеклась на полуслове. — Что?
Мороз сделал вид, будто ничего экстраординарного не произошло, и продолжил:
— По правилам обмен студентами должен происходить в обе стороны. За мой отказ быть принимающей стороной Клаус может забрать любых студентов, каких посчитает достойными, и помешать ему я не могу. У нас заключен магический контракт. Он, как ты наверняка знаешь, нерушимый.
Контракт… конечно, знаю. Расторгнуть его можно только в случае смерти одной из сторон, а нарушить просто невозможно, но… он ведь понимает, что мое лицо не из-за этого приобрело серый оттенок?
— Ты сказал… ты л… ты же оговорился, да?
Мороз склонился надо мной, упирая руки в колени.
— Повторить? Я сказал: я тебя люблю, но не смей этим пользоваться. Если ты снова не расслышала, я всерьез обеспокоюсь твоим здоровьем.
Растеряно сжала край одеяла, желая оказаться где угодно, только не под проницательным взглядом ярких голубых глаз.
— У меня есть право хранить молчание?
Нежный чувственный поцелуй лишь усугубил паническое состояние.
— Варя, я не собираюсь требовать от тебя ответного признания, — Мороз усмехнулся прямо в губы. — Как и не стану принуждать переехать ко мне, но буду настойчиво убеждать. Я не говорил, что помимо всех титулов и регалий я еще и "Мастер обольщения"? Не говорил? Досадное упущение. Теперь ты знаешь.
Он потянулся к губам, а я резко дернулась назад. Ель-метель! Затылок пронзила тупая боль. Да что ж мне так не везет... проклятый день...
— Варя, — Мороз укоризненно качнул головой, — иди ко мне.
Раскрытые объятия обещали утешение, пока я хныкала, потирая ушибленное место.
