— Люблю тебя, — бормочет она, опомнившись. — Хоть и троих сразу, но тебя главнее и сильнее, Эск.
Эскеврут улыбается такому своеобразному заявлению, и чипиреска растворяется в пустоте.
— КТО ТЫ?
— Слабак? — высказывает магистр очередное предположение. — Не то, знаю. Прости, я не понимаю, чего ты от меня хочешь.
Новое видение застаёт его сидящим на нагретом солнцем камне у лесной реки; над головой слегка шумит ветвями доживающая свой век ива; под ногами разнокалиберные круглые камешки, обточенные за многие годы речной водой.
— Эск!.. — выдыхает стоящая напротив Зио и предсказуемо кидается на шею.
Он сразу, с первого дня их знакомства заподозрил, какой огонь скрывает в себе девочка с бутыльком яда на шее. Разжечь этот огонь стало для него навязчивой идеей, его новым маленьким смыслом в долгой утомительной жизни. И всю свою благодарность за это он сейчас охотно вкладывает в ласки.
Одежда на камнях; два обнажённых тела льнут друг к другу. Он бережно подталкивает девушку к иве, пока она не упирается спиной в толстый, чуть наклонённый ствол. Она послушно откидывается назад, на шершавую поверхность, и смотрит на него с умоляющим нетерпением. И он подчиняется этому зовущему, манящему взгляду — приподнимает ей ногу и медленно проникает внутрь, отчего она сладко вздрагивает и выгибается.
Русти однажды спросила, что такого он нашёл в Зио. А он, пожалуй, и сам так до конца и не разобрался. Эта её непоколебимая воля к жизни — и пузырёк с ядом на груди. Доброта и мягкость характера — и пылающий внутри безжалостный огонь. Верность собственным принципам — и охотное принятие нового опыта. Преданность ему, своему учителю, наставнику и любовнику — и недавний бунт с твёрдым намерением не дать ему уничтожить магию…
Смуглая кожа отзывается чуть ли не искрами под его руками и поцелуями, прядь белоснежных волос покачивается в такт, свисая вниз, к земле. Дыхание затрудняется и учащается; темп нарастает. Тонкие пальцы бессознательно впиваются в его спину, и все мышцы судорожно напрягаются.
Эскеврут, не сводя глаз с её лица, искажённого гримасой наслаждения, и не прекращая движений, позволяет своему семени выплеснуться, отдавшись вспышкой удовольствия и облегчения во всём теле.
Но, к его удивлению, Зио не расслабляется обессиленно, как делает это обычно — напротив, выгибается ещё пуще и, закусив губу, стонет так громко, что будь такое в реальности — весь лагерь бы услышал. Кажется, наслаждение, вместо того чтобы пойти на спад, внезапно и резко усилилось и теперь трясёт её тело жестокими судорогами, никак не желая заканчиваться.
Эскеврут наблюдает с восхищением и лёгкой завистью: он знает, что ему никогда не достичь такого блаженства. А причина проста: он не умеет настолько отдаваться ощущениям, забывая обо всём остальном. Он никогда так не умел, чего бы в жизни это не касалось — любой момент, когда у него был шанс быть счастливым, оказывался испорченным мрачными мыслями. Мыслями о прошлом, о будущем, о гипотетически возможном…
Если подумать, он никогда не умел просто жить. В этом ведь секрет, да?..
Зио постепенно приходит в себя, сама в замешательстве от случившегося. Эскеврут, исполненный благодарности за внезапное прозрение, смотрит в её растерянные глаза с нежностью и твёрдо, от чистого сердца произносит:
— Я люблю тебя.
Она растворяется в пустоте, но это уже не важно — магистр всё понял и больше не ошибётся. Он ждёт, когда тишину снова прорежет громовой голос со своими вечными двумя вопросами, но вместо этого перед глазами материализуется широкая спина принца и звенит его сердитый окрик:
— Чего тебе надо от меня? Остальных ты тоже так мучаешь — Зио, Русти, Рувина, магистра? Тоже насылаешь на них идиотские наваждения?
— Успокойтесь, принц, — ровным голосом произносит магистр, слегка раздражаясь. — Это не наваждения.
Райш оборачивается, застывает на мгновение, а потом возмущённо орёт ему в лицо:
— Вы! Это вы всё устроили! Это вы ему велели!
— Ничего подобного, — вздыхает Эскеврут, стараясь не терять терпение. — Велел ему как раз ты, парень. Хочешь, чтобы всё закончилось — бери себя в руки и включай голову. Сложи и обдумай всё, что увидел и ощутил. Он пытается помочь — просто делает это в своём понимании.
Сынок Манширда, не успев больше ничего сказать, исчезает, и со всех сторон всё же грохочет вопрос:
— КТО ТЫ ТАКОЙ? ЧЕГО ТЫ ХОЧЕШЬ?
— Я Эскеврут, — пожимает плечами магистр. — Хочу жить. С остальным разберусь сам.
На этот раз смена декораций происходит не постепенно-туманно, а словно выпрыгивает из ниоткуда: застывшие по разным концам зала Зио, Райш и Русти, осколок кристалла на постаменте, Рувин у постамента — и император, с ликованием на лице хватающий чипиреска за плечо.
Глава 12. Правильный ответ (часть 1)
— Рувин!..
Зио рывком обернулась на предупреждающий крик Русти — точно вовремя, чтобы увидеть, как пальцы императора проходят сквозь плечо мальчишки-чипиреска, а торжествующая улыбка сменяется раздражённой гримасой: снова иллюзия.
Сплюнув, монарх перевёл взгляд на оставшийся лежать на каменном возвышении шнурок с кристаллом, и Зио поняла, что откуда-то точно знает: артефакт настоящий. А значит, нельзя позволить императору его схватить.
Слава богам, огня на этот раз в теле было предостаточно. Она решительно выбросила ладонь вперёд и обдала уже протянувшего пальцы противника мощной струёй пламени, сбив с ног. Тот, явно не ожидавший такой прыти от почти поверженных врагов, одним движением отбил большую часть удара, вторым — снова затушил на себе загоревшуюся одежду, но вот на ноги подняться не успел: Райш с воплем «Хватит, отец!» обрушил на него сверху воздушный удар, распластав по земле лицом вниз.
Мимо метнулся огненный росчерк, и в следующий миг Русти, сидя верхом на императорской заднице, уже вязала тому руки за спиной. Зио сначала не поняла, где она взяла верёвку — но потом заметила, что рыжие волосы чипирески рассыпались по плечам, а в руках мелькает крепкая алая лента.
Стоило иллюзионистке спрыгнуть со своей жертвы, как та взмыла в воздух, подчиняясь движению ладони Эска.
— Шустрые, черти, — с уважением вымолвил император и тут же поморщился — наверное, отдалось болью обожжённое лицо.
Зио вздохнула и направилась к нему.
— Да, мы такие, — весело согласился Эск, усаживаясь прямо в воздухе словно бы на невидимый стул. Должно быть, проблем с магией и он теперь не испытывал. — Птичка… Вот тебе оно надо?
Зио, не обращая внимания, с некоторым трудом протиснула руки сквозь удерживающее императора в воздухе поле и положила ладони на его щёки. Прикрыла глаза, ощутила, как пламя перетекает в повреждённую кожу. Её пациент издал сдавленный стон — процедура хоть и эффективная, но болезненная. Ничего, пускай терпит, ещё и не такое заслужил.
Почувствовав на себе взгляд Райша, она чуть повернула голову — тот смотрел на неё с восхищённой улыбкой. Кажется, почти так же он смотрел в тот день, когда Огернокс отчитывал её за лечение вражеских солдат. Она слегка улыбнулась в ответ, чувствуя, как кровь приливает к щекам, а по телу растекается приятное тепло.
— Спасибо, добрая девушка, — выговорил император. — Учись, Врут: вот каким надо быть. А тебе вечно лишь бы поиздеваться надо мной.
— Мне, поиздеваться над тобой? — возмутился магистр. — А не напомнить ли тебе, Ширд, хотя бы тот случай, когда ты меня запер в подвале в компании доброй сотни летучих мышей? Или когда скинул с утёса в море, якобы чтобы научить плавать? Или… Что, искорка?
— …чувствую, но не вижу… — уловила Зио шёпот Русти за спиной, явно предназначавшийся только Эску. — Можешь найти?
Зио оглянулась. Магистр привстал со своего позёрского «стула» и принялся бегать глазами по залу.
— Эй, — наконец выкрикнул он, глядя в пустой дальний угол. — Рувин! Хватит прятаться. Он тебе больше ничего не сделает.
— Можно меня, пожалуйста, оставить в покое ненадолго? — раздался голос чипиреска из пустоты. — Просто занимайтесь своими делами.
